Заградотряд Его Величества. «Развалинами Лондона удовлетворен!» - Сергей Шкенёв

– Снаряд, правда, лучше вдвоем подавать, – продолжил Нечихаев.

Двухпудовая болванка легла в желоб, а дальше ее пришлось проталкивать длинной жердиной с нанесенными мерными делениями. Она продвинулась всего на двадцать дюймов, после чего снаряд уперся, оставив достаточно места для пороховых картузов.

– А это что такое, Михаил Касьянович?

– Затвор.

Цесаревич посмотрел на свою винтовку, прислоненную к станине гаубицы, и с сомнением покачал головой:

– Совсем не похож.

– Это точно, – согласился Мишка. – Помогай… ага, влезло… а теперь вот сюда стучим кувалдой, а тут одновременно нажимаем ломом. Держи! Ух, мать ее…

Старинное заклинание, заставляющее работать любой механизм, не подвело и сегодня – с лязгом встал на место клиновой затвор, и гаубица из кучи железного хлама стала хоть немного походить на грозное оружие. Еще минут десять, и оно будет готово к стрельбе. Правда, лейтенант Самохин уверяет, будто бы его егеря управляются за меньшее время… Ой лукавит Федор Саввич.

– Николя, крути вот эти рукоятки.

– Зачем?

– Вертикальная наводка. А вот этой ты сможешь чуть-чуть довернуть ствол по горизонту, вправо и влево.

– На наш миномет похоже, только у того скорострельность в сто раз выше. Не вижу я, Михаил Касьянович, будущего у такой артиллерии.

– Пока не видишь. Но техника развивается, и, может быть, лет через десять ты сам изобретешь пушку, перевозимую всего лишь парой лошадей, но способную выстрелить на тридцать верст. И попасть, что самое главное. Как тебе задачка?

– Да, но я не механик.

– А что мешает выучиться? Царственный плотник в России уже был, есть с кого брать пример.

– Не сравнивайте, Михаил Касьянович.

– Это почему же? Петр Великий в твои годы только в солдатиков играл, а кое у кого уже боевые награды имеются.

– Орден дан авансом, – засмущался Николай.

Нечихаев рассмеялся:

– Авансом государь император может только на каторгу отправить, а на награды он довольно скуп.

– Не похоже, – упрямо помотал головой наследник. – Сколько их у вас в походном мешке? Если при полном параде в бой выходить, то и пуля в грудь не страшна. Там одного серебра фунтов десять.

– Однако, мы отвлеклись, – не прекращая разговора, Мишка аккуратно забил порохом затравочную трубку и осторожно вставил ее в затвор. – Ну что, прицелился?

– Смеетесь, Михаил Касьянович?

Да, крутить рукояти архимедовых винтов подъемного механизма ствола сил не хватило бы и у Ильи Муромца, особенно если бы он тоже позабыл перекинуть стопор из походного положения в боевое.

– Давай-ка помогу.

После долгих совместных усилий гаубица наконец-то оказалась готова к выстрелу, и лейтенант Самохин, руководивший зарядкой остальных орудий, нетерпеливо спросил:

– Начинаем, Ваше Императорское Высочество?

– Не торопитесь, Федор Саввич, еще настреляетесь, – вместо цесаревича ответил Нечихаев. – Таблицы у вас?

– Какие еще таблицы?

– Ну как же… англичане производили испытания и должны были сделать хоть какие-то замеры и записи. Зависимость дальности от возвышения, например. Как вы собираетесь корректировать огонь?

– Разве его можно… – Лейтенант вдруг что-то вспомнил и с досадой хлопнул себя ладонью по лбу. – Сержант Черкасский, принесите господину майору тетрадь профессора Аткинсона.

– Вот, что и требовалось доказать.

– Но откуда вы знали о таблицах, Михаил Касьянович?

– А вам разве не приходилось стрелять из минометов?

Самохин покраснел и признался:

– Я из отставки добровольцем… трехмесячные офицерские классы…

– Понятно. Как говорит наш государь император – «взлет-посадка».

Князь Черкасский принес толстую тетрадь в коленкоровом переплете и вытянулся во фрунт, поедая глазами прославленного, но такого молодого героя. Была у Матвея Дмитриевича мечта всей жизни, о существовании которой он узнал буквально только что. Как из кулибинки прострелило или молнией ударило, и сержант понял одно – полцарства за перевод в воздушную гусарию! Правда, и четверти царства не имелось, даже пятой части любого захудалого герцогства… Но появился смысл дальнейшего существования, и доселе не бедного на приключения и подвиги.

Нечихаев на мелкий подхалимаж чужого подчиненного внимания не обращал, слишком был озабочен изучением страниц, покрытых мелким, неудобочитаемым почерком. Наконец поднял голову и невесело посмотрел на Самохина:

– Вы, Федор Саввич, взрыватель на какое расстояние выставили? Я, честно говоря, о существовании такового и не подозревал.

