Романовы - И. Василевский

Есть основание думать, что Петр II не только разговаривал о своем желании умереть, но и действительно старался приблизить смерть. Он по-прежнему считает нужным поступить по-рыцарски и жениться на «обманутой» им девушке, но эта пышнотелая красавица глубоко антипатична ему. Он любит свою тетку Елизавету.

Болезнь протекает в сравнительно легкой форме. Уже через неделю издается бюллетень, что болезнь разрешилась благополучно и здоровье государя вне опасности.

Но четырнадцатилетний мальчик, этот неограниченный властитель государства, как будто сам ищет смерти.

Испуганные, растерянные Долгорукие наспех составляют подложное завещание, по которому престол российский будто бы волей императора передается государыне-невесте Екатерине Алексеевне. Это подложное завещание подписывает князь Иван, умеющий прекрасно имитировать детский почерк Петра II. Второй экземпляр завещания князь несет во дворец. В надежде, что умирающего государя удастся уговорить и тогда подлог будет не нужен.

Надежды напрасны. У постели больного неотлучно дежурит Остерман.

Иван Долгорукий пытается «пересидеть» Остермана, дежурит весь день и ночь в субботу и воскресенье, но Остермана не пересидишь. У него выдержки хватит. Он тоже не выходит из спальни умирающего все эти дни. Подсунуть завещание Петру для подписи не удается.

В понедельник 19 января, в тот самый день, на который назначена была свадьба, Петр, последний представитель мужского поколения рода Романовых, умер.

Верховный Тайный Совет решает вопрос о престолонаследии. Кого-то еще Бог пошлет России?

Князь Иван Долгорукий спешит на заседание Верховного Тайного Совета. А вдруг признают завещание настоящим! На грех ведь и из палки выстрелишь. Трон, царствование — это ведь все от удачи, от смелости. Дело нехитрое — кто палку взял, тот и упал…

Анна Иоанновна

Что представляет собой Анна Иоанновна — эта новая фигура, украсившая собой многотерпеливый трон русский?

Если первого Романова при спокойной оценке его способностей можно представить в роли полового в трактире, подающего солянку московским извозчикам, или даже телефонным мальчиком в отеле средней руки в наше время; если второго Романова, Алексея Михайловича, вдумываясь в его психику, легко представить себе неплохим кучером (дородность очень ценится на этом посту) в Елабуге, а то и в самой Костроме; если Петр I вместе с исключительными способностями имел многое и для роли этакого бравого всероссийского капитана-исправника, лихого молодца, являющегося грозой для своего участка («Этот у нас молодчага! Всех подтянул!»), и наряду с этим проявлял еще и способности толкового купца… если, наконец, Екатерина I, судя по ее жизни при Петре, имела все основания оказаться чудесной экономкой, очень хорошей горничной из тех, кто весь свой век считаются преданными и только под старость умудряются украсть у доверяющей ей благодетельницы кругленькую сумму, — если рассуждать таким образом, то Романовы, какими мы их видели до сих пор, допускают все же ту или иную характеристику. Но уже Петр II — это воистину лицо без речей, без физиономии, без индивидуальности, без каких бы то ни было особых примет. Просто испорченный мальчик, один из так называемых дефективных детей, каких, к сожалению, появляется на свет так много во все времена и во всех странах.

Именно таким же лицом без речей, без характера и без индивидуальности явилась на трон и Анна Иоанновна.

Никак не решить, не определить, что представляет собой эта глупая женщина.

Восшествия на престол российский она дождалась тогда, когда ей было 37 лет. Молодость ее прошла грустно. Когда она в 17 лет была выдана замуж за герцога Курляндского и умудрилась овдоветь через два месяца после свадьбы, Петр Великий как будто обиделся на эту племянницу, столь плохо исполнившую данное ей в форме замужества политическое поручение, сводящееся к осуществлению «русского влияния в Курляндии». Неудачников, плохих исполнителей своих поручений Петр никогда не любил. Молодую вдову поселили в Митаве под надзором Петра Бестужева-Рюмина. На содержание было предписано отпускать ей поменьше — «столько, без чего прожить невозможно».

