Любовь и ветер - Джоанна Линдсей

Обернув вокруг бедер полотенце, он подошел к кровати и сел так, чтобы она могла его перевязать. Он напряженно наблюдал, как она склонилась, почувствовал, как бережно она положила вату на рану. Она перевязывала его так нежно и так не похоже на обычную Джесси, что его разобрало любопытство. Наконец он спросил:

— Отчего такая нежная заботливость? Она подняла бровь.

— Нежная?

— Ты понимаешь, что я имею в виду.

Она пожала плечами и посмотрела на свою работу.

— Не знаю. Может, потому, что вижу тебя в последний раз. Я хочу расстаться по-доброму. Чейз покачал головой.

— Так ты хочешь вышвырнуть меня отсюда из-за этой проклятой ванны?

Она подняла на него глаза.

— Не смеши. Мне все равно, сколько ты собираешься тут прохлаждаться. Просто я знаю, что теперь ты здоров и можешь отчалить в любой момент.

— Стало быть, мы расстаемся по-дружески? — ухмыльнулся он и погладил ее по бедру. Она отбросила его руку.

— Не совсем. — Она отошла на безопасное расстояние и снова засмеялась.

— Брось, Джесси, я не кусаюсь. Пора бы тебе понять это.

— Неужели? — Ее взгляд окаменел. Он нахмурился. Они оба одновременно вспомнили, как он отлупил ее накануне того отъезда.

— Я надеялся, что ты меня давно простила.

— Нет, не простила!

— Но ты никогда не вспоминала об этом.

— Может, я должна была пристрелить тебя, пока ты лежал?

— Ты не смогла бы застрелить меня, Джесси, — сказал он уверенно.

— Лучше оставим эту тему. Я сожалею, ты же знаешь. Просто в тот вечер я был не в себе.

— Я сказала, покончим с этой темой.

— Хорошо, — вздохнул он, смирясь с переменой ее настроения.

— Почему ты сегодня так рано?

— Я пришла сказать, что больше не буду за тобой ухаживать. А теперь вижу, что ты совсем хорошо себя чувствуешь.

— Ты не сердишься? — спросил он.

— Я не сержусь. Больше тридцати коров пало на южном пастбище из-за того, что кто-то отравил водопой. Так что у меня нет времени злиться.

— Ты серьезно?

— Конечно, серьезно. Единственное, зачем я сюда приехала, это сообщить всем, что меня не будет несколько дней. Надо перегнать стадо ближе к дому и охранять его день и ночь. А поскольку не все работники вернулись с перегона, каждый человек на счету. В том числе и я.

— По твоему виду не подумаешь, что у тебя такие неприятности.

— Ты меня отвлек, — сказала она. — И потом — что сделано, то сделано. Какой смысл плакать? Что я должна сделать, так это то, чтобы больше ни одной головы из стада не пропало.

— Я тебе сочувствую.

— Тебя не должно это волновать. Итак, прощай.

— Почему?

— Я не приеду домой несколько дней. Да и тебе больше незачем оставаться здесь.

— Но я же могу тебе помочь!

— А я не прошу. И Рэчел не хочет, чтобы ты тут болтался.

— Так чье это ранчо в конце концов? — сердито спросил Чейз.

— Ах, теперь оно, видите ли, мое! А когда я хотела, чтобы ты уехал, Рэчел должна была принимать решение.

— — Но сейчас тебе действительно может понадобиться моя помощь. Как ты думаешь — это Бадр? Он был не в восторге, когда я отыграл долговое обязательство твоего отца.

— Еще бы! Но я не могу этого доказать. Отравление скота — явная месть. Я не думала, что он способен на такое.

— Способен, Джесси. И Бадр на этом не остановится. Тебе может понадобиться помощь.

— Мне может понадобиться стрелок, а не картежник.

В ее голосе не звучало презрение, и он не обиделся.

— Я ношу военный револьвер не для красоты. И умею им пользоваться.

— А ты убивал кого-нибудь?

— А ты?..

Джесси не привлекала идея постоянно видеть Чейза рядом с собой. Ей и так тяжело было видеть его изо дня в день всю неделю. Она не понимала чувств, которые он возбуждал в ней. А всю неделю он был само очарование. И это пугало ее.

— Ты не в той форме, чтобы помогать мне, Чейз. В любом случае это не твои заботы.

— Послушай, пока не вернутся обратно твои работники, ты можешь рассчитывать на меня. Я справлюсь не хуже какого-нибудь новичка и нисколько не перетружусь, если посторожу стадо.

— А почему ты хочешь мне помочь?

Он пытался быстро сообразить, что ответить.

— Наверное, из-за того, что я отыграл долговое обязательство. Выходит, снова из-за меня у тебя проблемы. И было бы справедливо…

Она оборвала его.

— Бадр хотел не денег, а ранчо. Даже если бы я расплатилась с ним, он все равно бы мстил. Да ладно, как знаешь. Но пеняй на себя, если снова примешься за старое.

Она вышла из комнаты. Чейз улыбнулся. Он был доволен.

Глава 31

Чейз проснулся от звона посуды — кто-то готовил завтрак и варил кофе. Он с досадой посмотрел на все еще темное небо. Когда третьего дня он проснулся в такой же час и выругался, в ответ раздался смех. Все привыкли вставать до зари и работать без отдыха целый день. Он — нет. И все считали его неженкой. И были правы.

Чейз сам ввязался в это дело, и какой смысл теперь жаловаться? Он бы хотел убедить себя, что это галантность с его стороны — помочь даме, но это было далеко от истины.

Он почти не видел Джесси, а, отправляясь с ней сюда, надеялся на обратное. Дело у него было самое легкое — охранять водопой, куда пригоняли стадо, и следить, чтобы скот не разбредался. Чейз видел Джесси раза два в день, когда она собирала с холмов заблудившихся коров. К вечеру она так уставала, что они едва могли перекинуться словом, и она тут же у огня валилась спать вместе со всеми. Они ни разу не оставались наедине А по утрам ее вообще никто не видел, даже повар, поднимавшийся первым.

Чейз сел, вздрогнув от утренней прохлады Одеяло пропиталось влагой и покрылось изморозью А ведь только первая неделя ноября.

Для чего устраивать фермы в таком холодном месте? Томасу Блэру захотелось осесть именно здесь, и скоту здесь неплохо. А люди привыкли.

Чашка горячего кофе согреет, решил Чейз, дрожа при одной мысли, что надо вставать. Он посмотрел в ту сторону, где Джесси обычно спала. Никого. Ушла. Рано, как обычно. Почему? Когда мужчины позавтракали и отправились работать, солнце только-только вставало, значит, Джесси исчезла еще в темноте Он как-то спросил ее, куда она уходит, но она перевела разговор на другое.

Он покачал головой и вспомнил о позапрошлой ночи. После приступа ярости она уже спокойнее, чем можно было ожидать, отнеслась к новому несчастью. Митч Фабер ночью прискакал в лагерь и сообщил, что все коровы, угнанные на север, украдены за день до того, как, предполагалось, они будут на месте. Работники спали, а охранник исчез вместе с ворами.

— Полный нокаут, — сказал Митч. — Я даже не знаю, чем меня стукнули. Худшее трудно представить, уж лучше бы меня прикончили, чем увели стадо.