На руинах Мальрока - Артем Каменистый

После паузы епископ продолжил другим, уже не столь пафосным голосом, будто с друзьями в узком кругу общался:

– Скажите, братья, а что бы сделал пророк Иса, не появись у реки свиньи, одержимые самой Тьмой? – Не дождавшись от притихшей паствы ответа, взялся за это дело сам: – Пророк Иса собирался самолично покарать Тьму, погубившую Ферра, – для того и сжал крепко свой посох. Таким посохом можно легко разбить голову. Неверующие люди не оставили пророку другого выхода – ему пришлось решиться на пролитие крови. И не появись свиньи, так бы и случилось. Последние времена приходят – гибнет мир наш. Гаснет светоч веры, и Тьма идет как от мира нечисти, так и от мира людей. Возможно, мы последние, кто в силах спасти этот грешный мир. И делать это надо так, как делал Иса, – не боясь проливать кровь, если это потребуется для победы над Тьмой. Помните: Тьма многолика и не всегда приходит с юга. На севере, в мире людей, она столь же сильна и коварна – просто научилась притворяться светом. Сердцем почувствуйте разницу – Тьма лишь притворяться светом может, но сама им не станет никогда. Не давайте себя обмануть, пусть рука ваша не познает жалости к погани нечистой, кем бы она ни представилась.

Устав стаскивать-натягивать сапоги, я поднялся. Здесь все понятно: Конфидус грамотно сражается с идеей непротивления злу насилием, прочно засевшей в головах его паствы. Все религиозные тексты грешат одним и тем же – невразумительностью повествования. При желании их можно трактовать как угодно – вариантов великое множество. Простые верующие, уверенные в истинности каждого слова, не имеют привычки сомневаться в интерпретации: тому свидетельство успех множества лжепророков. Похвально – будь я иридианином, после такой проповеди обязательно взялся бы точить топор. Не удивлюсь, если из этих ягнят епископ все же сделает религиозных маньяков: взялся за дело очень серьезно и оперативно. Если не пропадут в Межгорье, может, я еще при жизни застану новую инквизицию – уже иридианскую. Учитывая смекалку и трудолюбие этого народа, заранее ее опасаюсь и побаиваюсь за свои ноги.

Кстати, мой «внутренний переводчик» начал скатываться к банальной мистике. Если раньше врага он называл «погань», то теперь и «Тьма» появилась (с большой буквы), и «нечисть». Скоро, наверное, и до чертей дойдет – ведь ад уже упоминался, да и про дьявола что-то говорилось.

Я-то остаюсь на позициях махрового материализма, но вот подсознание, похоже, испытывает сомнения…

Утром наткнулись на первое свидетельство опасности здешних мест – возле обрывистого склона у дороги тянулась россыпь крупных камней. На ее краю виднелась раздутая туша лошади, придавленная плоским валуном. При нашем приближении с нее взлетели округлившиеся от угощения вороны и, рассевшись на скалах, терпеливо дожидались, когда же мы отсюда уберемся.

На другом берегу реки над свежим могильным холмиком возвышался крест из пары связанных палок. Только держался в земле он не одним концом, а двумя – так здесь было принято.

Похоже, при камнепаде погибла не только лошадь.

К сожалению, обойти опасное место не получалось – долина здесь сильно сужалась, и телеги могли проехать лишь под скалой. С замиранием сердца следил, как колонна пробирается мимо следов камнепада. К счастью, обошлось, но поволновался.

Затем, уже около полудня, наткнулись на следы лагеря – еще недавно на берегу реки останавливалась серьезная группа солдат. Судя по всему, стояли долго или место было популярно у разных частей. Видимо, этот участок долины относительно безопасен – здесь даже деревья небольшие росли. Правда, от них остались лишь пеньки, как и от кустарников: вся здешняя древесина ушла в костры.

Помимо мусора и следов вырубки, вояки оставили несколько могил. Отчего погибли эти солдаты, понять было невозможно.

Несмотря на все усилия, скорость обоза увеличить не удавалось. Сильно мешали каменистые участки – телегам на них не разогнаться. Да и на ровных местах можно легко получить под колесо валун – королевские войска не удосужились хорошо расчистить свой путь. Да и как расчистишь, когда сверху то и дело новые глыбы прилетают. Если верить пометкам на карте, горловина тянулась примерно километров на сорок – пятьдесят, но лишь к вечеру мы добрались до подъема. И остановились: несмотря на рискованность задержек, идти без отдыха, в полной темноте было неразумно. Люди еще ладно, а вот лошади нас не поймут. К тому же хорошо помнил слова проводника: до самого верха воды теперь не будет.