Анна Иоанновна долгие годы очень нуждалась в средствах, прибегала к униженным просьбам и займам, обращалась не только ко всем родственникам и знакомым, но и с горькими жалобами к самому Петру. В сохранившемся в архивах собственноручном письме ее от 1722 года она пишет: «Всемилостивейшему государю батюшке-дядюшке. Известно Вашему величеству, что я в Митаву с собой ничего не привезла, а в Митаве ж ничего не получила. И стола в пустом мещанском дворе… В пустом дворе не только по моей чести, но и против прежних курляндских вдовствующих герцогинь весьма содержать себя не могу. Мне в здешних краях не без подозрительность есть… За некоторые, самые нужные уборы много еще на себе долгу, которых мне ни по которому долгу заплатить невозможно. Принуждена в долг больше входить, а не имея чем платить и кредита нигде не будет».

Долгие годы бедности и унижений, долгие годы мечтаний о том, что другие весело и богато живут, сплошные унизительные терзания и старание обернуться, попытки достать хоть что-нибудь в долг, «до будущей среды». И вот вдруг — шальная улыбка судьбы…

Закулисные интриги в Верховном Тайном Совете дали перевес среди всех враждующих партий той партии, которая хотела посадить на престол именно Анну Иоанновну. Вчера нищая, никому не ведомая, всем завидующая, любовница некоего курляндского конюха, сегодня приглашается взять в руки правление всей Россией. Как не закружиться этой бедной и слабой птичьей головке?

Теперь она дорвалась до богатства, до власти. Уж теперь-то она себя покажет!

Анна Иоанновна дождалась своего часа, дорвалась до бриллиантов, сладких блюд, прекрасных лошадей, а заодно уж и до сумасшедшей власти над огромной страной. Уж теперь-то она и ее любовник, конюх Бирон, покажут себя во весь рост народу русскому!

Годы от смерти Петра I до воцарения Екатерины II — эти 37 лет являются сплошной серией дворцовых переворотов. Редко случается, что даже бакалейная лавка где-нибудь в провинциальном городке так часто и так нелепо переходила бы из руки в руки, как болтался все эти 37 лет трон русский. Шесть царствований сменили друг друга в эту эпоху. «Никогда не только в нашей стране, но и ни в каком другом государстве, — говорит В. О. Ключевский об этом времени переворотов, — верховная власть не переходила по такой ломаной линии».

Большинство фигур, сменявших одна другую в этой дворцовой свистопляске, в этой вакханалии переворотов, где русский престол переходил, неизвестно по каким основаниям, от ничего общего с Романовыми не имеющего рода Брауншвейг-Люнебургов к столь же далеким и от Романовых и от России Гольштейн-Готорпам, — это, как известно, именно женские фигуры.

Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II — все они, оказавшиеся на троне путем кровавых и предательских переворотов, вовсе не случайны. Созданная татарским владычеством самодержавная власть на Руси укрепляется и поддерживается гвардией, вооруженной частью дворянства российского.

Гвардия устраивает перевороты, гвардия стаскивает с трона прежних царей, гвардия же по своей воле выбирает новых. Удивляться ли после этого, что любой из энергичных гвардейских офицеров, становясь во главе переворота, тем или иным способом осуществляя очередную «дворцовую революцию», предпочитает содействовать восшествию на престол именно женщины, а не мужчины. Царствование мужчины давало приближенным только надежду выдвинуться в роли того или иного государственного деятеля, министра. Но для этого нужны кое-какие знания, нужны способности, нужна, наконец, работа. При воцарении женщины сделать карьеру надеялись легче, рассчитывая на совсем иные, не требующие образования и тяжелой работы способности. Деятели переворота говорили вслух о троне, но в глубине души думали о двуспальной кровати, думали об алькове. Именно поэтому после кратковременного царствования умершего от оспы Петра II на престоле оказывается 37-летняя Анна Иоанновна. Женщина не первой молодости, но это даже лучше — так рассуждают на многое уповающие гвардейские политики.

Надо ли останавливаться на той унылой конституции, на той жалкой попытке ограничить самодержавие, которая была сделана Верховным Тайным Советом при воцарении Анны Иоанновны?

Конституционный порядок был, как известно, принят новой царицей. Под предложенными ей «кондициями», ограничивавшими царскую власть, Анна Иоанновна собственноручно написала: «Посему обещаю безо всякого изъятия содержать. Анна». Но этот порядок был нарушен ею же через десять дней. Уже через десять дней текст конституции был торжественно разорван новой царицей.