Характерник - Александр Забусов

— Союзников определили?

— Да. Вот они-то как раз из плена и сбежали. Среди них две женщины.

— Что собой представляют?

— Изможденные, опустившиеся люди, но все при оружии. Из них одиннадцать двухсотых, многие ранены. Ранения различной степени тяжести, нам с ними не уйти.

— Кто у них старший?

— Вот тут непонятка. Представился рядовым сто шестьдесят девятого МСП Хильченковым Сергеем Александровичем. Он же утверждает, что дальше в оба конца дороги хода нет. Они сами искали тропу, хотели спуститься.

— Хреново, если так.

— Раненым помощь оказывается. В нашей группе двое легких трехсотых, так, царапины.

— Добро. Сколачивай лишенцев в подобие подразделения. Придется тащить за собой.

— Командир, связь, — обозвался Шаман.

И тут же по цепочке передали сообщение Кнута. С востока на дороге ощущается накапливание противника. Духи готовятся выдавить группу в сторону отступившей банды.

— Тополь! Тополь! Здесь Монах, ответьте!

— На связи Тополь!

Тополем был направленец от Управы, он же куратор операции, полковник Кабалин. Серьезный, знающий свое дело офицер, находившийся на территории Чечни практически с самого начала конфликта.

— Группа попала в засаду. Обложили плотно. Сами не пройдем, прошу огневую поддержку с воздуха. На хвосте тащим группу побывавших в плену военнослужащих и гражданских лиц. Как понял, Тополь?

— Монах, откуда такой хвост вырос?

— Тополь, прошу поддержать с воздуха! Шаман выдаст координаты.

Толик передал гарнитуру Шаману.

— Работай!

Сам опрометью бросился по дороге в конец колонны, туда, где вяло слышалась перестрелка с напирающим противником. Для прорыва всю группу требовалось собрать в единый кулак, а кем-то пожертвовать, оставить прикрыть тыл. На глаза снова попался молодой боец, выводивший бывших пленных из района боевых действий.

— Товарищ командир, — обратился он, на ходу пристроившись к Монзыреву. — Вы прорывайтесь, я прикрою с тыла.

— Посмотрим, — не вдаваясь в замысел, отмахнулся капитан.

Вместе с бойцом укрылся за валунами на повороте дороги.

— Я прикрою, товарищ командир.

Легко сказать, идти на прорыв. Тяжело такое сделать. Да и будет ли та поддержка с воздуха? Осмотрелся. Позиция весьма неплоха. Вон за камнями у дорожной кромки прикинулся кустом Малек. Кнут лежит, не отсвечивает, готов в любую секунду сделать серию выстрелов. Чуть заметен ствол ручного пулемета Корня. Перед позицией, свободного пространства метров восемьдесят имеется, попробуй его пройти. Хренушки! А сидят они на тропе как в ловушке. Не сдвинуться им ни вперед, ни назад.

— Ладно. Придержишь духов на этой позиции. Постарайся остаться живым. Выйдем, представлю к ордену. Твоя фамилия Хильченков?

— Да.

— Ну, держись сынок. Бог тебе в помощь.

Откатился назад, отпальцевал Мальку и Корню оставаться на месте еще один час, и подбирая по дороге растянувшихся в укрытиях своих и чужих, уже не думая о судьбе рядового солдата, двинулся к основной группе.

Шаман встретил командира, односложно доложил:

— Тополь передал ждать. Удар нанесут с воздуха.

— Добро. Готовимся к прорыву, выбросить все лишнее, всем оставить только оружие и боекомплект!

Пошло ожидание перемеживающееся лишь звуками, слава Богу, пока еще только слабого боя, ведущегося в отдалении от основной группы. Вернулись Малек и Корень.

«Молодец боец, — пронеслась мысль в голове Анатолия. — Стреляет, значит жив»

Для Воронина, приказ на незапланированный вылет после обеда, прозвучал как гром средь ясного неба. Обычно удары по целям производились в плановом порядке в первой половине дня, а к часу все самолеты находились на аэродроме. В летнюю пору земля в Волгоградских степях нагревалась до состояния раскаленной плиты, сама техника грелась на солнце до такой степени, что можно запросто обжечься, взявшись рукой за метал. Ветераны полка частенько сравнивали степные условия с аэродромом в Шинданде. Работать на стоянке было тяжело.

К выполнению боевой задачи готовились на ходу. По точке на карте требовалось определить ее высоту относительно аэродрома, дальше все вычисления производились в уме и на бегу. Штатный режим полета никоим образом не расслаблял летчиков, работать предстояло в горах Кавказского хребта. Ведомым у Воронина был Пашка Проскурин, молодой летун, только с началом конфликта в Чечне получивший минимум опыта в пилотировании МИГа. Проклятая эпоха Ельцинского правления достала всех и на земле и в воздухе. Павел старался. Его дед и отец, были летчиками, а упертый характер лейтенанта Проскурина не позволял ему быть хуже, чем они. С КП мигарей наведут на цель, а уже на месте они будут работать по целеуказанию авионаводчика.

При подходе к цели перешли на боевой канал и установили связь с авионаводчиком. Под самолетами раскинулись зеленым ковром горы, с лощинами и каменистыми протоками. В некоторых местах, сами вершины смотрелись рисунком выложенным мозаикой голого скального грунта. Авионаводчик добросовестно пытался сориентировать истребители относительно какой-то горной вершины.

— Для меня с высоты все эти горы как близняшки! Обозначьте границу своего присутствия ракетами зеленого огня. Буду заходить с западного направления! Учти — нанесу только один удар. Рассчитывайте на это.

Встали в полный разворот, и когда снизу из горной «зеленки» к небу потянулись шлейфы ракет, рассыпаясь яркими красками зеленого огня, сообщил:

— Ракеты вижу! Давай цель!

Наводчик выдал целеуказания и добавил:

— Мы от нее в сотне метров к востоку. На два часа. Как понял?

— Спасибо, понял. Работаем! — Воронин свалился в пикирование, потребовал от ведомого. — Паша, держись плотнее!

Сброс бомб, и облегченные от многотонного груза самолеты парой взмыли вверх. Воронов по привычке осмотрел в перископ заднюю полусферу. Никаких заморочек в виде ракет «Земля-Воздух» по ним не пустили. После того, как легли на горизонт, снова запросил авионаводчика:

— Как сработали? Можем добавить из пушек!

Молчавший эфир не проснулся даже после повторного запроса. Внизу ярким цветом расцвели цветы пожарищ, а между ними облака пыли и дыма. Такая картина проявилась после разрыва восьми пятисоткилограммовых бомб. Пора домой! Перешли на канал связи с КП, взяли курс на свой радиомаяк.

Укрывшись за громадным валуном, Монзырев разглядывал место будущего прорыва, иногда отвлекался на переговоры Шамана с летунами, которые и обеспечат этот прорыв. Высоко в небе послышался гул летящих самолетов и по договоренности бойцы РДГ обозначили свое присутствие ракетами. Дальше, уже ни Монзырев, ни кто-либо другой, не могли контролировать ситуацию. Свернувшись в позу эмбриона, вжавшись в камень, люди сначала слышали рев самолетов идущих на пикировку, а потом этот рев переродился в многоголосый вой падающих бомб.