Порри Гаттер и Каменный Философ - Андрей Жвалевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала он выпучил глаза, потом разразился громким смехом, потом легко запрыгнул на стол и трижды прокукарекал. После этого профессор, не слезая со стола, опустился на корточки и констатировал:
– Какой я идиот!
Зрители были готовы поставить ректору немного другой диагноз, но в целом не спорили. «Только бы он не достал палочку!» – пронеслась по комнате общая мысль. Сумасшедший колдун такой силы мог нанести больший урон, чем десяток Мордевольтов.
Видимо, лица всех окружающих выражали одно и то же, потому что Бубльгум смутился, слез со стола и сказал:
– А ведь у нас есть Труба Мордевольта. Та самая, из которой, как изволил выразиться мистер Гаттер, его «шарахнули». В моем кабинете.
Практически одновременно раздалось два звонких шлепка. Это Сьюзан МакКанарейкл и Югорус Лужж со всей искренностью раскаявшихся дураков хлопнули себя по лбу. Колибри вспорхнули с плеч декана Слезайблинна и маленькими управляемыми снарядами заносились по комнате.
– Бублик! Умничка! – заверещала профессор МакКанарейкл и повисла на шее у непосредственного начальника.
Не вполне понявший, что произошло, Развнедел начал радостно похлопывать ректора по плечу, попадая в основном по мисс Сьюзи.
Югорус ограничился тем, что превратился в шикарный лавровый венок и величественно приземлился на чело ректора.
– Извините, что вмешиваюсь в милую семейную сцену, – холодно произнес Асс, – но не могли бы вы объяснить причину столь бурного веселья. Хотелось бы, знаете, присоединиться к объятиям.
– У нас в кабинете ректора организован музейчик, – пояснила раскрасневшаяся мисс Сьюзан, – в котором хранится Труба Мордевольта, та самая, которая рикошетом отправила Того-кто-достал-уже-своими-фокусами в магическое небытие.
– Не просто Труба! – взбудораженно защебетали югорусовские колибри, которых насчитывалось уже не меньше двух дюжин, – а многоразовая труба! Точнее, Двенадцать многоразовых труб!… Они все время были под самым носом у комиссии, а мы… Дети спасены. Все спасены!
Колибри начали выделывать фигуры высшего пилотажа.
– Ну-ну, Югорус, – попытался урезонить коллегу Бубльгум. – Не спешите ликовать. Обезмудливание – это пока только непроверенная гипотеза.
– И прекратите, пожалуйста этот кошмарный писк, – попросил Браунинг.
Лужж великодушно отпустил стаю колибри домой[99], и комиссия зашагала к кабинету ректора. В 1114а остался только Бальбо, все еще не вышедший из состояния литературного ступора.
– Как сейчас помню тот день, когда это все и произошло, – не могла успокоиться МакКанарейкл. – Мы с профессором Бубльгумом первыми из Арнольдов подоспели к месту происшествия…
– Вы были Арнольдом?! – Порри попытался представить хрупкую мисс Сьюзан, закованную в заземленную броню.
– Еще каким! Мы с вашим ректором были единственными, кто мог позволить себе охотиться всего лишь вдвоем. А иногда, – МакКанарейкл перешла на заговорщицкий шепот, – мы позволяли себе работать в одиночку. Хотя это – вопиющее нарушение инструкций.
Последнюю фразу декан Орлодерра произнесла с гордостью.
– Вот как это было, – мисс Сьюзан повела палочкой. Перед Порри вспыхнула картинка, изображающая угол улицы Вязов и аллеи Долгоносиков одиннадцать лет назад.
Вот дом Гаттеров, почти такой же, как сейчас, только немного поновее. Плотное кольцо ментодеров. Профессор Бубльгум и профессор МакКанарейкл в форменных маскировочных мантиях алого цвета идут через толпу, выставив перед собой переливающиеся синим и красным жетоны. Мисс Сьюзан так юна и сногсшибательна, что дух захватывает[100]. Родители стоят снаружи. Ничуть не изменившаяся мама сжимает сверток, из которого время от времени вылетают диковинные радужные насекомые. Папа – поджарый и почти не седой – держит за руку девчонку с хитрыми глазенками.
У самого входа в дом пара Арнольдов останавливается и проводит короткое совещание. Потом Бубльгум решительно сбрасывает бронежилет и скрывается внутри.
Проходит несколько очень страшных секунд – профессор МакКанарейкл даже остановилась на лестнице, чтобы Порри смог оценить всю драматичность момента. Наконец дверь открывается и на пороге появляется Бубльгум. Через плечо у него переброшено тяжелое многоствольное оружие, на руках – перепуганный кот, вцепившийся в мантию. Стоп-кадр. В глазах у Бубльгума – грусть и мудрость.
