Heaven: Сборщики пепла - Андрей Астахов

— Вот, вам на первое время хватит, — сказала она. — Здесь немного еды и кое-какая одежда. Если что понадобится, дай знать через Усача, он в курсе.

— Меня родные ищут, — всхлипнула девчонка, глядя в землю.

— Конечно, ищут. — Елена ласково потрепала девочку за плечо, прижала к себе. — А мы их будем искать и найдем, тогда сразу тебя к ним доставим, не сомневайся. А пока ты у Егора Антоновича будешь в полной безопасности. Так ведь, Егор Антонович?

— Я… — промямлил Зих и осекся, поймав на себе пристальный изучающий взгляд серых глаз девчонки. Взял мешок, растерянно посмотрел на Елену. — Хоромы у меня неважные, сразу говорю. Хозяйка моя… ушла. Да ладно, идем!

Он взял девочку за рукав бушлата — осторожно, кончиками пальцев, — потянул к себе. Потом, отвернувшись, пошел к дому. Ноги у него почему-то ослабли, в животе появилась противная дрожь. Страшно захотелось закурить, но сигареты остались в доме. Он услышал, как завелся двигатель автомобиля, но не оглянулся — до самой входной двери. И только тут, повернувшись, он увидел, что Надя стоит в метре от него.

— Входи, — выдохнул охотник, распахивая дверь. Пропустил девочку в дом, вошел сам. Краем глаза заметил, как сморщилась гостья, вдохнув смрадный прокуренный воздух в его жилище. Ничего, пусть привыкает к запаху одиночества…

— Чего топчешься? — буркнул он, увидев, что девочка стоит у порога. — Входи, располагайся. Сейчас печку затоплю.

Про печку он вспомнил не только из-за Надежды — в доме было холодно, даже после улицы это чувствовалось. Положив мешок на лавку, Зих подошел к печи, открыл вентиль газового баллона и зажег запальник. Хлопок — зажглась горелка. Прикурив от догорающей спички, охотник закрыл дверцу топки и повернулся к гостье. Девушка стояла посреди хижины, не сняв платка и варежек, и смотрела на Зиха.

— Скоро будет тепло, — сказал Зих. — Чего не раздеваешься?

Девочка молча стянула с головы платок. Волосы у нее были светлые, тяжелые, с красивым золотистым отливом. Зих заметил, что она ищет глазами, куда положить платок.

— Вон кровать, — сказал он, показывая на койку Лизы. — Там можешь шобонки свои сложить. Вообще-то, погоди.

Он вспомнил, что в самодельной тумбочке у кровати еще остались вещи Лизы — у Зиха не хватило духу от них избавиться. Нет, лучше по-другому сделать…

Зих быстро поменял тюфяки — свой перетащил на кровать Лизы, а Лизин (он и чище, и новее!) на свою. И тут заметил, что Надежда еле заметно улыбается.

— Чего лыбишься? — буркнул он.

— Вспомнила притчу, которую наш пастырь Максим рассказывал, — ответила Надя. — Про человека, который мечтал увидеть ангела.

— И что там ваш пастырь рассказал? — осведомился Зих, раскладывая на койке тюфяк.

— Жил-был один человек, который с детства мечтал увидеть настоящего ангела. Много-много лет он ждал, когда ангел к нему придет, но так и не дождался. Он состарился, поседел, и вера его покинула. И вот однажды он сидел дома, в тепле и безопасности, а на дворе была ужасная метель. Человек поужинал и собрался лечь спать, и вдруг в дверь постучали. Когда человек открыл дверь, он увидел странника, застигнутого бурей в дороге — замерзшего, голодного и едва живого. Человеку стало жаль странника, он впустил его, затопил для него печь, сварил вкусный суп и приготовил ему постель. И странник, видя все это, заплакал и сказал: "Слава Богу, сегодня, наконец, сбылась моя давняя мечта!" Хозяин дома удивился и спросил: "О чем это ты?" И странник сказал ему: "Я всю жизнь мечтал увидеть святого человека. Я много ходил по свету, но нигде не встречал его, и оттого моя вера в людей покинула меня. Спасибо тебе, ты вернул мне мою веру". Тогда хозяин дома горько рассмеялся и ответил: "Ты безумец, если говоришь такие вещи! Я тоже мечтал увидеть ангела, но моя жизнь прошла напрасно — ангелов просто не бывает. Не говори глупостей. То, что я делаю для тебя, я сделал бы для любого бродяги, потому что не люблю, когда люди умирают на пороге моего дома". Утром, когда хозяин дома проснулся, он увидел, что его гостя больше нет, по полу хижины рассыпаны белоснежные перья из ангельских крыльев, а на стене блистает надпись, сделанная огненными письменами: "Наши мечты сбываются".

— И что было дальше? — спросил Зих.

— Все, — девушка улыбнулась. — Это же притча.

— Глупая притча. Я не святой, и ты не ангел. А вашего отца Максима, небось, мартихоры загрызли.

— Я там, в котельной, голос услышала, — задумчиво сказала Надежда. — Он мне шепнул: "В топку лезь!" Так бы не догадалась, наверное. Я знаю, это мой ангел мне помог. Я верю в ангелов.