– Взрыватель?

– Ну да, он самый. Устроен по тому же принципу, что и на наших разрывных ракетах с картечными пулями. Наверняка какая-то скотина секрет продала.

– Однако, – огорчился лейтенант. – А я-то думал, почему у нас снаряды так ху… хм… Будем разряжать орудия?

– Да и черт с ними, – вдруг решил Нечихаев. – Николай Павлович, поджигайте затравку.

Великий князь щелкнул новомодной зажигалкой, подарком от капитана Лопухина, и, как учил Михаил Касьянович, громко закричал:

– Берегись! В стороны, мать вашу за ногу!

Последние слова, впрочем, он добавил по собственной инициативе. Для пущей надежности, так сказать.

Высшее общество Соединенного Королевства не монолитное, как, кстати, и любое другое, и представляет из себя несколько более-менее крупных собраний, иногда даже не пересекающихся между собой. У мужчин, разумеется, точек соприкосновения больше, а вот женщины живут скучнее, отдавая время салонам, редким по нынешним временам балам, делая визиты знакомым и родственникам и устраивая скромные праздники.

Сегодняшнее торжество вряд ли назовет скромным даже самый скептически настроенный человек – Его Высочество стоит выше собственных указов и распорядился чествовать победителей в битве при Лонгфорде со всевозможной пышностью. Народу нужны положительные эмоции, особенно лучшей его части! Так решил принц-регент по совету премьер-министра, и пусть война подождет!

– Название вашей загородной усадьбы входит в моду и становится именем нарицательным, милая Анна! – Сухопарая девица лет тридцати от роду улыбалась своей молодой подруге, но в глубине души отчаянно завидовала отблескам славы, невольно ложащимся на юную леди. – Но я бы не стала обольщаться – по слухам, вполне заслуживающим доверия, лорд Сессил не победил, а вовсе даже наоборот. И вся его заслуга состоит в том, что он удачно свалил все неудачи на погибших в той страшной резне.

– Не смей так говорить о герое! – Леди Анна поискала взглядом предмет обожания всех лондонских красавиц. – Он хороший! И как ты думаешь, близость нашей усадьбы к месту его победы является достаточным поводом для того, чтобы подойти к маршалу, не нарушая приличий?

Да, юная леди не ошиблась, называя генерала Берлинга маршалом. Милости, посыпавшиеся на сэра Сессила по возвращении в Лондон, оказались поистине королевскими – за спасение армии он получил новый чин, должность главнокомандующего и, самое приятное, освободившийся недавно титул герцога Девонширского.

– Зачем подходить самой? Я попрошу кузена Уильяма, и он представит вас друг другу. Но, милая моя, ты не находишь, что сорок с лишним лет разницы в возрасте – это слишком много?

– Ах, Элеонора, расположение Его Высочества к лорду Сессилу перевешивает любые недостатки! Ну и где же твой Уильям?

– Не будь такой нетерпеливой, дорогая. Мой кузен человек занятой, и даже на праздниках его время расписано поминутно. Он ненадолго вышел и обещал скоро вернуться. Прямо так и сказал – одна нога здесь, а другая там.

Впоследствии леди Элеонора проклинала себя за нечаянное пророчество – капитан Уильям Бентинк оказался одной из первых жертв прилетевших откуда-то из-за Темзы снарядов, и его растерзанный труп нашли в строгом соответствии с неудачным обещанием – без обеих ног. Но это случилось много позже, а сейчас Лондон вдруг превратился в маленький ад на земле.

Первым опомнился от потрясения, вызванного близким взрывом, Его Высочество, но принц-регент не нашел ничего лучше, чем забраться под кресло и уже оттуда скомандовать:

– Убейте их, мой храбрый маршал! Враг уже на пороге! Русские идут!

Громкое восклицание вывело людей из оцепенения и одновременно вызвало панику. Блестящие и учтивые джентльмены, цвет Британии и ее опора, галантные рыцари просвещенного века… они вдруг бросились к дверям, мигом растеряв непрочный налет цивилизованных манер. Вопли затоптанных дам оставлены без внимания – мужчины должны как можно быстрее выбраться отсюда и встретить врага лицом к лицу, ибо таков приказ Его Высочества!

Застывшая на месте Элеонора с ужасом наблюдала, как маршал Сессил Берлинг саблей прорубает себе дорогу сквозь шелк и муслин женских платьев… как они окрашиваются красным… как от упавшего канделябра вспыхивает роскошная прическа леди Палмерстон… как падает на ревущую толпу огромная люстра. А потом рухнувший потолок милосердно прекратил этот кошмар.