Дм Мой или Шанс №2 - Александр Белоткач

— Молодец! Здорово поешь! — похвалил меня довольный Олег. — А из Машины знаешь что-нибудь?

— Да. А тебе что больше нравится? — спросил я, размышляя о том что скорее всего влетит мне дома по полной. На улице к тому времени уже давно стемнело, и отец с матерью, наверное, бьют во все колокола, обзванивая моих друзей и однокашников.

— Там много чего интересного… — между тем задумчиво ответил Олег, — к примеру, флаг над замком, или остров.

Но продолжить концерт нам не дали. В прихожей раздались чьи-то голоса, и встрепенувшаяся Ольга, пробормотав что-то вроде: — «Ох. Я совсем забыла, сейчас папа спросит». И не объяснив ничего, коротко попрощавшись со мной, выбежала из комнаты. А я, взглянув на настенные часы, висевшие у меня над головой, ругнулся тихонько.

— Что? Влетит дома? — заметив как я расстроился, спросил Олег.

— Да. Родители меня наверное, по всему городу ищут. Уже десять, а обещал быть к ужину.

— Ну, это поправимо. Телефон у вас есть наверно? Папа инженер, так что должен быть? — и видя мою опечаленную физиономию, похлопал меня по плечу: — Да не расстраивайся ты! Сейчас я все им объясню. Что тебя сбила машина, и что ты лежишь в реанимации.

— Да ну… — пробормотал я задумчиво, — у мамы сердце слабое. Я с ней никогда не шучу так.

— Ладно. Понял, понял. Пойдем, сам все расскажешь. Отец пока переодевается! — примирительно сказал он, и повел меня к себе.

Комната Олега, обклеенная яркими цветными плакатами с изображениями мировых звезд, была заставлена различной невиданной аппаратурой. Я при виде всего этого; роскошной электрогитары, пары каких-то заграничных колонок, стоявшего на высокой стойке синтезатора Yamaha, чуть было не забыл вообще о существовании вселенной за окном. Но время действительно было позднее, поэтому я все же, дозвонился к родителям. Поднявший трубку отец, долго не хотел ничего слышать, и приказывал немедленно отправляться домой. Но когда появившаяся неслышно Ольга, попросила дать ей трубочку, узнав, что я в гостях у самого Разумовского, мой родитель разрешил мне остаться на ужин. При этом обязал набрать его перед выходом. Олег же, попросил отца не волноваться, пообещав что доставит меня в целости и сохранности вместе с моей драгоценной ношей.

Этот вечер мне надолго запомнился. Вначале, Олег познакомил меня со своими родителями; высокой сероглазой шатенкой, в красивом вечернем платье, представившейся Натальей Сергеевной, и с крепким, совсем непохожим на дирижера, седовласым дядькой с выразительными, слегка восточными глазами, и чистым холеным лицом благородного князя, которого звали Артем Игоревич. Они долго расспрашивали меня, восхищенно рассматривая мой инструмент, откуда он у меня и кто его сделал. И предложив что-нибудь исполнить, сдержанно похвалили.

Вспомнив предыдущий разговор Олега с сестрой, я понял выразительный взгляд Артема Игоревича брошенный на сына, после того как я вновь без сучка и задоринки, на твердую пятерку проиграл свои любимые произведения.

Затем мы долго ужинали в роскошной столовой, А когда я стал прощаться, понимая, что мои родители, которым завтра, а точнее уже сегодня на работу, попросту всыплют по пятое число своему загостившемуся сыночку, Наталья Сергеевна, мать Олега и замечательная женщина, предложила мне остаться. — Александр, оставайтесь у нас! Олег постелет вам в гостиной. Сейчас на улицах и днем-то небезопасно, а ночью и подавно.

Но я, вежливо отказавшись, и поблагодарив их за приятный вечер, (не зря мать учила сына хорошим манерам), так же вежливо распрощавшись с погрустневшей отчего-то Ольгой, отправился домой.

Когда мы с Олегом, спустившись на лифте вышли под ночное, усыпанное яркими звездами небо, на сердце у меня стало как-то неспокойно. Поэтому обернувшись, я как мог сухо, нетерпящим возражения тоном произнес:

— Послушай Олег! Я конечно, благодарен тебе, и все такое, только знаешь, провожать меня ненужно. Тут близко совсем, я и сам дойду. Спасибо еще раз за все!

И не дожидаясь ответа, развернувшись, пошагал в темноту.

Я прекрасно помнил что за «Хомо-бандитус» водились в нашем дворе. И что одному, у меня больше шансов проскочить незамеченным, чем с этим, безусловно, хорошим парнем, который с одним-двумя может и справился, но с той толпой, что как всегда тусила вблизи нашего дома, ему вряд ли совладать. Да и новенький, крепкий на вид Олег, будет лишь дополнительным стимулом для их больной фантазии. «Что взять с этого малого инженерского сынка, били его уже не раз, и хотя, он было и давал сдачи кому-то из них, да только надоело. А вот с кем-то новеньким, забредшим случайно или по делу в этот рассадник зла, они здорово повеселятся». Так размышляя, я не заметил, как оказался у нашей остановки, и еще отсюда услышал громкую музыку и пьяные выкрики, доносившиеся со двора. Время было уже третий час ночи, но этим разгильдяям казалось абсолютно до фонаря, что вокруг спят люди. Что весь этот шум и гам, который они здесь устроили, в любой из трех пятиэтажек нашего двора, стоящих буквой П… слышался так, будто все происходит не за окном на улице, а в комнате.

Я не раз, бывало, пытался заснуть под этот тарарам, происходящий казалось у меня прямо на кровати. Накрывая голову подушкой, затыкая уши ватой, но вопреки всем стараниям до утра не сомкнув глаз, порой очень мучился на следующий день.

И вот сейчас, приближаясь к родной и знакомой вплоть до каждого бордюра, каждой выбоины на асфальте, дворовой площадке, (с недавних пор облюбованной всякой шушерой), я помимо воли замедляя шаги, оказавшись в тени расположенного близ нашего дома книжного магазина замер, размышляя о том как быть дальше. Если бы не папина гитара. Возможно мне бы и удалось пройти мимо этой гоп-компании. Но сейчас, при виде запоздалого путника, да еще и с таким шикарным инструментом, на котором так было бы здорово залобать какую-нибудь Мурку, у меня практически не было никаких шансов.

Неожиданно со стороны улицы послышались чьи-то шаги, а когда я с запозданием обернулся, прямо над ухом раздался знакомый, обдавший винным перегаром и табачным духом голос:

— Оба! А кто это у нас тут шпионит? Да это никак наш Алекс?! — обрадовался мой однокашник, и закляты (друг) Лешка Каналья. А с улицы к нам уже подходили остальные его дружки. Я узнал их почти всех, за исключением пары лбов которых у нас раньше не встречал. Именно один из этих качков, неожиданно походя, лениво так, ткнул кулаком меня в нос. Я ослепленный вспышкой синих искр в глазах, едва не выронив свою ношу, заливая кровью новенькую еще рубашку, отлетел к шершавой бетонной стене, здорово приложившись затылком.