Эра Водолея (СИ) - Рябинина Татьяна

Ну и черт с тобой, Мухин! И мандарины я не люблю, кстати.

Во вторник, ближе к концу рабочего дня телефон все-таки ожил.

— Эр, ты во сколько заканчиваешь? — видимо, это было для него обычным: обходиться без «привет» и прочих глупостей.

— В пять, — буркнула я, еще не решив, рада ли его звонку или снова злюсь.

— Я на Невском. Заехать за тобой?

— Мне в садик за Димкой надо, — я едва не сказала «да».

— Ты на машине?

— Нет.

— Тогда заеду. Где тебя ждать?

Мое озадаченное мычание Никита понял правильно:

— Слушай, я же не предлагаю вотпрямщас знакомить меня с ребенком. Просто довезу до садика.

Когда я вышла через служебный вход на Инженерную, со стоянки мигнул дальним светом вполне так брутальный черный Ленд Крузер. Огромный, как танк.

— Это ж стремянку надо, чтобы вскарабкаться, — пробурчала я, с трудом забравшись внутрь.

— Угу, — кивнул Никита. — Как такса на шкафу.

— Ты или я? — уточнила зловредно.

— Какая разница?

Целовались мы минут пятнадцать. Потом ехали — искоса друг на друга поглядывая. И еще разок повторили, когда подъехали к садику.

— До завтра! — мне все-таки удалось от него отлипнуть.

Вышла, подождала, пока Кукурузер отъедет. Облизнула губы, с трудом перевела дыхание.

— Бред какой-то…

Из садика мы с Димкой ходили обычно по Седьмой линии до метро, там сворачивали на Средний. Шли, разговаривали, и, видимо, у меня от гормонального выхлопа фатально сузилось поле зрения. Потому что увидела, только когда чуть не столкнулись лоб в лоб. Когда уже поздно было делать вид, что не заметила.

— Привет, — пробормотала растерянно.

[1] Термины парашютного спорта:

формация — парашютисты, совершающие групповой акробатический прыжок

разбежка — удаление членов формации друг от друга на расстояние, позволяющее безопасное раскрытие купола

нейтральный купол — купол парашюта, не имеющий собственной горизонтальной скорости

Глава 50

Инна

Водолей уехал очень рано. Мы попрощались с вечера, и будить меня он не стал. Только почувствовала сквозь сон, как поцеловал перед уходом. А когда в начале десятого вышла из душа, Воцап уже вывесил единичку сообщения:

«Все в порядке. Целую».

Выдохнула с облегчением — всегда волновалась, если летел самолетом. И тут же снова накатила паника. Как ночью, когда попросила не уезжать. Глупость, понимала ведь, что не может остаться. Само выскочило. Так и до нервного срыва недалеко.

После утренней репетиции зашла в гримерку за сумкой и вдруг увидела на столе крафтовый сверток. Аж в глазах потемнело от ужаса. А потом разглядела, что это просто скомканный кусок бумаги. И окончательно поняла, что так дальше продолжаться не может. Или вывалю на кого-то все без остатка, или сойду с ума.

Баблузы в мастерской не оказалось. За последнюю неделю мы с ней вообще не разговаривали. Я заглядывала, здоровалась и летела дальше — времени не было.

— Заболела Луиза Фридриховна, — не отрывая головы от работы, сказал механик Володя.

— Что такое? — испугалась я.

— Простудилась.

Я тут же достала телефон и набрала номер. Баблуза отозвалась после десятого гудка. Хриплым сонным голосом:

— Ну вот, только заснула.

— Прости, ба. Что с тобой?

— Да ничего страшного. Обычный вирус. Пить и спать.

— Я зайду?

— Ни в коем случае, — она закашлялась. — Еще тебе не хватало подцепить.

— Да поговорить хотела.

— Нусь, точно не сегодня. Сова никакая. Никакущая.

— Ладно, — вздохнула я. — Не горит. Лечись хорошенько.

На самом деле горело. Да еще как. Австралийский степным пожаром. Закон подлости в действии. Но тут уж ничего не поделаешь.