– Какой хэппи-энд! Голливуд умрет от зависти, – вредный голос Фантома Асса заставил картинку заколебаться и исчезнуть. – А ты, Гаттер, был в молодости симпатичным. По крайней мере, с шикарным пушистым хвостом.
– Это не я, это наш Кисер, – ответил Порри, подумав, что мисс МакКанарейкл слишком романтична в своих воспоминаниях. На домашних колдографиях того дня, когда все произошло, сестра Гингема прыгает как мячик, повторяя: «Порри – маг!», папа нервно придерживает обеими руками огромную самодельную чалму, из-под которой пробиваются рога, а кот совсем не испуганный, а просто очень уставший. Интересно, где он сейчас шатается?
– Ну вот мы и дома, – сказал ректор, открывая маленькую железную дверь в стене большим (явно зачарованным) ключом.
Порри завертел головой в поисках охранных заклинаний, но уловил только легкие колебания Мирового Эфира. «Да, – подумал мальчик, – это вам не вход в Дутый переулок». Порри скосил глаза на Асса. Судя по поджатым губам, министерский маг тоже не смог определить тип защитного заклятия.
Впрочем, в кабинете было на что посмотреть и без охранных заклинаний. Все стены увешаны головами вымерших монстров[101] и устаревшим, но безукоризненно вычищенным оружием. Слева от входа стояло тяжелое бордовое знамя неопределенного цвета с надписью: «Непреходящая почетная хоругвь». Справа пошатывалось очень реалистичное чучело Призрака Коммунизма. Центр комнаты занимал огромный, как Гренландия, письменный стол. На стене над «Гренландией» висела здоровая двенадцатиствольная штуковина, а на столе…
– Ого! – воскликнул Югорус Лужж, – это же Волшебная Юла. У меня в детстве была точно такая же! Замечательная штука. Если ее раскрутить, она остается неподвижной, а весь мир вокруг начинает вращаться. Откуда она у вас, Бубльгум?
Лужж направился к столу, умильно покачивая головой.
– Действительно, – задумчиво произнес ректор, – откуда она у меня? Утром ее не было… Стойте, Югорус!… Это ловушка!…
Юла, которую Лужж уже почти телепортировал себе в руку, повисла всего в нескольких миллиметрах от ладони профессора. МакКанарейкл взвизгнула. Югорус побледнел так сильно, что стал отчасти прозрачным. Юла завибрировала, готовая шмякнуться оземь.
Из-за спин оцепеневших волшебников выдвинулся Браунинг.
– Попрошу вас, профессор, – следователь натянул перчатки и осторожно взял опасную игрушку за корпус. – Ну что, господа волшебники, для начала давайте поймем, как она должна была сработать.
Пришедший в себя Бубльгум первым делом отправил Гаттера прятаться за шкафом. («Этот шкаф надежнее бомбоубежища, – сказал ректор. – Однажды рядом с ним мисс МакКанарейкл… беседовала с мисс Пейджер-старшей. И ничего, только стекла пришлось заменить».) К Порри тут же присоединился Развнедел, промямливший: «Кто-то же должен будет потом рассказать обо всем людям». Затем колдовской консилиум, консультируемый следователем-мудлом, определил, что ловушка должна была сработать от первого нажатия на ручку юлы.
– Дайте-ка я ее обезврежу! – свирепо потребовал Лужж, потрясенный подлостью неизвестного злодея, заминировавшего детскую игрушку. – Я ее так обезврежу…
– Секундочку, Югорус, – Бубльгум снова полностью овладел ситуацией, – если вы ее обезвредите, восстановить Трубу мы уже не сможем.
– И не надо! – заявила мисс Сьюзан. – Зачем нам работающая Труба Мордевольта?
– Извините, что напоминаю, – ректор был само терпение, – но мы шли сюда как раз за тем, чтобы воспользоваться работающей Трубой Мордевольта.
– Как хотите, – не сдавался Югорус, – но я ее хотя бы заблокирую. Отойдите-ка от греха подальше.
За шкафом стало тесновато: сюда забились все, кроме Лужжа и отца Браунинга. Гаттеру заслонили обзор, и он слышал только бормотание профессора:
– Так-с. Теперь тут. А что это у нас? Ложная линия Силы? Ну-ну. Так. Ага! Ну, тогда теперь можно… Вот так. Нет, не так. Может, так? Нет? Тогда как? Черт. Красный? Или синий? Так красный или синий? По-моему, синий. Или красный? Тут ошибиться нельзя… А может, зеленый? Или белый…
Вскоре Порри это надоело. Он хотел попросить вмешаться кого-нибудь из взрослых, но осмотревшись, обнаружил, что все стоят, затаив дыхание и закрыв глаза.
Тогда Гаттер решительно высунулся из-за шкафа и увидел удивительную сцену: юлу (судя по всему, уже безопасную) держит в руках Браунинг, а Лужж сосредоточенно пытается собрать маленький кубик Рубика[102].
