Не любо - не слушай - Наталья Арбузова

***

На улице Янгеля квартира в двух этажах – те же шестеро, семья и прислуга. Олег почти всегда на Подсолнечной, появляется неожиданно, поздним вечером и назавтра в полдень исчезает опять. Его джип, да еще две тачки. Паша возит Татьяну по хозяйству, Андрея в школу искусств – Ирина Иванна. Ольга водит машину сама – ездит в храм «где Пушкин венчался», где парный памятник на углу. Муж от такой ее тонкости тащится. Оля, ты там нашла себе подопечных? у нас тут одни крутые. – Конечно! батюшка указал. В старых домах, в переулках. (К дорожке Гоголевского бульвара примерзли мокрые листья. Ветер распахивает на Ольге норковую голубую накидку. Вот обогнал высокий юноша. Борис! оглянулся. Совсем другое лицо. Теперь ноябрь. Тянуть время, ждать чуда.

Чудо явилось. Борис стоял на троллейбусной остановке – руки в карманах, отсутствующий взгляд. Мягко затормозила, открыла дверцу – он сел. Как с книгой? – Пока никак. – Деньги целы? – Почти. Мне только на типографию, а сверстаю я сам. Вон мой дом. (Вышел – не оглянулся. Через пару минут засветилось в наступающих сумерках окно на втором этаже. Третье окно от угла, знакомая тень на стене.)

***

Подъезд номер два, код нехотя сообщила вышедшая из него старушка (Г4515, запомнила). Квартира четвертая (скорей вниз). Почтовый индекс, одержимая, узнала от женщины, катавшей коляску в соседнем дворе (записала). Здорово задержавшись, попала в зверскую пробку. Ситроен то обгонял ее, то пропускал вперед. Мужчина за рулем небрежно глядел на Ольгу. Андрюша уж спал, когда мама вернулась. Паша, встретивши на пороге хозяйку, должно быть, считал с ее воспаленного мозга всю информацию и разместил в своей пустой голове. Счет один-один: у Бориса Ольгин сотовый номер (ни разу не позвонил), у Ольги почтовый адрес Бориса. Валентинки она ему что ли начнет посылать? с нее станется.

***

На Гоголевском бульваре большая комната-сапожок (как в книге Оруэлла: не просматриваемое телескрином убежище) принадлежала Борису с матерью Валерией Львовной. Жильцы коммуналки повыехали, остался склад-офис подпольной редакции да Борис, получавший немного денег за исполняемую здесь работу, сам факт существованья которой не разглашал. Однокомнатную квартиру в Красногорске получила до перестройки тетушка Калерия Львовна от почтового ящика за многолетний труд. Валерия и Калерия жили вдвоем в Красногорске, найдя подработку к пенсии. Мансарда в Переделкине им досталась от отчима. Борис носил фамилию двух своих матерей (об отце старались не помнить), унаследовал их культуру и, по их мненью, обязан талантливым быть.

Да, я талантлив, бесспорно, а Ольга сверхзаурядна. Растормошить монахиню или надуть мафиози – это, конечно, можно.

(Ты, парень, достукаешься.)

Бледная тень моя на стене… я выбрал нищую жизнь.

(Растратил за месяц десять тысяч, выбитых Ольгиным мужем из незадачливого должника.)

Не растратил, а отдал долги. Дела мои не блестящи. Разве что Ольга, быть может, поможет мне раскрутиться.

(Нашел таки свой интерес и в Ольге. А то всё воротит нос.)

***

Прислуга дружно болеет гриппом, Ольга гуляет с Андрюшей у снежной горки. Никто кроме них не катается. Полная тишина. Измученная душа (или астральное тело?) поднялась (поднялось?) над зубцами-домами. Силится разглядеть, где Гоголевский бульвар. Не видно – вдалеке и в тумане. Замечает пустые санки (сверху такие маленькие), а мальчика рядом нет. Свалилась с неба: Андрю-ю-юша-а! ты где? – звонит ему на мобильник. Ответил мужской голос: «Ваш сын у меня в машине. Скорость у нас приличная. Сейчас свяжусь с Вашим мужем». И тут же звонок Олега: «Иди немедля домой».

Олег привез Андрюшу наутро. Отдал деньги Семьи, у самого таких не было. Надейся лишь на Семью – ее ресурсы бездонны. Сын молчит третий день, отец запретил его спрашивать. Ольга поведала шепотом: его вырывали из рук, он плакал, она кричала… мобильник упал в снег. Андрюша гуляет с Пашей, Олег хочет взять еще Петю – «чтоб ездил с тобою в церковь». – «Нет, батюшка не одобрит. Паша посадит в машину, встретит потом у подъезда – я ему позвоню».

***

Четырнадцатого февраля Борис получил валентинку без почтового штампа: «Ухожу от мужа. ТВОЯ». И наконец позвонил на мобильник Ольге. Ольга, ты где? – Стою в пробке. Думаю о тебе. – Ты говорила с мужем? – Нет… сегодня скажу. – Не говори, не велю. Книга вышла, нужна раскрутка: презентация в ресторане. Без Олега не обойтись. Завтра встретимся… буду дома.

