Если ты меня любишь, то докажи - Евгений Алексеевич Евдокимов

звонила и не писала ей почти две недели. После нашего с ней разговора, Кристина не появлялась в сети. Я позвонила ей несколько дней назад, но она была недоступна. Я начала переживать, и три дня назад поехала к ней. Я знала, что должны приехать ее родители, и когда приехала к Кристине домой, то планировала подождать их у входа в подъезд. Но мне повезло. Мне не пришлось их долго ждать. Когда я приехала, то увидела ее родителей у входа в подъезд. Я окрикнула их, они остановились, и мы все вместе начали подниматься к ним домой на лифте. Как только открылась дверь лифта, нас сразу атаковал ужасный запах, словно что-то гниет неподалеку от нас. Мы вышли из лифта, попытались понять, откуда исходит этот запах, но у нас ничего не получалось. Эта вонь заполонила весь этаж, и было ощущение, что из каждой квартиры доносится этот запах. Но стоило нам подойти к Кристининой квартире, мы сразу поняли, что вся эта вонь исходит именно оттуда. Меня это насторожила, а Кристинины родители, как мне кажется, знали, как мог появиться этот запах в их квартире. Кристинин отец судорожно начал искать ключи от квартиры в карманах, достал ключ, быстро открыл дверь, и мы все втроем мгновенно оказались в их квартире. Я окинула взглядом квартиру, пытаясь понять откуда исходит этот запах, но Кристинины родители сразу побежали в ее комнату. Я следом пошла за ними, и мы втроем увидели Кристину. Она лежала на полу, а вокруг нее, словно по обведенное тело по контуру, засохшая кровь на ковре, и большой кухонный нож рядом с левой рукой. Левая рука была в мелких порезах на запястье и с небольшими следами засохшей крови, но правая была изуродована полностью. Кристина разрешала себе правую руку от локтя до ладони. Вся рука, от начала и до конца, была в крови. На правой руке и чистого места невозможно было найти. Я закричала так сильно, что тут же потеряла голос, а следом за мной закричала и Кристинина мама. Она бросилась к ней и начала обнимать ее, просить Кристину, чтобы та встала, но это не помогало. Кристинин отец подошел к ней и немного приподнял ее, а она висела в его руках и не шевелилась. Он положил ее на кровати и сидел рядом с ней, держа Кристину за ладонь. Кристинина мама продолжила сидеть возле лужи крови и рыдала, а я взяла телефон и позвонила в скорую. Пока ехала скорая, Кристинина мама лежала рядом с ней, обнимая ее и целуя, умоляя ее проснуться. Она рыдала, и не было видно конца ее горю. Кристинин отец сидел рядом с ними, и продолжал держал руку, испачканную кровью. Вскоре приехала скорая вместе с полицией. Врачи увезли Кристину, а полиция начала осматривать комнату. Они нашли записку на ее столе и дали нам троим прочитать ее. Ни у кого из нас не получалось прочесть записку из-за слез. Тогда один из сотрудников взял у нас листок и начал читать в слух. Когда он прочитал последнюю строчку, то он планировал поехать за тобой, но я, сама не знаю зачем, отговорила его. Я сказала, что этого не нужно делать. Кристина не хотела бы видеть тебя за решеткой. Мою идею не поддерживали Кристинины родители, но я их смогла переубедить и полицейские уехали, оставив нам записку.

Оля замолчала, и в кабинете воцарилась мертвая тишина. Я больше ничего не слышал. Даже когда Оля встала с кресла, и медленно, почти неживой походкой пошла к выходу, я ничего не слышал. Я провожал ее взглядом, боясь что-то сказать. Мне было страшно и в тоже время очень больно. Я еще никогда себя так не чувствовал, как сейчас. Я понял, что все мои проблемы, кажутся такими пустыми и никчемными. Даже Полинина смерть для меня казалась чем-то посредственным, по сравнению с Кристининым самоубийством.

– Завтра Кристинины похороны в двенадцать часов. Кладбище неподалеку от их дома, – ничего больше не сказав, Оля вышла из моего кабинета и ушла. Но через несколько секунд она вернулась в кабинет, подошла ко мне и положила на стол браслет, который я подарил Кристине, когда мы только начали встречаться. Перед моими глазами пробежал тот день, когда я покупал его, дарил Кристине и помогал надеть. – Я совсем забыла сказать. Это одна из ее просьб, которую Кристина попросила выполнить. Когда вы расстались, Кристина хотела вернуть тебе его, но так и не смогла. Он был на ней, когда она покончила с собой, – сказала Оля и вышла из кабинета и больше не возвращалась.

Я взял браслет и начал его рассматривать. На нем были небольшие следы крови и меня это напугало. Перед моими глазами встала картина мертвой Кристины. Меня передернуло так сильно, словно ударили током. Позже я взял в руки Кристинину предсмертную записку и еще раз ее перечитал. У меня все никак не укладывалось в голове, что Кристинина могла покончить с собой. Я и представить не мог, что это возможно. Когда мы расстались, я не желал Кристининой смерти. Я же наоборот просил, чтобы она рассказал мне, если захочет что-то с собой сделать.

Внутри меня была пустота, которая позже сменилось на чувство вины. Кристина дала понять, что это из-за меня она покончила с собой. Если бы я не наговорил ей тех слов, а промолчал и мы бы мирно разошлись, как она этого хотела, то ничего бы не случилось. Кристина продолжила бы жить своей жизнью, радовалась каждому моменту, видеться с родителями и проводить свое свободное время со своими друзьями. Но я все испортил. Я действительно убил человека.

– Мне очень жаль, – проговорил Саша, когда зашел в мой кабинет. Я даже не заметил, как он появился у меня в кабинете.

– Кристина умерла по моей вине, – сказал я, сдерживая слезы. – Она покончила с собой из-за меня.

– Такого не может быть, – Саша подошел ко мне и приобнял. – Кристина любила тебя, и она не могла покончить с собой из-за тебя. Кто угодно мог это сделать, но не Кристина.

– На смотри. Это ее предсмертная записка, – я протянул Саше листок, а сам держал в руках Кристинин браслет.

Прочитав записку, Саша положил ее на стол, сел на против меня и в кабинете повисла тишина. Изредка были слышны мои тяжелый вдохи и падающих слез на стол. Меня всего трясло. «Я убил Кристину» – эти три слова крепко засели в моей голове. Они съедали меня изнутри. С каждой секундой мне становилось все хуже и хуже.

Я посмотрел на