Кавказец - Константин Калбазов

– Ваше благородие, так а чего там наверху делать-то? В той стороне вершина голая, ветер поднимется, а у нас бурок-то нет, совсем кисло будет.

– Кому-то неясен приказ, Нечитайло?

– Отчего же, ясен, – стушевавшись, ответил казак.

Вот так, дух противоречия очень скоро сходит на нет, если тебя выделяют из общей массы и дают понять, что всех собак повесят на твою шею. А кому хочется оказаться крайним? Ну, разве только больному на всю голову. Здоровые же стараются до такого не доводить.

– Ну а раз ясен, выполнять. И учтите, промахнетесь мимо голой вершины, всю ночь ее искать будем.

Казаки вновь двинулись гуськом, сохраняя прежний порядок. Правда, в ночном лесу ориентироваться было практически нереально. Кое-что, конечно же, видно, но только на расстоянии вытянутой руки. Будь луна, было бы куда легче. Но ее нет и не предвидится, небо звездное, однако от этого польза только на открытом месте, а не под кронами деревьев. Словом, подъем вышел тот еще, досталось всем без исключения. Хорошо хоть, никого из горцев впереди нет и в помине.

Шейранов даже перекрестился, когда они наконец оказались на одной из голых вершин, не получив ни единой травмы. Рад он был не за себя, вернее, не только за себя, но и за всех подчиненных. Неприятно было бы сознавать, что из-за твоего упрямства кто-то получил травму.

– Пархоменко, подойди. – Когда все уселись на траву, поеживаясь от довольно ощутимо задувавшего ветра, Шейранов отозвал в сторону унтера.

– Младший унтер по вашему приказанию прибыл.

– А вот дуться не надо, Сашко. Ты что же думал, я вот так проглочу твою наглость?

– Да я…

– Ты дыши глубже, унтер, и слушай, что тебе мое благородие говорит.

– Прошу простить.

– Пока прощаю. Запомни, братец, в полусотне я командир, и коль скоро оказался в боевом выходе, то командовать тоже буду я. Но ты знаешь, спесь меня не отличает, поэтому совет или предложение выслушаю спокойно и даже прислушаюсь, если дельный. А ты что устроил? Приказы вздумал мне отдавать? Или вы с казачками все еще «на слабо» меня проверяете?

– Никак нет.

– Я надеюсь, братец, что это так. Выставь часовых, и всем отдыхать. Огонь не разводить.

– Может, спустимся к деревьям? Оно хоть и лето, да холодновато.

– Ничего, в самый раз. Как раз мозги проветрите.

Темляков устроился отдельно от остальных, укутавшись в парусиновый плащ, который был пристегнут к ранцу. Казачки пошли в поход налегке, из расчета на погожие дни. Так что в их котомках только припасы. Бурки, годные на все случаи жизни, остались в казарме. Оно и понятно, лето, дожди вроде бы не предвидятся. Да и выход только на день-другой. Чего таскать тяжесть. А тут вот такая неприятность. Придется всю ночь жаться друг к дружке, правда, толку от этого на пронизывающем ветру чуть да маленько.

– Ваше благородие. – Пархоменко легонько коснулся плеча Темлякова, и тот сразу же открыл глаза. – Рассвет скоро, надо бы с вершины сойти, не то торчим тут, как бельмо на глазу.

– Поднимай людей. – Сергей сел, откидывая плащ.

Нда. Если ему так холодно, то каково казачкам? Ничего, в следующий раз думать будут. Правда, теперь нужно бы в их глазах реабилитироваться. Оно вроде и на выпивку подбросил пять рублей за добрую рубку во время штурма, но в то же время особо отличившийся десяток сразу засобирался в поход и оказался обделенным. А какая тут может быть выпивка? Вдобавок ночь на пронизывающем ветру. Так что нужна удачная охота и никак иначе.

– Доброе утро, господин самодур, – раздался голос в его голове.

– И тебе не хворать, Антон. Только это не самодурство, – сворачивая плащ, ответил Шейранов, предварительно осмотревшись, нет ли кого поблизости.

– Ну, мне-то лучше слышно, о чем шепчутся твои казачки, большая часть из них заряжена, так что и картинка есть. Знаешь, они сейчас тебя ненавидят.

– Охотно верю. Я бы после такой ночки тоже ненавидел. Надо бы как-нибудь реабилитироваться.

– Потому я с тобой и связался. Значит, так, от вас строго на север трое джигитов или, скорее, псыхадзэ.

– Отчего не кровники?

– Да от того, что все трое со штуцерами, а у горцев хорошо, если на весь аул одно нарезное ружьишко имеется.

– А почему псыхадзэ не могут быть кровниками?

– Могут. Но я к тому, что это не простые ребятки. Они сейчас подбирают себе позицию напротив крепости.

– Хотят окропить утро кровью.