Завтра! А денег нет, и сколько нужно – неясно. Позвонила Любовь Степанне. Та сказала: «Я помогу. Закажу, приглашу кого надо. Всё должно быть роскошно, иначе они не пойдут. (Цифра была чудовищная. Ольга забыла двигаться в пробке. Все на нее гудели, пальцем крутя у виска.) Ольга, если б стихи были Ваши, муж раскрутил бы сам. Вы, Ольга, не цените мужа. Это даром Вам не пройдет… вот увидите, я ручаюсь».

Не в сейфе – на ней - одно кольцо с довольно большим бриллиантом. Скажу – потеряла. Заехала к ювелиру. Дал цену вдвое меньше, чем оно стоит (заподозрил неладное). Не хватит… обойдусь без Любовь Степанны, своими силами. Борису про ее предложенье не говорить. (Ольга, что ты отдашь за следующее свиданье? заложишь свою буйну голову и пойдешь в кабалу?)

***

Любовь Степанна, спасибо ей, приняла участие в акции (Ольгины деньги были как раз в обрез). Заказала банкет в ЦДЛ, малый зал и большую афишу – якобы ради ее юбилея читает ее ученик. С бору да с сосенки собрала переделкинских жителей – в основном писательских вдов, при жизни мужей вступивших в союз, так же как и она. Валерия-Калерия и того б не сумели. Бедное Олюшкино колечко – светлое золотце, чистой воды алмаз. Ольга предупредила Пашу, что будет домой поздно: в приходе похороны ее подопечного, который долго болел. Бориса шумно хвалили – Любовь Степанна подругам расписала меню. Пришли молодые люди с недавним писательским стажем, похожие на Бориса – ну, в общем, не хуже его. Случайно ли, не случайно один червонный валет сидел за столом рядом с Ольгой (Борис не удостоил посадить ее подле себя). На следующий день Ольге звонок на мобильник – угадайте с первого раза, кто дал ее телефон. Гадалка, она же сводня. Видно, трефовый валет не показался ей (не фига привередничать, клин вышибают клином). Дама не любит мужа – это в порядке вещей. А мы червонный марьяж дополним червонным валетом (кстати, моим племянником… будем двигать его). Раскрутка Бориса закончилась, началась эпоха Ильи. Ольга винится мужу: она продала кольцо – похоронить бедняка и утешить семью.

***

Давно ли Ольга писала на валентинке ТВОЯ. Теперь выводит ИЛЬЯ на рыхлом снегу возле горки и поскорей стирает (Паша Андрюшу катает). Я не смеюсь над нею, не смею. Как быть любимой? как с крыши вагона шагнуть на крышу встречного, блин, вагона и не попасть под колеса, и не упасть под откос? не исчерпав одной любви, закрутить другую? как перемагнититься? (С треском – оне отвечали). Постоянство карается страшными бедами, лучше не лезть на рожон. Ольга с Гоголевского бульвара переместилась на Пресню. Меркурий, бог обмана, прикрыл ее отступленье. Олег, ты ослеп. Жестокое ремесло лишило тебя разуменья. Олег, ты богат, но рогат. Измазали – не отмыться. Наивный убийца, благодетель несчастных (дающие руки в крови). Робин Гуд, блин, с улицы Ангела. Козья ностра – русский варьянт. Вот с тебя я правда смеюсь. В России что ни разбойник, то кудеяр. Каемся, маемся. Только ленивый нас не обманет.

***

Червонный валет – блондин во всех отношениях, предупредительный и кудрявый. Бориса немного знает (не одобряет). Борис, между прочим, от Ольги не отказался, произошедшей перемены не отследил. Думает, что на полгода вперед себя утрудил. Такой вот балет: трефовый валет, червонное па-де труа. Илья – не Борис. Борис, во многих отношеньях дрянцо, всё ж был отдушиной в другой мир, каковой мог с жадностью пользоваться всякий вблизи стоящий. Писал пока что паршиво, должно быть, от самомненья, но вчуже истинную поэзию боготворил и чувствовал ее в жизни. Вот такой парадокс. Нет, Илья не Борис.

Ольга с Ильей в коммуналке на Пресне, бульвар лейтенанта Шмидта. Старушка за стенкою, оплывшая как свеча, от Илюшиной гостьи в восторге. Все женщины от Ольги в восторге, мужчины отнюдь не все. Она – элегантное воплощенье женских слабостей и заблуждений. И снова вопрос, на который так трудно ответить: «Ты меня любишь? скажи…»

Подарочный, белокурый Илья Айзенберг – племянник покойного мужа бездетной Любовь Степанны. Она дружна и с Илюшей, и с соседкой его Тамарой Ароновной – с ней судачит про Ольгу (Ольга дала к тому повод). Шепотом, чтоб Илья не слыхал, излагается love story Ольга-Борис. Любовь Степанна из третьих уст повторяет: такие женщины… за ними бы надо семь лет ухаживать… тратить на них состоянье… вешаются на шею. Не ценят своей красоты. (Ольга, если строго разбираться, не то чтоб очень красива – ухоженная, нарядная, умеет себя вести). Илюша сам не гордец – рад новой любви. Работает в фирме, «встречается» с Ольгой по воскресеньям и ничего пока из нее не тянул, несмотря на намеки тетушки. Откопал свое старое стихотворенье, из-за явной слабости коего оно в книгу стихов Ильи не вошло: выбросила составительница, та же Любовь Степанна. Посвятил этот опус Ольге (якобы для нее написал):