Кремль 2222. Восток - Дмитрий Манасыпов

«Нет. Но если хорошо, то хорошо».

Чего тут сказать? Крысопес, он и есть крысопес, хоть и умный.

Свет из нужного поворота показался неожиданно. Неровный и рвущийся, явно от фонаря или факела в руке. Да, точно. Дунай, конечно, Пасюку тут не ровня, но и он издалека почуял запахи раскаленного металла фонаря и сгоравшего в нем жира. Кого, интересно, они тут на освещение пускают? Не иначе как нео – откормят, да на убой. А если не только на жир и шкуры? Пластуна даже передернуло от мысли о возможности питаться нео. Фу, гадость-то какая в голову как придет, так придет. На потолке, не особо высоком, хорошо заметные крепились какие-то крюки. Дунай подпрыгнул, зацепился за один и подтянулся.

Мышцы спины и ног протестующе застонали, откликаясь на новую причуду хозяина. Крысопес вцепился в спину, когти ощутимо скрипнули кожей куртки. Раз – выброшенная в сторону нога уперлась в стену. Два – вторая сделала то же самое. Дунай завис в воздухе, удерживаясь только пальцами рук и напряженными ногами. Куда деваться, если надо спрятаться? И сделал-то все ой и вовремя…

Несколько «рыжих» вышли из коридора, вытянувшись в цепочку. Передний нес тот самый чадящий невыносимым запахом фонарь, закрепленный на горбатой длинной палке. Остальные, держа в сомкнутых ладонях совсем маленькие огонечки, накрытые стеклом, молчаливо шли за ним, вытянувшись цепочкой. Пластуну стало чуть не по себе, когда рассмотрел, что в середине, взявши за руки-ноги, двое тащили тело. Обернутое светлой тканью, пропитавшейся кровью, оно мерно раскачивалось в такт шагам. К металлическому запаху крови примешивалась вонь от немытых тел людей. Дунай затаил дыхание – до того отвратительно пахло снизу. Как будто эти поклонники московских Колец не мылись с самого рождения. Хотя, если поразмыслить, почему бы и нет? Вдруг, согласно их вере, так Кольцам служить сподручнее?

«Не она?..» – мелькнуло в голове пластуна. Не опоздал ли он, не успел…

«Нет,– Пасюк ответил тут же, уловив тревогу друга.– Она дальше, я чую».

«Хоть что-то хорошо».– Дунай вцепился в крюки сильнее, надеясь на скорейшее прохождение этих странных людей. Висеть со всем своим добром и Пасюком за спиной выходило хлопотно. Такие нагрузки Дунаю приходилось терпеть редко, и на его памяти раза три, не более.

Ну, ну, идите вы уже… По спине Дуная катился пот, мускулы груди и плеч начали подрагивать. Ну наконец-то! Последний из «рыжих» в процессии вынырнул из-под притолоки проема. Вся вереница в накидках и балахонах протопала куда-то в ту сторону, откуда только что пришел Дунай.

«Иди туда».– Пасюк, видно совсем придавленный к потолку спиной пластуна, недовольно дернулся.– Все ушли, можно идти».

«Точно?»

«Да».– Крысопес вцепился когтями сильнее.

Дунай спрыгнул вниз очень осторожно, стараясь не шуметь. Получилось хорошо. В замкнутой кишке коридора ничего не звякнуло и не зашелестело. Пластун двинулся дальше быстро, укрываясь в самых темных местах. Когда все идет хорошо, стоит ждать какой-никакой, а гадости, это как пить дать. Чего-чего, а от «рыжих» после увиденного тела Дунай готовился ожидать чего угодно. Если по чести, то даже мохнатые нео казались ему куда лучше. Те свою звериную суть никак и не прятали, а эти… люди же. Или нет?

Вот тоже, откуда Властелины появились в городе? Живут себе, поклоняются Кольцам, бывшим когда-то рубежами обороны столицы, жертвы им приносят. Хотя, что говорить, всякого в Москве хватало. Неужели Властелины потомки тех, кто защищал столицу? Верить в это пластуну не хотелось, не моглось просто. Невозможно такое, хоть голову ему, Дунаю, руби. Невозможно! [13]

Пластун остановился, потянув воздух, идущий откуда-то спереди. Пахло плохо: кровью, проливаемой обильно и часто, горелым мясом, палеными волосами, немытыми телами, чем-то едким, похожим на дым. Да и багровые отсветы, появившиеся на серых стенах, явно указывали на приближение какого-то ярко освещаемого помещения.

«Впереди очень плохо.– Пасюк настороженно застыл.– Нам надо пройти там. Быстрее».

«Хорошо».– Дунай двинулся вперед.

«Тихо. Очень опасно».– Крысопес вздохнул. Затих, стараясь совсем не двигаться, не выдавать ни себя, ни друга. А ведь Пасюк боялся, понял пластун, да еще как боялся-то. Такого за ним Дунай и не замечал раньше, что же такое может оказаться впереди?

