Любовь и ветер - Джоанна Линдсей

По утрам Чейз вообще не видел ее. И никто не видел, как утверждал Билли. Джесси уезжала на пастбище раньше обычного. Чейз поймал себя на том, что постоянно прислушивается, стараясь уловить звук ее голоса, и, если она задерживалась, он волновался. А когда появлялась рано — радовался.

Временами до него доносился голос Рэчел, но она ни разу не зашла к нему и тем самым демонстративно выказывала свое презрение. Однажды он отчетливо услышал, как она требовала у Джесси ответа, когда он наконец уберется отсюда. Должно быть, Рэчел сильно удивилась: дочь сказала, что он уберется тогда, когда захочет. Он и сам очень удивился, что Джесси приняла его сторону. Конечно, она это сделала, чтобы позлить мать. Он это знал. И все-таки…

Через неделю Чейз уже вставал. Рана хорошо затянулась, и он, без сомнения, вполне мог сидеть на лошади. Пришло время покинуть Роки Вэлли. Джесси привезла на ранчо его вещи и крупную сумму денег, которую он выиграл в городе. Грабителю достались лишь карманные деньги. Теперь Чейз обладал достаточной суммой, чтобы вернуться на восток и оттуда отправиться в Испанию. Он так и должен был сделать.

Но совсем не этого ему хотелось. А хотелось ему постоянно видеть Джесси. Он привык к ней за эту неделю и стал лучше понимать девушку. Говорят, устами младенца глаголет истина. Малыш Билли все поставил на свои места, когда сказал, что Джесси специально старается держать себя резко и грубо, потому что считает, что в этом ее единственная защита и она прибегает к ней, чтобы спрятать боль, смущение, страх. Чейз увидел Джесси в новом свете. Он понял, что перед ним неуверенная в себе, испуганная девочка, отчаянно пытающаяся не зависеть ни от кого. У нее не было плеча, на которое она могла опереться. Когда Чейз понял это, ему захотелось обнять ее и не отпускать от себя. Но маленькая упрямая Джесси никогда бы на это не согласилась. Сначала надо проломить броню, в которой она пряталась не один год.

Чейз знал, что на этом пути ему предстоит многое преодолеть. На что он надеялся? Он не знал, на что. Но знал точно, что не хочет отсюда уезжать. И будет тянуть с отъездом как можно дольше, ведь в конце концов Джесси не гонит его. Понимал он и то, что, как только начнет вставать с постели, свое слово скажет Рэчел. Черт возьми, он никогда бы не подумал, что она такая злопамятная. Конечно, дело в том, что, несмотря ни на что, она очень любит Джесси. И горько, что девушка этого не понимает. Но он может биться об заклад, что Джесси в глубине души тоже любит свою мать. Но пропасть, разделившая их, так глубока, что лишь чудо способно наладить их отношения. Чейзу хотелось отыскать такое чудо.

Чейз давно мечтал о горячей ванне. И в тот день его мечта стала явью — помогли ему Билли и Джеб. Надо было принести в комнату воды так, чтобы Рэчел не заметила и не узнала, что он уже моются. Джеб нагрел воду в баке для белья и вместе с Билли перенес его в комнату Чейза. Для Билли было увлекательной игрой делать что-то по секрету от матери. Но Чейз хотел, чтобы и Джесси не узнала и не догадалась, что он уже поправляется.

Все складывалось удачно. Но неожиданно Джесси вернулась с пастбища раньше обычного. Они оба онемели от удивления, когда Джесси обнаружила его сидящим в баке. Она быстро пришла в себя и решительно прошла в комнату.

Девушка была в рабочих брюках, в пыльной одежде, на спине болталась шляпа на завязках. Впервые она вошла к нему, не приведя себя в порядок. Но Чейз про это не думал, он слишком смутился, не зная, как объяснить свое купание. Он был благодарен, что Джеб и Билли оставили его одного.

— Рэчел в курсе, что ты уже поправляешься?

— Нет.

— Ты ждешь, когда намокнет твоя рана? Сколько ты тут сидишь?

— Не так давно.

Она подошла к баку и сунула палец в воду.

— Довольно давно. И сколько таких ванн ты принял по секрету от меня? Выходит, я обтирала тебя каждый вечер для твоего развлечения?

— Брось, Джесси, это в первый раз.

— Но я должна была бы знать об этом. А я бы не узнала, приди чуть позже. Правда?

Он чувствовал себя виноватым, и она это видела. Но он не мог понять — сердится Джесси или нет. Он, конечно, чувствовал себя не в своей тарелке, сидя перед ней раздетый.

Он кашлянул.

— Ну что тут такого? Чем плохо, что я хорошенько помоюсь?

— Ничем, — кивнула Джесси. — И судя по тому, как ловко ты снял повязку и залез в бак, тебе пора как следует помыть спину.

— Джесси!

— Наклонись вперед, Чейз, — приказала Джесси. — Ты же хочешь помыться? А я потру спину так, чтобы не задеть рану.

Легче было подчиниться, чем спорить. Но больше всего на свете ему хотелось знать, что у нее на уме. Так непривычно она себя вела. Не сказала ни одного грубого слова, не расшумелась из-за того, что он не в кровати. Она была слишком спокойна, а значит, что-то не так. Но что? Он не мог понять.

Наконец девушка скомандовала:

— Ну вот. Теперь вставай. Я тебя ополосну.

— Я и сам могу, — заторопился он.

— Конечно, и зальешь водой весь пол. И вообще удивительно, как ты поместился в этом баке?

— Я не рассчитывал ни на чью помощь. — От смущения Чейз говорил мало.

— Но тебе уже ее оказали — Уходи, Джесси. Она тихо рассмеялась.

— А почему ты стесняешься меня? Можно подумать, что я тебя не видела голого.

— То было совсем другое дело.

— Почему? Потому что и я была голая? Но не надейся, что и я сейчас все с себя сброшу. А теперь будь хорошим мальчиком, вставай. — И потом ехидно добавила:

— Я не буду к тебе приставать, если ты этого так боишься.

Чейз через плечо взглянул на нее. Она действительно развлекалась. Не так часто он видел ее глаза смеющимися, в такие моменты они становились светлее и ярче.

Он встал и почувствовал, как холодная вода полилась по спине. Потом она вытирала его полотенцем, и он совсем разомлел.

— Ну что, разве плохо? — спросила она, шаловливо шлепнув его по ягодицам.

Он повернулся к ней, но она уже пошла к столику за чистыми бинтами.

— Подойди сюда, я забинтую твою рану. Если ты считаешь, что это еще необходимо.

Чейз сразу же огорчился. Иными словами, она говорила, что он здоров. Значит, сейчас спросит, когда он намерен уехать.

Обернув вокруг бедер полотенце, он подошел к кровати и сел так, чтобы она могла его перевязать. Он напряженно наблюдал, как она склонилась, почувствовал, как бережно она положила вату на рану. Она перевязывала его так нежно и так не похоже на обычную Джесси, что его разобрало любопытство. Наконец он спросил:

— Отчего такая нежная заботливость? Она подняла бровь.

— Нежная?

— Ты понимаешь, что я имею в виду.

Она пожала плечами и посмотрела на свою работу.

— Не знаю. Может, потому, что вижу тебя в последний раз. Я хочу расстаться по-доброму. Чейз покачал головой.