Интересно – а наверху она точно есть? Как-то я об этом не догадался расспросить, а сейчас уже поздно жалеть.

В эту ночь зуд в ногах решил дать мне передышку, и уснул я крепким сном младенца.

Но до утра поваляться не позволили.

– Сэр страж! Глаза-то откройте, вести для вас есть. Нехорошие…

Просыпаться не хотелось, но куда денешься – пришлось открывать. Небо только сереть на востоке начало, тьма кромешная. Костров серьезных в лагере не было – запасы дров на телегах закончились еще вчера, а пополнить их здесь невозможно. Так что лишь редкие факелы боролись с темнотой. К сожалению, все они были далеко, и понять, что за смельчак вздумал меня будить, я сразу не смог. Голос в этом помогал мало – полушепот трудно идентифицировать спросонья.

– Ты кто? – тупо спросил я.

– Да Тук я, неужто не узнали?

– Тебя попробуй не узнай… Зачем разбудил?

– Вы уж простите, но как не разбудить, если вы сами приказывали?!

– Что-то я не припомню таких странных приказов.

– Было-было! Вечером, как кашу уплетали, сказали, что если погода меняться начнет, так сразу вас будить.

Сонливость будто метлой смело.

– Погода меняется?!

– Не то чтобы меняется, но с севера тучи, похоже, наползают. Зарницы там блещут часто и сильно – грозу, наверное, тянет. Сперва вроде далеко все было, а теперь вроде как приблизилось. Того и гляди накроет.

– Подъем! Бегом поднимай лагерь! Приказываю! Быстро запрягаем лошадей – и вперед!

– А позавтракать?

– Без завтрака обойдемся – сухарей на ходу пожуем. Все равно дров нет, варить не на чем.

Забравшись на здоровенный камень, уставился на север, пытаясь понять, далеко ли гроза. Увы, в метеорологии мои познания были скромны. Я даже не был уверен, что это действительно дождевые тучи, а не что-то безобидное. Просто какая-то темно-серая полоса, изредка подсвечиваемая вспышками зарниц.

Вспомнив, что Люк прекрасно предсказывал погоду во время похода по разбойничьим лесам, пошел его искать. Нашел без труда – он на пару с Туком подвизался у меня в роли то ли слуги, то ли денщика, и потому обнаружился у телеги, на которой ехали мои пожитки.

– Люк – как, по-твоему, дождь будет? А если будет, то когда?

Пожав плечами, тот ответил неопределенно:

– Я в горах такое плохо понимаю. Но, наверное, будет – грозовые тучи несет в нашу сторону. Тетивы все спрятал надежно – не отсыреют.

О тетивах я волновался меньше всего, но мы находились перед самым опасным участком пути. Если верить словам проводника, попасть на подъеме под ливень равносильно смерти. Возможно, он и преувеличивал, но очень не хочется узнавать это на своей шкуре.

Разворачиваться назад и мчаться к той относительно безопасной стоянке на склоне? Так мы от нее вчера весь день шагали – получается, при всем желании лишь к вечеру успеем вернуться. Да и двигаться придется навстречу грозе, приближая момент встречи.

Делать рывок вперед? Если верить карте и рассказам проводников, до Межгорья уже рукой подать. Оценить длину последнего перехода на глаз трудно, но, кажется, подъем не столь уж долгий – за три-четыре часа быстрого марша, возможно, доберемся – лошади отдохнувшие, посветлело.

А если не успеем, то…

Страшно принимать решение, но выбора, по сути, нет – назад возвращаться слишком далеко, на крутых склонах укрытий не видно, оставаться на месте тоже нельзя – вся долина при непогоде превращается в ловушку. И пусть на подъеме ловушка самая страшная, – что там того подъема: если поспешим, должны успеть.

Не успели.

Рассветному солнцу не дано было нас порадовать: тучи, наползая с севера, прикрыли его, не позволив выглянуть. Зарницы теперь не только сверкали – грохотали. А проклятый подъем все не заканчивался – дорога монотонно поднималась вверх, почти не петляя. Долина сузилась до неприличия, ее поперечный срез теперь походил на исполинскую букву «V». Склоны – сплошные натеки глины, перемешанной с камнями: видимо, застывшие грязевые потоки. Несмотря на сушь последних недель, грунт местами был влажный и продолжал стекать, из-за чего дорога превращалась в топкие капканы. Приходилось помогать лошадям, вытаскивая телеги на руках.

Если здесь в сушь так весело, то что же будет в дождь…