Повеса с ледяным сердцем - Маргерит Кэй

— Я все еще ничего не понимаю, — жалобно заговорила Генриетта. — Зачем в таком случае леди Ипсвич обвинять меня в соучастии?

Хватай Все удивился:

— Она вас обвинила?

— Видно, то обстоятельство, что ты сможешь опознать вора-взломщика, спутало ей карты, — сухо заметил Рейф. — К ее несчастью, вор довольно приметный. Опасаясь, как бы его не выследили, что расстроило бы ее планы, она решила упрятать вас туда, где вы не сможете причинить ей неприятностей.

— Согласитесь, мисс, — заговорил Хватай Все, — она провела нас, точно пару простаков.

— Да, это правда, — согласилась Генриетта с дрожью в голосе.

Успокаивая Генриетту, Рейф обнял ее за плечи. Она страшно побледнела и дрожала, ошеломленная столь неожиданным вероломством Хелен Ипсвич.

— В чем дело, моя храбрая Генриетта? — беззаботно спросил он. — Только не падайте в обморок у меня на руках, пол здесь не очень чистый.

— Не буду. Я не страдаю обмороками, — ответила Генриетта, пытаясь улыбнуться.

— Конечно, вы не упадете в обморок. — Желая быстрей уйти, Рейф обратил свое внимание на Хватай Все. — Возможно, нам придется навестить тебя еще раз, если Хелен Ипсвич не захочет честно признаться, но я искренне надеюсь на удачный исход. Хотя наше знакомство длилось недолго, у меня нет ни малейшего желания продолжить его. Уверен, тебе захочется исчезнуть, не оставив и следа, но ты премного обяжешь меня, если останешься на месте, пока мы не доведем это дело до конца. Завтра явишься на постоялый двор «Мышь и полевка», к тому времени я уже буду знать, потребуется ли предъявить леди Ипсвич дополнительные доказательства. Конечно, ты получишь вознаграждение за свои усилия, но взамен прошу: никому ни слова о том, что произошло сегодня. Мистер Форбс сообщит мне, если ты проболтаешься, и уверяю тебя, — тихо говорил Рейф, отчего его слова звучали еще мрачнее, — что в таком случае тебе придется отвечать за последствия. — Тот хотел увернуться, но Рейф схватил его за глотку. — Тебе понятно?

Хватай Все издал нечленораздельные звуки и беспомощно замахал руками.

— Отлично, — заключил Рейф, отпуская его. Вор рухнул на пол. — Я принимаю это как знак согласия. Идем, Генриетта. Думаю, больше здесь делать нечего.

Рейф взял ее за руку, и они вышли из комнаты, не оглянувшись назад. Оказавшись на Петтикоут-Лейн, Рейф зашагал так быстро, что Генриетта и Бенджамин едва поспевали за ним. В голове Генриетты роились вопросы, только не было времени задать их. Когда они вернулись на Уайтчепел-Роуд, Рейф остановил экипаж и помог Генриетте сесть в него. Она удивилась, ведь до постоялого двора рукой подать, но все же почувствовала облегчение, ибо ноги едва слушались ее.

— Бенджамин проводит вас, — сказал Рейф, кивком пригласив хозяина постоялого двора сесть в экипаж, после чего закрыл дверцу.

— Но куда… куда вы? — спросила Генриетта, торопливо опуская окно.

— К Хелен Ипсвич. Думаю, она уже вернулась в город.

— Тогда я иду с вами.

— Нет. Не в этот раз. Вы так потрясены и, понятно, расстроены. К тому же нельзя исключить, что она велит вас задержать, если вы появитесь на пороге ее дома.

— Но что вы ей скажете? Как заставите ее… Рейф, что вы будете делать? Я не хочу…

— Генриетта, взгляните на себя, вы не готовы к такой встрече. Доверьтесь мне.

