Красивая женщина умирает дважды - Анна и Сергей Литвиновы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Гюльджан сразу стала ворчать, что нет ей никакого интереса за несчастные несколько тысяч в день работать.
Гаврила попытался образумить:
– Сразу срок от трех до пяти хочешь, дура?
Она глазами хлопает:
– Да все равно ведь рискуем. Хоть бы заработать нормально. Мне деньги нужны.
– Какой смысл при себе много держать? Да и опасно больше десяти ходок за день делать, бдительность притупляется.
– Я готова для себя лично взять.
Удивился:
– Тебе зачем? Если не употребляешь?
– Подработаю, – на голубом глазу отвечает.
И разразилась целой речью, что глаз давно наметанный. Клиентов видит издалека, и далеко не все они готовы искать «закладки».
– Ваша схема для молодежи хороша. Мобильный банк, координаты. А народ часто в таком состоянии, что не до поиска кладов. Человеку немедленно нужно. За наличные. Ну, или за вещь какую. И мобильника у него вообще нет – за прошлую дозу отдал.
Резонно. Но рискованно.
– Понимаешь, что хорошо нарваться можешь? – пугнул Гаврила.
– Вам что до меня? Да и не в кредит прошу. Готова выкупать. По оптовой цене.
Ну, ему так только проще. Сам-то все равно под особо крупным ходил.
Выдал для пробы партию в десять доз. Заплатила. Через три дня попросила еще. Закладки разносить, впрочем, тоже не отказывалась: «Мне каждая копеечка дорога».
Про остальных «девочек» Гаврила все знал – сами ему вечно свои проблемы сливали. А Гюльджан – тихушница. Но работала добросовестно. Ни разу не подвела. Когда попросила пятьдесят граммов в кредит – засомневался, конечно. Однако умолила:
– За половину сейчас заплачу. А за вторую – отдам завтра. Клиент сразу много купить хочет.
Забеспокоился:
– Пятьдесят грамм? Не подстава?
Усмехнулась:
– Не бойтесь, Гаврила-жон. Я ментов за километр чую.
– Не знаешь просто, как они маскироваться умеют!
– Он точно не мент. Блаженный человек.
* * *
Клим в актеры никогда не готовился и понимал: сыграть роль прожженного наркомана окажется сложно. На помощь пришел антидепрессант – принимал по назначению и давно заметил: зрачки от него сужаются похлеще, чем у Ирки после дозы. Синяки под глазами материными тенями подрисовал. На волосы масла капнул, чтоб сальными казались. Ну, и селедки наелся, чтоб в горле натурально пересыхало.
Узбечку подловил, когда та шла от винного магазина. Спросил, тщательно копируя нервные Иркины интонации:
– Закинуться есть?
Шарахнулась:
– Ты что, спятил? Отвали!
– Да ладно! – заныл. – Видел я, мужику только что продала! И сеструха моя берет у тебя!
– Мужчина, отойдите! Я кричать буду!
– Да Ирка! Такая, с хвостиком! В красной куртке!
Облизал губы, взмолился:
– Ну, дай, а? Бабло у меня есть!
Вытащил из кармана мятые сотки (специально разменивал и в руках вертел, чтобы жеванными казались).
Взглянула пристально:
– Три косаря давай.
– А товар?
– Позже.
– Сдохну ведь!
– Ничего, потерпишь.
Дрожащими руками совал ей деньги, не забывая нервно вздрагивать, за волосы себя дергать.
Набрал три тысячи, взмолился:
– Когда? Где?
А она улыбнулась:
– Сестренке твоей отдам.
Вот это поворот. Залепетал:
– Так Ирка сама скурит!
– Ничего. Разберетесь.
Поначалу расстроился – срывается план. Но обдумал и понял: боится узбечка подставы, не хочет из рук в руки передавать незнакомому. Ну и пусть не передает. Будем действовать через сестру. Ирка в нынешнем своем состоянии к критическому мышлению способна куда меньше, чем он. Час назад как раз по дому шарахалась, искала, что б еще вынести.
Вернулся точно к кульминации. Мать в своей комнате закрылась, а Ирка кулаками в дверь молотит, орет:
– Ну дай мне денег! Хоть сколько! У тебя ведь пенсия недавно была!!!
Увидела брата – сразу притихла. А Клим спокойно сказал:
– Я тебе дам.
– Гонишь, – отозвалась недоверчиво.
Достал еще три тысячи, показал. Кинулась рвать из рук – отстранился. Велел:
– У таджички возьмешь.
– У к-какой таджички?
– Ну, или узбечки. Той, кому ты барометр продала.
– Ты откуда знаешь?
– Ее все знают. Товар хороший. Две дозы бери. Одну себе, другую для меня. За свою я заплатил.
Сеструха глядит с изумлением. Клим фыркнул:
– Чего удивляешься? Твой дурной пример. Давай, беги быстрей. А то передумаю.
И побежала ведь – даже не задумалась. Еще лепетала вечером:
– Прости, Климушка. Я твою дозу… э-э… выронила где-то.
– Кто б сомневался. Ладно. Еще возьму, но без твоей помощи. Диктуй телефон. Давай-давай. Вижу: ты номер знаешь.
Вроде проверку прошел. Но когда позвонил и сказал, что Иркин брат, баба отрезала:
– Встречаться не буду. Бабло на номер скидывай. Потом скажу, где забрать.
Пришлось опять деньги тратить. В ответ получил координаты. В земле копаться не пришлось: прикрепила на магните, в чужом подъезде к перилам лестницы. Забрал. Пакетик спустил в унитаз.
На третий раз согласилась, наконец, принять наличкой. И Клим ей сказал:
– Ты мне сейчас одну дозу давай. Но вообще хочу взять много. Есть мысль на дачу рвануть, оттянуться по полной.
– Когда много – и стоит много, – усмехнулась.
– Будут у меня доходы, – криво улыбнулся. – Половину сейчас готов отдать. Вторую – вечером. Но только налик будет. С банкоматом светиться нельзя.
Боялся, что насторожится.
Однако баба спокойно ответила:
– В кредит не работаю. Бабло все вперед.
– Да говорю, – вытащил купюры, – сейчас у меня только полста косарей. Остальные вечером будут. Поднесу. Но только не здесь, мне светиться нельзя. Приходи в Олонецкий парк. Вход, который отсюда, с переулка. Там, где камеры нет.
– Ты, что ли, дурак? Не пойду я туда ночью.
– Ну и давай тогда назад бабки! – возмутился. – У других возьму. Объясняю тебе ситуацию! Стремно мне днем и в городе. Не понимаешь – и пошла тогда вон!
– Так и до парка не дойдешь, если ищут тебя.
– Не каркай, блин! Коза. Деньги мои назад, быстро!
– Ну… ладно. Приду. Только прямо у входа, а то я боюсь.
– Фонтан там есть. Двести метров пройти. К полуночи будь. Вместе с товаром.
– Это хрен тебе. Деньги приму, а где товар забрать, завтра скажу.
– А если кинешь?
– Не боись. Все будет, как в аптеке.
* * *
Врачи уверяли: все его гиперценные идеи ничего общего не имеют с реальной пользой для общества. И методы достижения целей тоже неразумны. Климу очень хотелось доказать, что они не правы.
Разве плохо придумано?
Одну беременную в Олонецком парке убили. Когда погибнет вторая – сразу решат: тот самый человек сделал. Так что искать будут не его, а того, кто и в Новый год.
Но только легко ли оно – убивать?
Когда видел ту ненавистную бабу, вроде
