Три желания за жизнь - Вавилкина Вавилкина

— Сколько твоих желаний наш милый джинн успел исполнить за два дня, глупышка? — Тем временем продолжала с напускным сочувствием говорить Клидис. — Одно? Два? А может три? Как дорого обошлась ему твоя жизнь и душа?

Марина вспоминала все невзначай сказанные Таяром фразы, которые казались игрой слов, но почему-то сейчас из уст этой женщины приобретали совершенно другой пугающий смысл.

— Нет, — Задумчиво протянула Клидис, — Не три. Я еще чувствую, как живительной влагой бьется в тебе энергия души. — Глаза девушки сверкнули алчным голодным блеском. — Она почти также полна, как и раньше, когда я выкрала тебя из отеля.

— Ты выкрала меня? Зачем? — Марина ухватилась за что-то понятное во всем том бреде, который не ясно зачем вываливала на нее эта странная особа. Она не понимала ее мотивов, вместо того чтобы наплести гадостей про Таяра, заставить сомневаться, ревновать, как любая брошенная и обиженная любовница, эта женщина несла непонятную пугающую чушь.

— Исиб — повелитель джиннов и отец Таяра — приказал. Его сыночек игнорировал потребности своей стихии в притоке свежей чистой энергии, и ему требовалась переполненная желаниями душа. Прости, но по непонятной причине выбор пал на тебя. — Девушка пожала плечами. — Тебя как жертву бросили ему под ноги, чтобы он растоптал твою душу и насытился. И судя по тому, как разительно изменился замок с момента моего последнего посещения, он все-таки напитался от тебя.

Марина истерически хохотнула.

— Ты — джинн, Исиб — джинн, Таяр — джинн. Кто еще?

Ей казалось, что информация нехотя порционно проникает внутрь и оседает в голове, заставляя сомневаться во всем, а больше всего в здравости своего рассудка.

— Джинния. Я джинния, — поправила ее Клидис. — Ты не веришь мне? Напрасно. У тебя еще есть шанс избежать участи стать бездушной оболочкой. К сожалению, мы не имеем права вмешиваться в чужие контракты, а то я бы могла продемонстрировать наглядно свои способности, правда не уверена, что ты, зная, захотела бы заплатить цену. — Вздернув бровь, девушка кокетливо улыбнулась ей. — Хотя кое-что я все же продемонстрировать могу. В некоторых Проклятых, — начала объяснять она, придвигаясь к Николь, — энергия души настолько мизерна, что их тела можно примерять, как одежки. — Девушка сделала резкий шаг вперед и втянулась в тело.

Марина с ужасом смотрела на то, как ее служанка, разворачиваясь, смотрит на нее насмешливым взглядом черных властных глаз.

— Костюмчик поистрепался, но все еще ничего! — Голосом Клидис произнесли губы Николь. — Я ее сейчас отпущу, и ты спросишь, кто она и как такой стала. А там уже решай сама. Я предупредила. — Тело Николь дернулось и сжавшимся комочком осело на пол, в то время как джинния посвежевшая и румяная снова предстала перед ней.

— Ей ничтожество, пошевеливайся, выкладывай свою слезливую историю.

Марина переводила взгляд с одной на другую. Николь молча пыталась встать, а Клидис явно теряя терпение, брезгливо подпинывала ее носком своей туфельки.

— Прекрати, — наконец не выдержала она, опускаясь рядом со служанкой. — Николь, посмотри на меня. — Марина пыталась поймать взгляд девушки, но она упорно избегала смотреть ей в глаза. — То, что говорит эта женщина, правда?

Николь, так и не повернувшись к ней, слабо кивнула — по крайней мере именно так расценила Марина понуро опустившиеся плечи и бессильно склоненную голову. Внутри ее трясло от непонимания и страха, но, как ни странно, внешне она оставалась холодно-собранной, отрешенной.

— Ты все еще сомневаешься? — Джинния раздраженно взирала на нее сверху вниз.

Марина медленно поднялась, не отводя от нее спокойного взгляда.

— Нет. Но все равно не понимаю, зачем ты все это рассказала мне. — Девушка хотела сказать, что не видит выхода из сложившейся ситуации, и не понимает, каким образом знание может помочь ей выжить и сохранить душу, но Клидис восприняла ее слова по-своему.

— Если ты думаешь, что ты особенная для него, и он не доведет начатое до конца, то наивно заблуждаешься. Я джинния — не человек и не Проклятая, но он, наигравшись, отшвырнул меня как ненужную вещь. Оскорбил, унизил, но я осталась жива. Однако человек, попавший к нему, не отделается так легко. Мы все игрушки для избалованного мальчишки. Сколько у него было таких как ты наивных дур, спроси у нее. И уточни, где они все сейчас?

Злая, взвинчено-проникновенная речь Клидис, казалось, сделала из нее то, что пока не удалось Таяру — пустую оболочку, в которой глухим эхом разносились слова «ты думаешь, ты особенная?»… «ты думаешь, ты особенная?»… Все чувства застыли, превратившись в глыбу льда, лишь только разум работал с жестокой ироничной расчетливостью.

— Ты хочешь помочь мне вернуться назад? — Глядя в упор на такую же жертву «прекрасного принца», спокойно произнесла Марина.

— Нет. — Джинния замешкалась. — Не могу.

— Так чем же ты рассчитывала мне помочь, разрушив «наивные заблуждения»? — Девушка чувствовала, как губы складываются в злую ухмылку.

— Советом. — Клидис поежилась, словно ей стало холодно. — Не желай! А если все же не удержишься, разрушь иллюзию и освободись… — Фигура джиннии начала бледнеть и мерцать в воздухе, которой, казалось, обрел жидкую текучесть, — …и освободись навсегда от него.

Последние слова разносились уже эхом, оставшимся как напоминание об исчезнувшей «гостье». Марина окинула безразличным взглядом Николь и прошаркала в комнату.

«Я твой личный джинн, воробушек. Только пожелай и не будет ничего невозможного для тебя…

У каждого желания есть своя цена…

Ты ведь хочешь вернуться домой?

Ты даешь мне две недели… и по истечении указанного срока ты выскажешь желание остаться со мной, либо покинуть меня навсегда, и я исполню его в любом случае.

Я ХОЧУ позвонить родным…

Неделя…

Сколько твоих желаний наш милый джинн успел исполнить за два дня?

Мне уже поздно пытаться реализовывать свои таланты…

Тебя тоже украли?

Нет, я здесь по своей воле…

Тебе понравился мой сюрприз?

Замок разительно изменился с момента моего последнего посещения…он все-таки напитался от тебя…

Я так сильно хочу тебя, что больше ни о чем не могу думать…

Я желаю, чтобы ты наконец-то стала моей…»

Обрывки фраз крутились в голове, а перед глазами сменялись лица, пока Марина механически наполняла ванную водой.

Все было ложью, иллюзией, неправдой. Волшебная сказка оказалась жутким сном. Айсберг замороженных чувств трещал, грозя рассыпаться осколками и похоронить ее.