Дорога без возврата 3 - Ма Лернер

– И долго ждать? – спросил меня Рафик, когда я вернулся.

– Минут пять я думаю. Пока мы вышли, пока дошли… О! уже началось. Не думал что так быстро.

Рафик с недоумением посмотрел на выход. Я тоже ничего не видел, но орали внутри знатно. Тут и он услышал. Сначала очень слабо сквозь закрытые двери раздался звук выстрелов, потом с грохотом разлетелось большое зеркальное окно. Не так его просто разбить, как это происходит в кино. Там толщина изрядная. Кто-то хорошо постарался. Внутри человек кричал на одной постоянной ноте, что очень смахивало на перепуганного раненого, и доносилось самое настоящее рычание. Мимо нас к ресторану с топотом пронеслись два охранника. Дверь с грохотом ударилась о стену, и на пороге показался наш любимый жадный мент. Вся респектабельность куда-то испарилась, и больше всего он был похож на взбесившегося зверя. Глаза красные и выпученные, даже издалека видно. Изо рта на подбородок тянется струйка слюны. В руках пистолет. Он попытался выстрелить в охранников, но только раз за разом бессмысленно щелкал нажимая курок. Те, при виде такого безобразия не стали задавать вежливые вопросы и сходу огрели его дубинками. Парни были вовсе не пенсионеры и били всерьез, но кроме как того, что он выронил бесполезный пистолет, ничего не добились.

Озверевший мент шагнул вперед и ударил кулаком так, что одного из охранников отбросило в сторону. Его затылок со смачным стуком приложился об асфальт. Рафик дернулся.

– Не вмешивайся, – сказал я сквозь зубы, хватая его за руку. – Еще не хватает нам в свидетели попасть. Лучше как она. – Черепаха истерично жаловалась по мобильнику, купленному на чужое имя, на злобного негодяя, стреляющего в ресторане и избивающего без причины посетителей.

– Уже едут, – сообщила она совсем другим тоном, закрывая телефон и с интересом наблюдая за зрелищем. – Без меня вызвали.

Второй охранник явно чему-то учился вроде бокса и быстро скакал вокруг противника, не давая себя достать, иногда угощая того хлесткими ударами. Не проявляя никакой реакции, мент с рычанием шел напролом, и они быстро перемещались по всей стоянке. Первый так и продолжал неподвижно лежать, не делая попыток встать.

С громких завыванием и противным бьющим по глазам синим миганием подлетела патрульная машина и оттуда вылезли трое в бронежилетах и с автоматами.

– Руки вверх, – заорал старший, грозно тыча в сторону дерущихся стволом. Как он собирался стрелять, если на улице собралось уже с десяток прохожих, с интересом наблюдающих за происходящим, и можно было запросто попасть в одного из них, я не очень понял. Наверное, решил, что все тут же сразу испугаются. Как же. Мент, не обращая ни малейшего внимания на крик, продолжал настойчивые попытки добраться до резвого оппонента и постепенно оттеснял его к стене.

– Стоять! – еще более грозно крикнул патрульный и выстрелил в воздух. Опять ноль внимания.

– Все, – сказал я, – поехали. Уезжаем, нечего людям мешать. Теперь не отвертится. Очередной оборотень в погонах проявил гнилую сущность. Стрельба по людям, даже если никого не зацепил, пришибленный охранник и неподчинение приказу. Запросто может сесть, а уж отдел внутренних расследований непременно займется чистотой рядов.

– И все-таки что вы с ним сделали, что он так…? – садясь в машину опасливо поинтересовался Рафик. Наконец среагировавший на стрельбу ментяра повернулся и пошел на патрульных с нехорошим выражением лица.

– Черная пыль, – лаконично ответила Черепаха. Машина резко дернулась, потом выровнялась и завернула за угол, оставляя за собой гладиаторские бои.

– Вы что спятили? – с изумлением спросил Рафик. Где-то в стороне ресторана знакомо выстрелил одиночным калаш. Потом еще раз. Похоже, командную речь излишне возбужденный мент не воспринимал, и останавливаться не собирался.

– Совсем маленькая доза, – успокаивающим тоном, объяснила Черепаха. – Через два часа в крови ничего не найдут, а так ничего страшного.

– Так не проще было ему ноги в подворотне переломать? Он же в том ресторане мог кучу людей не за что поубивать.

– Это не наш метод, – пробурчала Черепаха. – Расследование, друзья обиженного суетятся, свидетели, найдут отпечаток его ботинка, – показывая на меня…

– У меня очень хорошие сапоги, – возражаю.