«Над нами ход. Подняться можно скоро. Слева вверху».– Пасюк вытащил поверх головы пластуна чуткий розовый нос, втянул им воздух.

Вентиляционный коллектор? Такой же, как тот, через который они попали сюда? Дунай замер, заслышав впереди тот лязг, что издает копье, когда им касаются стены. Быстро осмотрелся, задрав голову. Да, точно, вон оно, темное пятно наверху. С его ростом и зрением, подаренными кремлевскими монахами, заметить несложно. А вот местные могли и просмотреть. Да и поделом им, нечего ртами щелкать. Пластун метнулся к затянутой паутиной и пылью дырке, подпрыгнул, молясь Отцу воинов о крепости металлических частей вокруг нее. Вцепился в трухлявый уголок самыми кончиками пальцев, подтянулся. Позади, в темноте коридора, слышался гул голосов, мелькали отсветы по стенам. Видно, страждущие души, желавшие помолиться местным капищам, шли в их с Пасюком сторону.

Дунай уперся ногой в противоположную стену, радуясь своему росту и длине ног. Оттолкнулся, помогая стонущим от усилий плечам и кистям рук. Смог самого себя, груз и крысопса поднять до уровня груди, где в стене оказалось углубление. Ноги пластун закинул за пару секунд до появления следующей процессии лысых и носящих оранжевые одеяния. Уткнулся носом в густой слой тяжелой пыли, копившейся здесь даже не годами – веками. Затаил дыхание, стараясь не чихнуть. Вышло оно тяжело, ох и тяжело. Плотная серая взвесь тут же попала в нос, глаза и уши. Пасюк тоже совсем затих, понимая, что следует терпеть. А внизу все шли и шли, Дунай на слух определил около двух десятков людей. И если судить по скрипу выделанной кожи, оттягиваемой чем-то тяжелым, и стуку дерева по полу, так минимум пятеро вооружены.

Лишь когда последние задержавшиеся догнали спутников, пластун пошевелился. Смахнул с лица серые нити, снял паутину с усов и бороды. Пожалел о том, что нет никакой маски, хоть как-то защитившей бы сейчас лицо. Тряпку пришлось выкинуть давненько. Вся забилась серым крошевом, пылью и прочей дрянью. Эх, маску бы… Но что делать, чего нет, так того и нет. Дунай приподнялся на локтях и влез в чернеющий прямоугольник. Куда ползти, стало ясно сразу: впереди виднелись рыжие танцующие всполохи, пробивающиеся сквозь металл решеток даже через пыль. Туда он и двинулся, на ходу давя мокриц, тараканов и пауков, давно и прочно поселившихся в брошенном глупыми потомками людей воздуховоде. Крысопес явственно указал ползти до самого окончания вентиляции, где и следовало искать девушку. По его мнению, сейчас ее потащили именно туда. А зачем – пластун понял, когда остановился передохнуть и глянул через прорези вниз, откуда густо несло той самой вонью. А мог бы и не глядеть, так бы оно и лучше вышло.

Внизу было мерзко. Дунаю довелось видеть всякое, ко многому привык, даже случай с «кормовыми» людьми у нео сейчас казался каким-то… нормальным, что ли. Но то, что творилось прямо под ним… Хоть и пришлось напрячь глаза, но рассмотрел все достаточно. Что тут было раньше, непонятно, но сейчас…

Каменный круг, вырезанный людьми, заполненный фигурами в рыжей одежде. С десяток «рыжих», явно жрецов, в ярко-оранжевых хламидах с высокими колпаками, со свисающими с шей длинными лентами, исписанными неведомыми пластуну рунами. Жаровня, огромная, в виде кричащего человека, в которой сейчас что-то шкворчало, распространяя запах горелого мяса. Хотя почему что-то? Дунай нисколько не сомневался в том, что горело внутри полыхающего огня. Жертвы, которые приносились здесь, тоже были понятными. И тех, для кого их приносили, пластун тоже увидел сразу. Несколько статуй, находившихся прямо под Дунаем и которые он рассмотрел очень хорошо.

Те стояли по краям высокого, помоста. Пять фигур, венчающие пять точек, образующих края звезды. Ее линии, вырубленные в камне, блестели чем-то темным, что Дунай смог сразу определить по запаху. Его-то ни с чем не перепутаешь, этот тяжелый, отдающий гнилью аромат пролитой здесь намного раньше крови. Ровные и прямые линии, наполненные багровым соленым содержимым, складывались не просто в звезду, пересеченную тремя разными по размеру окружностями. Пластуну сразу вспомнилось ее, перевернутой и окольцованной, предназначение. Культ Властелинов Колец строился на демонах этой дьявольской пентаграммы. Память тут же подбросила понимание трех кругов, вернее – трех Колец: Садовое, МКАД, Третье Транспортное. Созданные для передвижения и перевозки, ставшие тремя непроходимыми рубежами обороны, они превратились в страшную новую религию. И ее боги, которых Дунай не назвал бы этим словом и под пытками, смотрели на преклонявшихся перед ними людей.