— Я доверяю вам, — согласилась она, — но…

— Тогда будьте умницей, — резко приказал он и дал знак кучеру трогаться с места.

Лошади рванули вперед. Выглянув из окна, Генриетта увидела, что Рейф остановил другой экипаж, ехавший в противоположную сторону.

— Как вы думаете, он надолго задержится? — робко спросила она Бенджамина.

Хозяин постоялого двора погладил ее по руке:

— Он там пробудет недолго, не волнуйтесь.

«Легче сказать, чем сделать», — подумала Генриетта.

Обстоятельства сложились так, что Рейфу пришлось задержаться дольше, чем он намеревался. Дом леди Ипсвич находился на Аппер-Брук-стрит, на другой стороне площади Гровернор, недалеко от его собственного особняка на Маунт-стрит. Хотя было еще рано остерегаться экипажей, совершавших полуденный выезд в Гайд-парк, короткая поездка через Мейфэр[14] была рискованной, Рейфу казалось, что почти каждый дом, мимо которого он проезжал, принадлежал какому-нибудь знакомому, с которым не хотелось встретиться.

На пересечении Маунт-стрит и Парк-стрит экипаж застрял в пробке, созданной высоким фаэтоном, лошади которого встали на дыбы. Нетерпеливый кучер, лишенный сообразительности, не обращал внимания на попытки грума удержать их и, неумело обращаясь с хлыстом, совсем перепугал животных. Городской экипаж и ландо хотели объехать фаэтон с двух сторон, а носильщики паланкинов, пытаясь помочь, выкрикивали противоречивые советы. Прошло почти четверть часа, пока дорога освободилась. Все это время Рейф мог беспрепятственно наблюдать за портиками собственного дома. Как ни странно, он думал не о запасах чистой одежды, накрахмаленных простынях и матрасах в своей кровати, набитой перине, даже не о том, чтобы понежиться в ванне с горячей водой. Голая нетопленая комната, которую он делил с Генриеттой в постоялом дворе «Мышь и полевка», казалась ему настоящим домом. Особняк, роскошно обставленный и устланный красивыми коврами, совсем не привлекал его, ибо в нем не было Генриетты.

Если встреча с Хелен Ипсвич пройдет удачно, Генриетта уже сегодня вечером будет свободна и сможет отказаться от его опеки, вернуться к прежней жизни. Без него.

Он будет ужасно скучать по ней. Такая мысль застала Рейфа врасплох. Он никак не мог понять, дивиться ему этому обстоятельству или тому, что именно Генриетта вызвала в нем столь странные мысли.

Ему будет не хватать ее.

Черт подери, как такое могло случиться?

Он понятия не имел, но почему-то два дня, проведенные вместе с ней, стали для него чем-то вроде наркотика. Она смешила его. Совсем иначе смотрела на мир большими карими глазами. Ему нравилось, как она смотрела на него, какие чувства пробуждала в нем. Ее соблазнительные губы… нет, он еще не успел насладиться ими. Одно воспоминание о прелестном теле Генриетты, распростертом, под ним, заставляло его мужское достоинство напрячься.

Невозможно отпустить ее. Да он ни за что и не отпустит. Черт подери, он сумеет еще какое-то время удержать ее при себе. Когда экипаж остановился у городского особняка покойного лорда Ипсвича, Рейф напряг мысли, пытаясь найти какое-то решение. Он явно не сможет пристроить ее в качестве своей любовницы. Хотя мысль о том, чтобы нарядить Генриетту в шелка и кружева, которыми она восхищалась, окружить ее роскошью, которой она все время была лишена, была соблазнительна. Но Рейф знал ее слишком хорошо, чтобы предложить подобный вариант. Она не желала, чтобы он оплачивал ее пребывание на постоялом дворе без того, чтобы не вести счет, поэтому вряд ли позволит снимать для себя дом. В любом случае эта мысль неудачна. Но должен же быть выход. Черт подери, должен же быть другой выход!