Зих пожал плечами. Нечего спорить с девчонкой, по всему видно, что у нее мозги набекрень. Лучше посмотреть, что в мешке, который дала ему капитан Гернер.

— А неплохо совсем, — сказал он, выкладывая из мешка на стол коробки и пакеты. — Заботливые у нас друзья. Мясной порошок, белковое пюре, вермишель, витаминайзер… Ишь ты, даже курева подкинули! Все, сволоты, предусмотрели… Чего мнешься?

— Дяденька, а где у тебя туалет?

— За перегородкой ведро с крышкой стоит, туда и ходи. Как сделаешь, на улицу вынеси, чтобы не воняло потом. — Зих замолчал, увидев, что у девочки в глазах заблестели слезы. — Привыкай, милая, тут теплых сортиров и чистых постелей нет. Это не ваши подземные бункеры со всеми удобствами, это Внешний мир. Не знаю, каким местом ваши пастыри думают, когда таких вот детей сюда ведут.

— Они все правильно думают, потому что…

— Что потому что? — Зих махнул рукой. — Хотя, мой собственный батя когда-то тоже думал…Короче, располагайся, обживайся, ешь, пей, спи, а я выйду ненадолго. Надо мне.

Он быстро надел комбинезон, взял винтовку из шкафа, подхватил с пола пустой рюкзак и вышел из дома.

На улице уже начало темнеть. Люди, которых он встречал по дороге в заведение Усача, приветствовали его и смотрели с любопытством — весть о том, что у охотника Зиха появилась малолетняя жиличка, уже облетела весь городок. Некоторые пытались заговаривать, но Зих не останавливался, шел дальше, думая о своем.

Усач просто просиял, когда увидел его.

— Слава Богу! — вздохнул он. — Подняли-таки старого медведя из берлоги!

— Похмели, — сказал Зих, усаживаясь за стол. — Болит у меня все.

— Лишку ты запил, родимый. Пора за ум браться.

— За ум? — Зих, превозмогая отвращение, влил в себя полстакана разведенного спирта, ахнул, задержал дыхание, пытаясь подавить накативший рвотный спазм. Когда пришел в себя, увидел, что Усач смотрит на него с сочувствием. — Чего, дошел я до ручки?

— Другой ты стал после того, как Лизу схоронил, — сказал Усач. — Не узнаю я тебя.

— А меняются люди, — прохрипел Зих, вытирая слюну. — Да и жить мне теперь не для кого. И незачем.

— Ты это брось! Ты людям нужен, всем нам. Слышал бы ты, что про тебя по радио говорят. Герой просто.

— Сколько я тебе должен, Усач?

— А, оставь! Мелочь, потом сочтемся.

— Тогда дай выпивки. Хоть пару литров.

— Слушай, ты только не ори, а послушай меня, я от души говорю, как самому родному и близкому человеку — бросай бухать. Лизу ты не вернешь, горя не зальешь, только себе навредишь. Возьмись за ум. И девочка, которая у тебя поселилась — ей каково на твои пьянки смотреть?

— Уже слышал про девчонку?

— Все слышали, весь город знает. Переживают все за тебя, Зих. И радуются, что ты теперь не один в своей берлоге сидишь. Может, хоть ребенок этот заставит тебя к жизни вернуться.

— Дашь или нет?

— Не дам. Лучше вот, посмотри, я тут собрал тебе… вам кое-что, — Усач вытащил из-за прилавка объемистый пластиковый пакет. — Тут сахар настоящий, довоенный еще, яичный порошок, синтетическое молоко, картофельная мука, сало, витаминизированные концентраты, хорошей воды бутылка. Возьми, от меня, все бесплатно. Вам теперь…

— Спирта дай. А это все в жопу себе засунь. Обойдусь без твоих благодеяний.

— Нет, ну какое же ты говно! — взорвался Усач. — Я к нему как к человеку, а он… Себя не жалко, ребенка пожалей! У нее на глазах мартихоры родителей разорвали, а тут еще ты со своим гонором поганым! Не хочешь, не бери, хер с тобой, я девочку буду у себя бесплатно кормить, а тебе пусть стыдно будет.

— Не ори, — сказал Зих, подперев голову руками. — Башка болит от твоего крика.

— А у меня тут болит, — Усач постучал себя по левой стороне груди. — Не по-мужски ты себя ведешь, Зих. Не думал я, что ты…

— Еще налей, пожалуйста.

— Последнюю, — заявил Усач, беря бутылку. — И больше даже под дулом твоей винтовки не налью.

— Прости, плохо мне, — Зих вцепился пальцами в кружку, поднял глаза на Усача. — Мне Лиза каждую ночь снится. Улыбается, веселая такая, красивая. Просыпаюсь, и плачу. В груди все болит. Выпью, вроде легче.

— Она теперь в лучшем мире, и ей хорошо, потому и улыбается тебе. А ты, дурак, не поймешь, что ей неприятно твой запой оттуда видеть. Не такого она тебя любила, понятно?