Дм Мой или Шанс №2 - Александр Белоткач

Забегая вперед, скажу, что данный инцидент стал переломным моментом в моей жизни.

С того времени началась новая эпоха наших дворовых отношений. Я, проходя в очередной раз, мимо заплеванных лавочек и вытоптанных до асфальтной твердости клумб, на которых обосновалась обычная компания, с неизменной гитарой и размалеванными, хохочущими на весь двор девицами, делал вид, что не замечаю никого. А они делали соответственно, равнодушные лица, вроде в упор не видя меня. И лишь в глазах тех из них, кого я знал еще с детсадовских горшков, особенно в глазах Лешки Рыжего, легко читалась неприкрытая ненависть.

А что касается моих отношений с Олегом, с того дня, а точнее той ночной драки, он стал для меня ближе родного брата. Не знаю, что послужило катализатором нашей дружбы, возможно здесь повлияло общее наше с ним увлечение, и не одно, Но с тех пор мы виделись с ним очень часто.

Началось все с того, что пригласивший Олега к нам домой на следующий день отец, долго расспрашивал его о том, чем тот увлекается, и где так здорово он научился защищать слабых. Помню, мой папочка как-то особенно, по-приятельски беседовал с Олегом:

— Я в свое время тоже был защитником слабых и обездоленных! — рассказывал он. — И не раз, бывало, чистил физиономии обнаглевшей шпане. Но ты, как мне кажется, вчера побил рекорд нашего города. Их там было человек двадцать. И почти всех, по рассказам очевидцев, грузили потом как дрова внавалку. Я уже давно собираюсь навести в нашем дворе порядок, да вот все времени не хватает. Да и не так просто это сегодня. Уж больно много развелось у нас неприкасаемых. Из которых в основном и состоит эта шайка-лейка. Мы с Николаем, моим братом, не раз обсуждали этот вопрос. А он у меня человек не последний. Но так и не нашли более-менее законных способов. Пока не случилось это. Да и скажу я вам ребята. Ничего им не будет. Как минимум завтра, а может и уже сегодня, все они будут на свободе. Есть среди них, как я уже сказал ребята с серьезными связями. И не будь у нас с Сашкой такого дяди, еще неизвестно чем бы все закончилось. А так, пока из слов Николая, двум сторонам на время удалось достигнуть консенсуса. Вот поэтому я и собрал вас сегодня ребята. Есть у меня обоснованное подозрение, что при первой же возможности эти мерзавцы захотят отыграться. И я прошу вас, если возможно, запустить режим невидимости. То есть вы их не видите, они вас не видят. Может быть тогда, удастся избежать последствий.

Олег видно, не опасаясь вчерашних врагов, был спокоен и слегка ироничен. Отца он слушал внимательно, но в глазах его, серых как пасмурное дождливое небо за окном, метались черные молнии. А крепко сжатые губы и легкая бледность, выдавали общее напряжение. Попив с нами чаю, немного расслабившись, он сообщил отцу, что если нужно он станет обходить эту компанию стороной, но в конце упрямо добавил, что подобные разборки его абсолютно не пугают. После этих слов, значительно повеселевший отец, отпустил меня, дав наказ быть не позже восьми вечера дома.

Олег, позвонив еще утром, пригласил меня к себе. А узнав, что отец хочет поговорить с ним, предложил собраться у них после обеда. Но мои родители, кстати, люди весьма тактичные и воспитанные, посчитали неуместным являться в дом к Олегу, а лучше пригласить его к нам. В итоге сошлись на том, что меня отпустят после беседы с моими благодарными родителями. Я не преминул рассказать им и о том, как едва не был размазан по зебре, на перекрестке возле универмага. И что лишь благодаря Олегу, я остался цел и невредим. От чего моя, и без того бледная и напуганная мама, вновь схватившись за сердце категорически отказалась меня куда-либо отпускать. Но мой дважды спаситель, состроив уморительную рожу киношного супермена, сказал:

— Елена Михайловна, я же буду рядом с Алексом! Так что никакие хулиганы и бешеные автомобили ему отныне нестрашны!

А когда мы под моросящим дождиком, пробежавшись к видневшейся в дали высотке, и заскочив в, словно ожидавший нас с Олегом лифт, поднялись к нему в квартиру, я почувствовал сильную неловкость. Дело в том, что в прихожей нас встретила белокурая красавица Ольга. Она со слезами бросилась к своему брату на шею, повторяя:

— Олегушка! Олегушка! Ну как ты нас напугал! Я чуть сума не сошла когда узнала! — А оторвавшись наконец, от широкой груди брата, подошла так же и ко мне. И обняв за шею, поцеловала в щеку мокрыми от слез губами: — Алекс! Я очень за вас испугалась! Ведь мы когда-то перенесли такое! И она вновь заплакала, утирая слезы рукой словно маленькая.

Я в первый раз видел эту красивую девушку в таком ужасном состоянии, и сказать честно, сердце щемило, а в горле стоял ком. От чего я, тоже едва сдерживая слезы, переминаясь с ноги на ногу, прятал глаза как нашкодивший малек. Но Олег, приобняв сестру и успокаивающе погладив ее по волосам, сказал:

— Оль. Мы с Алексом раскидали их как щенят! Так что успокойся! Все хорошо. Никто не пострадал. Эти мальчишки даже гитару не поцарапали! — А затем, кивнув следовать за собой, провел меня в свою комнату.

— Ал. Побудь пока здесь. Ладно? Я схожу в магаз. На улице сыро, а Олька у нас итак болеет слишком часто. Ты не скучай, возьми вот если хочешь гитару поиграй. Это конечно не ваш эксклюзив, но тоже не что-нибудь! — и сняв со стены, вручил мне свой перламутровый Gibson. Я конечно, заверил его, что скучать не буду, и взяв несколько аккордов на отличной, видно очень дорогой гитаре, вернул ее обратно:

— Спасибо! Я лучше так посижу. Если можно? Что-то не играется.

— Ну как хочешь. Вот книги на полке, если интересно глянь пока. А я сейчас. — И прихватив со стола брелок с ключами, вышел.

Пока я, разглядывая висящие на стенах плакаты каких-то знаменитостей, и водя пальцем по корешкам, думал, какую книгу из этого богатства, стоящего на высоких открытых полках почитать, вошла Ольга. Она внесла большой поднос, на котором были чашки с чаем и сахарница, а главное, что бросилось в глаза мне вечному сладкоежке, небольшая вазочка, в которой горкой был навален такой редкий у нас в то время, розовый зефир.

— А где Олежка? — спросила она, опуская поднос на журнальный столик, — Я вам чаю принесла. Согреться. На улице сегодня настоящая осень.

— Он вышел. Только что. Сказал сейчас будет! — не решился я выдать, куда отправился мой новый знакомый.

— Что ж. Давай подождем его! — и указав на ближайшее кресло, пригласила меня садиться.

Я, смущаясь, как будто никогда до этого не разговаривал с противоположным полом, присел на краешек роскошного кресла, и приняв из рук Ольги обжигающе горячую и одуряюще пахнущую настоящим черным чашку, против воли сглотнул, глядя на хрустальную вазочку. Проследив мой взгляд, Ольга гостеприимно придвинула ко мне зефир, со словами: — Угощайся! Пожалуйста! Нам папин друг из Польши привозит. У нас он почему-то не такой вкусный.