Рай и ад Земли - Юрий Иванович

После первых же собранных фактов, подсмотренных в бухгалтерии фонда, стали окончательно понятны и причины столь высокого доверия общего собрания: Дмитрий Светозаров, как правило, умудрялся собрать наибольшую сумму пожертвований на нужды детишек. Сам он жертвовал довольно скромно, да и неведомо было обывателям, какие огромные деньги он подпольно зарабатывает. А вот где и у кого он выбивал прочие – довольно внушительные – суммы, остальных его коллег по благородному делу не интересовало. Именно поэтому и доверяли безгранично молодому человеку, который никогда и единого евро не перехватил для себя лично из общественных денег. Чисто провинциальный взгляд недалекого бюргера!

Именно так и высказался Павел Павлович, когда прочитал все выводы аналитического отдела. И ему, и его подчиненным сразу становилось понятным, откуда идут такие щедрые пожертвования: Торговец просто докладывал в общую копилку мизерную часть своих гонораров. Вот и вся разгадка. Ему не жалко – и все довольны. В результате он имеет полную свободу передвижения и возможность встретиться с любым человеком правящей элиты или представителем подпольных клубов миллионеров. Ведь кто посмеет отказаться встретиться с «самим» председателем попечительского совета всемирно известного общественного движения? Да никто!

Вот и мотался тридцатичетырехлетний Дмитрий Петрович Светозаров по бескрайним европейским просторам, как «неуловимый Джо», как святая мать Тереза и как символический голубь мира и сострадания.

Сейчас он, с прямой спиной, восседал в кабинете директора одного из самых крупных в стране детских домов, перелистывал папку с личным делом, быстро прочитывая содержимое, и внимательно прослушивал высказывания старшего преподавателя:

– Положение создалось катастрофическое! Судебное разбирательство практически завершилось и доказало полную непричастность обвиняемых к преступлению. Если бы мы смогли сделать рокировку с переменой места, то все бы сошло и со временем кануло в Лету. Но генеральный прокурор нас просто обязал собственными силами исправлять допущенные промахи в преподавательской работе. Вплоть до того, что лично нам обоим водить бедных девочек за ручки круглые сутки. А вы сами понимаете: подобное просто физически невозможно. Вдобавок угрозы священной мести перешли все разумные границы. Практически все поголовно воспитанники старших групп поклялись уничтожить сестричек и пообещали сделать это любой ценой. Мы, конечно, выявляем и стараемся изолировать зачинщиков, но в этом возрасте это дело бесполезное. Да и слишком далеко все зашло. Поэтому у нас только одна надежда: на ваше личное умение утрясти и уладить все кошмарные недоразумения и отыскать правильный выход.

Во время всего этого монолога директор заведения лишь согласно кивал, стараясь сдержать нервную дрожь утонченных пальцев. Обоих мужчин Дмитрий знал прекрасно, и они превосходно сотрудничали с ним более пяти лет. Но если раньше весьма уважаемые мэтры воспитательных наук выглядели степенно, солидно и величественно в любой ситуации, то сегодня на них было жалко смотреть: издерганные, нервные, с посеревшими лицами и совершенно растерянные. Случившееся в подведомственном им учреждении несчастье могло кого угодно подкосить. Да что там подкосить: поставить жирный крест на долгой трудовой деятельности. Почти достигнув пенсионного возраста, двое коллег впервые в своей практике оказались перед неразрешимой задачей.

Началось все с того, что к ним месяц назад определили двух девочек пятнадцатилетнего возраста. Двойняшки, потерявшие совсем недавно своих родителей в авиакатастрофе и не имевшие больше близких родственников, прошли через сито предварительного распределения, но им так и не посчастливилось быть адаптированными в какую-нибудь семью. Слишком великовозрастными они оказались – и не желали расставаться друг с другом ни в коем случае. Ну и ко всему прочему – слишком красивыми. А это кандидаток в будущие мачехи пугало больше всего. Немного избалованные своими погибшими родителями, девочки явно были не готовы принять в свое существование новые сиротские реалии. Ко всем относились высокомерно, держались с явным превосходством и, вполне понятно, не шли ни на какое дружеское сближение со своими сверстниками. Зато в своей паре они составляли единой целое и никогда не разлучались. По некоторым данным, при жизни родителей девочки частенько грызлись и скандалили между собой, но несчастье их сплотило в несокрушимую стену. На любую шутку или подначку сверстников они отвечали в несколько раз обиднее, используя весь свой ум и высочайший уровень образования.

Из-за чего и начались трения в первые дни их пребывания в детском доме. Самый первый «звонок» преподаватели проморгали, а потом уже трудно стало восстановить мир в классе даже самым опытным мэтрам. Против двойняшек почему-то озлобились все. А потом к травле не желающих подчиниться общим правилам присоединились и более старшие ребята. Дошло до того, что двое из них решили подшутить, как потом рассказывали их товарищи, над зазнайками. Заволокли одну из сестер в комнатку с уборочным инвентарем и попытались изнасиловать. Худой и длинный парень по кличке Шпала уселся несчастной на грудь, держал руки и зажимал рот. А второй, один из самых мощных в детдоме парень принялся раздевать ее ниже пояса. Вот тут и примчалась вторая сестра, которую до того с хохотом пытались отвлечь остальные детдомовцы. Завидев страшную сцену, она с такой скоростью и силой налетела на здоровяка, что тот в падении ударился головой в бетонную стену и потерял сознание. Уже вдвоем девочки буквально исполосовали ногтями лицо Шпалы, и тот с позорными завываниями вынужден был ретироваться с места события.

Само собой, вмешались воспитатели и надзиратели детского дома. Так и не пришедшего в сознание здоровяка увезли на «скорой помощи» в госпиталь, худого насильника всего обклеили пластырем, измазали зеленкой и поместили в местный медпункт, а девочек до окончательного разбирательства поместили в другую комнату преподавательского крыла здания. Так сказать, под домашний арест. Дело было вечером, директор со старшим преподавателем уже отсутствовали, поэтому чрезвычайное происшествие было расценено надзирателями как бытовое. Деваться от правды было некуда: изнасилования случались здесь довольно часто и почти всегда замалчивались самими жертвами насилия. Тем более в детской среде укоренилось определенное мнение: все девочки через это проходят и нечего строить из себя обиженную. Девственность в среде старших классов не приветствовалась воспитанниками обоего пола. В связи с чем девочки уже с тринадцати, а то и с двенадцати лет пытались найти себе если не постоянного, то временного защитника и вполне бездумно переходили с ними в разряд «взрослых женщин». Новенькие, естественно, этот период пропустили и показались лакомым кусочком для самых оголтелых хулиганов.