– Вообще-то один умник уже окропил ночку. Не из этих. Одиночка. С луком подобрался к стене и всадил стрелу часовому прямо в шею. Сволочь, выбрал же заряженного нами.

Вроде бы и ругается, но, с другой стороны, в голосе продюсера улавливается некое удовлетворение. Не иначе как эта картинка получилась на загляденье. Господи, да я не с маньяком, случайно, связался? Можно ли быть настолько увлеченным каким-то там шоу, чтобы вот так, походя и даже с чувством удовлетворения говорить о гибели человека? Нда… Наверное, все же можно. Впрочем, а что тут поделаешь? Идет война, льется кровь, и это неизбежно.

– Пархоменко.

– Я, ваше благородие, – подчеркнуто официально произнес унтер.

– Ну что, казак, давай подумаем. Представь, что у тебя появился штуцер. Где самая удобная позиция?

– Да тут сначала надо бы кругом пройтись да посмотреть, нет ли больших сил, а уж потом выискивать одиночек, – с сомнением произнес казак.

– Одно другому не помеха. Так что думаешь о стрелках?

– Думаю, что во-он там, на том взгорке. – Пархоменко указал рукой направление. – Там можно пальнуть и тут же уйти за обратный скат, дальше по руслу ручья, до самой Кубани, и в лес. Со стен никого не увидят.

Деталей сейчас, конечно же, не рассмотреть, видны только довольно крупные объекты, но пластуны уже настолько изучили окрестности крепости, что знают их, как свою ладонь. Сергей успел ознакомиться с местностью не столь хорошо, но в принципе понял, о чем говорил казак.

– Оттуда вчера палили в часового. Думаешь, станут повторяться?

– А отчего бы и нет? Их же еще никто не шуганул. Вот как только одним в зубы дадим, другие станут умнее.

– И все же думаю, что они не решатся стрелять с той же позиции. Сам посуди, часовые ведь будут стеречься той стороны, значит, нужно подловить их в другом месте.

– Это да. Тогда во-он там. Там скала высотой сажень[4] в десять, а до крепости около двухсот. Если стрелок хороший, то из штуцера попадет.

– Согласен, – удовлетворенно кивнул Сергей, тем более что именно там и занимали позицию трое горцев. – Значит, так, сейчас спускаемся к деревьям, быстренько забрасываем в себя завтрак и двигаем к возможной позиции штуцерников.

– Ясно. Сергей Григорьевич, вы это… Не со зла я вчера, не подумавши.

– Я понял, Александр. Я тоже не со зла и не от спеси.

– Да ясно, чего уж.

– Давай, пластун, время не терпит. Если мы окажемся правы и солдатика какого стрелки достанут, вина на нас будет. Ведь вчера ты собирался ночевать неподалеку. Небось думал об этом?

– Думал, – подтвердил казак.

Завтрак занял не больше пяти минут. Заправились холодным вареным мясом, закусили его хлебом да сыром, запили водицей из фляг. Вот и порядок, пора в путь-дорожку, чего рассусоливать. Тем более Шейранов точно знал, что стрелки уже заняли позицию. Вот только стрелять вряд ли станут. Их трое, часовой один. Значит, будут ждать смену, чтобы накрыть сразу три цели, а при удаче еще и офицера. Осталось около часа. Времени совсем нет.

В принципе до позиции штуцерников было едва ли с пару километров, да под горку при наличии множества деревьев, редком подлеске и практически полном отсутствии сушняка. Просто идеально для быстрого передвижения. Но пластуны предпочитали не торопиться, действуя с максимальной осторожностью, потому что ставка в этой игре в прятки – жизнь. Разобравшись в цепь так, чтобы один всегда видел соседей справа и слева, они прочесывали лес, внимательно всматриваясь себе под ноги и не забывая вертеть головой вокруг.

Сергей полностью поддерживал такую тактику, хотя и точно знал, что больших сил тут нет. Но с другой стороны, оставались маленькие группы, и что-то ему подсказывало, что Перегудов не больно-то будет заботиться о безопасности Темлякова. Он помешан на своем шоу и настоящих эмоциях. Но даже если это не так, Сергея предупредили, что дирижабль ушел на следующий виток. Это означает, что на этом участке появилось множество мертвых зон с непросматриваемыми участками и встреча с противником может состояться в любое мгновение.

– Сергей Григорьевич, – больше жестом, чем голосом, позвал Пархоменко.

По цепи пробежала волна условных знаков, и все бойцы замерли в ожидании новых приказов. Не дело разбредаться по лесу, где может быть враг. Их не так много, а потому нужно держаться единым кулаком.

– Что? – буквально выдохнул Темляков.

– Пятеро. Прошли к той самой позиции, откуда стреляли вчера.

– Уверен?

– То, что пятеро, да, и то, что прошли в ту сторону, тоже. А вот где именно засядут и засядут ли, не знаю. Может, и восвояси отправились. Если тут серьезных сил нет, то должны понимать, что мы начнем прочесывать округу.