Сонник Инверсанта - Андрей Щупов

Неожиданно я представил себе, что брожу по городу в сопровождении пятиэтажного Осипа и весело рассмеялся. Хлопнула форточка, в меня запустили огрызком яблока. В ответ я вызывающе улыбнулся. Сегодня и сейчас я любил всех — даже тех, кто не очень любил меня. Они просто не ведали, каким человеком-человечищем я был. А я был не таким уж и плохим. Хотя и не очень хорошим тоже. Я любил чертыхаться и мог не заплатить за проезд в транспорте. Зато я любил детей и уважал женщин. Тень и Отсвет уживались во мне, как два червяка в одном яблоке, как два глаза в одной голове.

А еще я никогда не выл на луну.

Я предпочитал ею любоваться.

Очень уж она походила на нашу Землю…

Трубку подняла сама Анька. Сейчас, в хмельном состоянии, я называл ее именно так. Не Анной и не Ангелиной Михайловной, а ласково и панибратски — Анькой.

— Ты?!..

— А то кто же! — я хотел было добавить нечто бравурное, но, услышав подозрительный хлюп, быстро повесил трубку. Смерть до чего не люблю слышать женский плач. Кое-кто полагает, что рыдающее дыхание полезно для здоровья, но я больше верю в лающий смех…

А еще минут через пятнадцать я уже подходил к знакомому дому. Как я нашел его среди верениц изменившихся улиц, я бы ни за что не сумел объяснить. Должно быть, нашел, как находит свой дом собака, увезенная стариться за тридевять земель. И ничуть не испугался бронированных машин, замерших у перекрестка. То, что они умеют вытворять своими сдвоенными пукалками, я уже сегодня видел. Шагнувший ко мне из тьмы военный с офицерскими погонами, растерянно вытянулся. Правая рука его скользнула к голове. Я похлопал богатыря по мускулистому плечу и прошел мимо.

Та же сцена произошла у дверей. Трое плечистых мужчин в камуфляже мгновенно расступились. И почти тотчас распахнулась дверь. Зареванная и подурневшая, Анька прыгнула мне на грудь, и мне стоило большого труда устоять на ногах. Торопливо шагнув в прихожую, я прикрыл за собой дверь.

Из несвязного бормотания Анны я живо уяснил себе, что был в мешке, а по мешку ударили из гранатомета. Ангар частично сгорел, частично оказался разрушенным — и потому все решили, что я скоропостижно скончался. Говорили о каком-то национальном трауре, о подготовке торжественных похорон, кое-кто самым деликатным образом успел выразить Анне свои соболезнования. Я гладил свою подружку по спине и глупейшим образом улыбался. Я мало что понимал, но всегда приятно очутиться в роли воскресшего.

Очнуться меня заставил раздавшийся за спиной робкий кашель. Как выяснилось, сюрпризы еще не кончились.

— Прошу прощения, — усатый мужчина смотрел на меня с немым восторгом. Его правая рука была прижата к груди. — Не найти слов, чтобы выразить все мои ощущения!

— Та-ак… — я деликатно отстранил усача и прошел в гостиную. В просторной квартирке Ангелины было довольно тесно от сгрудившихся людей. От золотистых погон, аксельбантов и орденов рябило в глазах. Народец здесь собрался преимущественно военный — и все, как один, держали в руках рюмки и ошалело смотрели в мою сторону. На столе лежал мой дипломат. Крохотные его замочки были опечатаны солидного вида пломбами.

— Почему раньше ты ничего мне не говорил? — продолжала всхлипывать за спиной Анна. — Не говорил, кто ты такой…

— А кто я такой? — мне вновь захотелось рассмеяться, но Ангелина растерянно кивнула на сгрудившихся в комнате людей. — Они говорят… Они говорят, что ты первый Кандидат-консул.

— Опять какой-то перебор, — пробормотал я. — Либо кандидат, либо консул. Одно из двух, милая!

— Ангелина Михайловна права, Ваше Величество. — Человек в штатском, грузный и лысый, почтительно шагнул вперед. — Когда охрана сообщила, что вы идете сюда, я не поверил своим ушам. После того, что произошло днем на заводском складе…

— Я жив, милейший. — Перебил я мужчину. — Жив и здоров, а потому оставим эту тему.

— В таком случае, Ваше Величество, хотелось бы побеседовать с вами в конфиденциальной обстановке. Так сказать, тет-а-тет.

— Может быть, все-таки не сейчас? — мне все еще казалось, что меня разыгрывают. Ну, конечно! Вот сейчас кто-нибудь прыснет в ладонь, и все разразятся гомерическим хохотом. Но время шло, смеха я не слышал, а лица присутствующих по-прежнему оставались по-коровьи серьезными.

