Технозона - Василий Головачев

Крик Юншэна Ли улетел в тишину великой пустоты и оборвался…

5

«Амур-3» показал себя машиной экстра-класса. С новым ходовым эграном он набрал скорость, почти равную половине скорости света, за пять часов.

Впрочем, экипаж корабля вполне соответствовал аппарату, созданному в российском КБ «Роскосмос». Космонавты управлялись с ним так деловито и уверенно, будто он не летел в космос с бешеной скоростью, недоступной ракетным кораблям нефте-бензиновой эпохи, а плыл по реке, как моторная лодка.

Орбиту Марса пересекли утром двадцатого марта по времени Москвы, сориентировались, пользуясь целеуказаниями ЦУПа, снова включили эгран.

– Китайцы уже подошли к Рогам, – предупредил Дениса зам начальника ЦЭОК, не покидавший операторский зал во время рейдов. – Мы перехватили их доклад руководству. После этого они замолчали и молчат до сих пор. Так что будьте начеку.

– Что-нибудь заметили? – спросил Денис.

Ответ в связи с удалённостью «Амура» от Земли пришёл через четыре минуты:

– Рога прямиком мчатся к Солнцу, не меняя направления, хотя, судя по всему, полёт инерциальный, никаких энерговыхлопов не замечено. Китайская посудина совершала какие-то эволюции, но потом успокоилась. Это всё, что известно.

Денис прекратил связь.

«Амур» нацелился на перехват Рогов, хотя объект ещё не был виден в телескопы корабля. Курс рассчитывали на Земле мощные компьютеры ЦУПа, и ещё не было случая, чтобы они ошиблись.

– До цели часа четыре, – сказал Денис. – Разрешаю всем отдых.

– Благодарю покорно, товарищ полковник, – сухо отказался главный исследователь экипажа Феликс Эдуардович Глинич. – Я не устал.

– А мы сгоняем партийку-другую в шахматы, – раскрыл свой ложемент Слава Абдулов. – Уж на сей раз я отомщу ему за прошлый проигрыш.

– Бананы поспели, да пальма высока, – привычно хохотнул бортинженер Миша Жуков, также освобождаясь от захватов кресла. – Ты у меня никогда не выиграешь, я слово знаю.

– Какое?

– Тебе скажи – ты будешь знать.

Космонавты выбрались из кабины управления, голоса их стихли.

– Дети, – осуждающе заметил Глинич, не намного старше тех, кого осуждал. Но он имел въедливо-дотошный педантичный характер настоящего учёного, и с ним никто не спорил. Не стал этого делать и Денис.

Оба перешли на консорт-связь с Умником – так создатели назвали компьютер первого «Амура», а потом второго и третьего, – и занялись каждый своим делом.

Глинич получал сведения от системы датчиков и телескопов корабля, анализируя состояние пространства, Денис практически получал ту же информацию, но используемую в прикладном порядке, чтобы вовремя отреагировать на появление «нестандартов» – явлений и объектов, способных повредить корабль. Солнечная система в последнее десятилетие то и дело натыкалась на «чужие» астероиды и потоки пыли, а главное – на остатки искусственных сооружений, принадлежащих неизвестной погибшей цивилизации, и можно было ждать в любой момент столкновения с чем угодно, от горы и до «стакана с коньяком и ломтиком лимона», как пошутил когда-то Слава Абдулов.

– Феликс, ты в самом деле веришь в гипотезу о погибшей цивилизации? – спросил Денис у Глинича спустя час.

– Что значит – верю? – ворчливо осведомился главспец ЦЭОК неприветливым тоном. – Факты говорят сами за себя. Уже третья встреча с чужаками навела на интересные размышления. Я имею в виду десант на Плутон.

– Куда свалилось «семя жизни»?

– Я бы не стал называть врезавшийся в Плутон объект «семенем жизни», это скорее был носитель программы создания определённых условий жизни. Затем в Систему вонзился Ирод, который оказался не астероидом, а ковчегом, носителем других программ, включившихся при падении Ирода на Венеру. Кстати, был такой фантаст – Артур Кларк, который удивительным образом предвидел появление в Солнечной системе подобного носителя, хотя он и назвал его Рамой.

– Имя Ирод – ближе к реальности, – пошутил Денис. – Если бы он свалился на Землю, а не на Венеру, мы бы сейчас воевали с монстрами.

– Ирод был повреждён – как носитель спор-программ, поэтому мы и не наблюдаем на Венере монстров. Программа начала работать и заглохла, всё-таки условия на Венере специфичные. Затем появился Окурок – устройство для проникновения в иные Вселенные. Он тоже был повреждён. И, наконец, Китайская Стена – суперструна, каким-то образом используемая погибшей цивилизацией. Целый «хвост» обломков чужой технологической зоны! Этого мало для вывода, что мы вторглись в эту зону?

– Да я не возражаю, – успокоил исследователя Денис. – Просто не понимаю, где находится центр обитания цивилизации. Впереди на десятки световых лет ни одной звезды! Неужели чужие обитали в пустоте?

– В пустоте! – фыркнул Глинич негодующе. – И это речь полковника РВКН, окончившего лётно-космическую академию!

– Не бурчи, – усмехнулся Денис. – Что такое вакуум, я знаю. Может быть, они прорвались к нам из другого измерения, как сейчас модно говорить? Недаром же мы встретили Окурок. Может, он соединял нашу Вселенную с другой, и они оттуда?

– Вам пора писать романы на эту тему, Денис Андреевич. Я не сочиняю гипотез, я делаю выводы на основе полученных данных. Встретим Рога и посмотрим, что это такое. Хотя и так понятно, что это летит в Систему ещё один артефакт чужих.

– Пустой?

– В смысле?

– Без экипажа?

– Вряд ли мы встретим выживших строителей этих сооружений, времени с момента катастрофы прошло много. Чего я жалею, так это потерю Китайской Стены. Она пролетела сотни парсеков, на неё налипло множество космолётов и устройств. Вот где покопаться можно было бы!

– Она уже далеко.

– У нас есть эгран, могли бы догнать.

– Догонять или нет – решать не нам.

– Как бы снова не опоздать. Чую, нас опережают китайцы. Или американцы, рыскающие повсюду в поисках супертехнологий, которые позволили бы им снова стать гегемоном мира.

– Тю! – удивился Денис. – Феликс, когда это ты стал американофобом?

– Я им всегда был, – огрызнулся Глинич. – Трудно любить бандитско-обывательский этнос, мечтающий о мировом господстве. Хотя отдельных личностей уважаю и даже люблю. Твою жену, например.

– Вызову на дуэль!

– Поздно уже.

Денис хотел продолжить шутку, но в это время послышался голос Умника:

– Корректировка курса: долгота ноль-ноль два, широта ноль-ноль одна[9]. Рекомендации?

– Работай, – ответил Денис, относившийся к компьютеру как к живому собеседнику. – Только не промахнись.

– Слушаюсь, командир! – отозвался Умник.

Компьютер на корабле стоял новый – квантовый, с интеллектуальной программой, и с ним можно было разговаривать как с человеком, но обижаться, как человек, он не умел.