– Определят рост по следу, – не обращая на меня внимания, продолжает, – и отсутствие паспорта…

– Чего? Какой паспорт по следу?

– Короче, – нетерпеливо говорит Черепаха, – он сделал все сам. Сам себя утопил по полной программе. А по соседству стоял специально приглашенный молодой паренек, и прекрасно видел, что Гном имеет к этому отношение. Что и требуется. Как, ему не понять, но что это сделали мы, он прекрасно сообразил. Зашли, вышли, потом началось представление. Кривой будет доволен.

– К вам очень сложно попасть на прием, – пояснил я. Адвокат вежливо улыбнулся. – Дело в том, Кирилл Иванович, что без личной встречи никак было не обойтись. Есть интересная информация про 98 год. Там еще фигурирует железнодорожная станция, исчезнувший нож в крови, дача двухэтажная…

Я продолжал молоть языком, внимательно отслеживая реакцию собеседника не особо задумываясь о том, что именно говорю. Все равно я понятия не имею, о чем собственно речь идет. Выучил как попугай, под гарантии, что пригодится.

Моя многоумная жена в свое время получила очень странное образование. За неимением в ближайших окрестностях школ с утвержденной программой обучения она воспитывалась дома. Вместо учителей у нее была пестрая компания, состоящая из родителей и меченых самых разных профессий. Ее старшие братья пошли получать практический опыт жизни уже лет с двенадцати, а она нет. Может, потому что единственная девочка в семье. Тем не менее, необходимый в наших краях опыт поножовщины, стрельбы по живым целям, и практические навыки выживания в Диком поле она получила в таком объеме, что не каждый рейдер имеет. Даже ходила в походы.

Мать строго следила за воспитанием, и Дашка говорит на хорошем русском литературном языке. Сама Зося при этом разговаривает с хорошо заметным акцентом, но старательно следила за речью дочери. Правда, однажды Даша, общаясь с экипажем баржи, сорвалась и выдала такой текст, что даже русские открыли рот в изумлении, но больше я такого не слышал. Держать себя в руках при посторонних она умеет прекрасно.

Зато отец у нее выдал шедевр педагогической мысли. С детского возраста он подробно объяснял дочке, что и почему сделал. Включая разные не слишком приятные сведения об убийствах и кидках. Почему надо себя вести так, а не иначе, кого можно спустить с лестницы, кого тихонько закопать, а кого и с уважением встретить и проводить. С подробным пояснением почему.

На самом деле мокрух за Кулаком не слишком много числится, но руководить коллективом, в котором за две сотни не всегда приятных людей, если меченых так можно назвать, и еще двумя десятками разнообразных предприятий, с посторонними работниками не так уж просто. Быть в доле еще в не меньшем количестве заводиков и фабричек, и при этом иногда не продемонстрировать не слишком приятные стороны характера можно только в сериале. Постоянный контроль ситуации и готовность ответить на наезд еще худшими действиями доброту не вскармливает. Так что по каждому случаю он с Дашкой делился подробностями и объяснял, почему так, а не иначе. Она у него вместо жилетки для проливания слез была. С остальными, насколько мне известно, так не откровенничал. Пару раз даже винился за неправильное поведение и объяснял, как на самом деле было лучше поступить.

И несколько раз объяснял, почему не взял в Форт жить просителя, а вежливо послал. Кулак был очень неплохим интуитивным психологом, но еще и изрядно помогало это его странное умение узнавать о прошлой жизни. Дашка утверждала, что он мог видеть только очень яркие воспоминания. Вот только такие бывают, ага, в экстремальных случаях. Очень хорошее или очень плохое, причем часто по поведению в стрессе видно, что человек из себя представляет.

Даша мне так и не рассказала, что он ей поведал в очередном приступе красноречия и про кого, но когда встал вопрос о пребывании на Земле, убежденно сказала: "Кирилл Иванович Плотников сделает все, что ты ему скажешь, но его нельзя ни в коем случае доводить до отчаяния. Может укусить. Обязательно оплатить услуги и никогда не напоминать второй раз. Он все и так прекрасно помнить будет. Как раз тот, кто нужен, он такими делами и раньше занимался". Это при том, что адвокат нашу планету не посещал и все это явно от кого-то другого пришло.

Да, подозревать его в попытке кинуться меня душить в ярости руками не стоило. Вся холеность испарилась моментально, он потек. В буквальном смысле. Пот так и струился ручьями по лицу, и что особенно интересно, пахло не страхом, а обреченностью и полной безнадегой. Было ощущение, что если я ткну пальцем в сторону окна и скажу "Прыгай!", он так и сделает, совершенно не раздумывая.