Я принесла в мастерскую свою утку-испанку, с которой ездила на гастроли, и занялась мелким ремонтом. Вечернего спектакля у меня не было, но идти домой не хотелось. Просидела до начала шестого, поплелась на маршрутку, то и дело оглядываясь. Какие там прогулки пешком, когда паранойя на марше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вышла у метро и через два шага… едва не столкнулась с Эрой. Бежевое пальто, высокие сапоги, собранные в низкий узел волосы. За руку она держала мальчика лет четырех в синей курточке. Темноволосого и темноглазого, совсем на нее не похожего.

— Привет, — пробормотала Эра.

— Привет, — выжала из себя я.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Вид у нее был растерянный. Наверняка у меня такой же. Молча пойти дальше не получалось. Как будто прилипла. Сказать что-то — понятия не имела что. Мальчик переводил взгляд с нее на меня и обратно. И вдруг выпалил раскатисто:

— Здр-р-равствуйте!

И улыбнулся так, что не ответить тем же было просто невозможно. Кольнуло легонько — как каждый раз, когда приходилось общаться с детьми. И улетело.

— Здравствуй. Как тебя зовут?

— Дмитр-р-рий.

— Научился букву «р» говорить, так теперь и рычит, как трактор, — следом улыбнулась и Эра. — Послушай, Ин… Я с тобой поговорить хотела. Даже думала позвонить, но побоялась, что еще хуже сделаю.

— У меня давно другой номер.

Поговорить? О том, зачем пришла тогда? А может, и правда не для того, чтобы напомнить о себе? Особого желания разговаривать с ней я не испытывала, но… Был шанс закрыть гештальт. Водолей это сделал, наверно, пора и мне. Ведь если подумать, я до сих пор была на нее зла. Даже не за этот дурацкий визит, а за то, как она обошлась тогда с ним. За то, что не подумала, насколько больно будет ему от сногсшибательной новости о ее предстоящем замужестве.

— Ты торопишься? — она смотрела, умоляюще сдвинув брови.

— Нет. Хочешь… пойдем ко мне. Водолей в командировку уехал, я одна.

— А может, лучше ко мне? У тебя вот этот товарищ будет нам по ушам ездить. А дома сядет за конструктор — и нет его.

— Хорошо, — кивнула я, сама себе удивляясь. — Ты все там же?

— Нет, рядом. Сняла квартиру. Не хочу с родителями.

Мы шли по проспекту, и вместо нас, снимая напряжение, болтал Дима. О садике, о своем новом конструкторе, о бабушкиной собаке Люльке и еще тысяче вещей. Чтобы поддерживать этот разговор, надо было только поддакивать и удивляться. Это оказалось легко и даже приятно. Эра молчала, лишь иногда улыбалась, немного нервно.

Когда мы зашли в квартиру, тесную, не слишком уютную, я подумала, что на Ваське они все похожи. Независимо от планировки и размера. Кто вырос в старых районах, это понимает, а вот другим объяснить сложно.

Эра быстро разогрела ужин, накормила сына. Я отказалась, она тоже есть не стала. Может, из-за меня, но я не вникала. Захочет — поест, когда я уйду.

— Ну я пойду пор-р-работаю, — важно заявил Дима, закончив.

Я едва удержалась, чтобы не расхохотаться.

— Забавный у тебя парень, — сказала, когда он вышел. — Сплошной позитив.

— Ну да, — вздохнула Эра. — Весь в отца. Вырастет такой король школы.

— Разве плохо? — удивилась я. — Нам с тобой как раз уверенности в себе не хватало.

— Хорошо, но он пока не умеет переживать неудачи. Даже от самой маленькой скисает. Тоже как папаша, — тут она помрачнела. Встала, поставила чашки в кофемашину. — Не уснешь? Ты все так же спишь от кофе?

— Да. Но сейчас нормально будет.

— В общем… — Эра села напротив меня, положив подбородок на скрещенные пальцы. — Ин, прости, что я тогда вот так приперлась. Я даже не могу сказать, зачем. Вот правда. Была рядом с вашим домом, случайно. Увидела, как ты вышла. И что-то торкнуло. Да нет, даже не сразу. Сделала круг большой аж до Стрелки, вернулась. Потом ругала себя в три наката. И все пыталась понять, что меня туда понесло. Уж точно не желание напомнить о себе и попытаться что-то вернуть. Не буду врать. Вспоминала об Андрее. И в Петрозаводске, и когда сюда приехала, но… нет, все давно в прошлом. Может, я и увидеть-то его хотела, чтобы окончательно в этом убедиться. Чтобы сомнений никаких не осталось. Но это было…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})