— Я все понимаю, Ваше Величество, но поверьте, это весьма срочно. Время не терпит.

Я глянул мужчине прямо в глаза и перевел взор на Анну. Нет, на розыгрыш это никак не походило. Все было правдой. И даже мой опьяненный мозг с этим ребусом, кажется, начинал управляться.

Не было никакого богатенького папеньки и не была соперника прилипалы. Красивая машина, двухярусная квартира — все это было моим. Я отказывался верить в такую действительность, но и не верить в нее тоже не мог. В мире абсурда абсурдизм не очень-то жалуют. И даже в карты садятся уже не играть, а сражаться. Таковы жизненные парадоксы, и судьба вновь выводила меня на очередную спираль. Выводила, придерживая за ухо холодными сильными пальцами. Все равно как нашкодившего мальчонку…

Глава 12 Карета подана!.

Есть такая игра, когда все вокруг сговариваются и создают СИТУАЦИЮ. Так мой дядя однажды рассказывал, как на флоте одного вредного старшину они по сговору превратили в глухого. Кратко обсудили сценарий и всей командой включились в игру. Для начала стали переговариваться в присутствии старшины нарочито тихо, с докладами также обращались вполголоса. Дело происходило на подводной лодке посреди бескрайнего Тихого океана, и не столь уж много имелось у старшины вариантов, чтобы проверить, разыгрывают его или нет. Сначала он злился, требовал говорить громче, а вскоре откровенно запаниковал. Все кругом смеялись, что-то друг дружке рассказывали, он же наблюдал только немое шевеление губ. Однако и этого матросикам показалось мало. Выждав три или четыре дня, они снова начали говорить громко. Попривыкший к тишине старшина стал нервно вздрагивать и вскоре побежал к доктору. Словом, морская братва потешилась над въедливым начальничком вволю. Но если зловредный старшина успел к тому времени достать весь рядовой экипаж, то в нынешней ситуации оставалось только гадать, кому и чем мог досадить Петр Климов, едва появившись в этом новом для себя мире.

Как бы то ни было, уже через час, позволив поколдовать над собой какому-то экстрасенсу и проглотив изрядную порцию отрезвляющих пилюль, я мчался в роскошном лимузине по улицам города, вполуха слушая сбивчивые объяснения своего Первого Визиря. Увы, никаких министров и заместителей здесь не водилось, а водились исключительно визири, имперские глашатаи, легаты, консулы и проконсулы.

— Только бы успеть! — бормотал этот насмерть перепуганный человечек. — Двор наэлектризован. Там все уверены, что молодчики Аллокана убили вас, другим сообщениям никто не верит. Советник Мусад пропал, начальник охраны только сейчас начал понимать, насколько широко развернулась сеть заговорщиков. По-моему, он в шоке, и я его понимаю. Только за последние двое суток было выявлено более трех десятков участников готовящегося переворота. Страшно говорить, но, кажется, замешан сам Адмирал Корнелиус… Честное слово, Ваше величество, я просто теряюсь. Легаты не показывают во дворец носа, гарнизон в нерешительности, никто не знает, откуда ждать удара. Поверьте мне на слово, в такой обстановке может произойти все что угодно.

— Ну, а что с Аллоканом? — я начинал принимать правила игры, поскольку ничего иного мне не оставалось. Кто такой этот Аллокан, я, кажется, уже представлял. Местный магнат, сумевший подгрести под себя несколько газет и журналов, столичную птицефабрику, сталелитейный завод, а также строительную компанию «Оптима». Если вдуматься, ситуация тут у них складывалась и впрямь не самая симпатичная! Законы шатались, как доски ветхого забора, власть безмолвствовала, люди же, точно с цепи сорвались — с пеной у рта раздирали пакеты акций, захватывали рудники и нефтерождения, яростно делили и никак не могли поделить оставшуюся собственность. Ее скупали за наличные, выменивали на технику, присваивали путем интриг, выклянчивали самым постыдным образом.

Впрочем, об этом судить мне было еще рано. Информацию о здешнем мире я собирал буквально по крохам. Я боялся выдать собственную неосведомленность, и что-то подсказывало мне, что я поступаю правильно. Меня принимали не за того — и пусть принимают дальше. Если в чужих глазах я превращусь в того, кем являлся на самом деле, то предсказать последствия, будет крайне сложно.

— Аллокан убит в перестрелке, — пухлые щеки Первого Визиря чуть дрогнули. — Подразделение Мастера сработало на славу. Они подоспели к месту событий по первому вызову. Возможно, не все было исполнено надлежащим образом, но вы должны нас понять: мы опасались за вашу жизнь…