Гость - Ли Чайлд

– Ни одна из них не является достаточно убедительной, – сказал Ричер.

Он снова встал из-за стола. Никто не попытался его остановить. Ричер вышел из столовой, распахнул стеклянные двери и шагнул на утреннюю прохладу. Направился к контрольно-пропускному пункту.

Он дошел до будки часового. Поднырнул под шлагбаум и бросил свое удостоверение на дорогу. Направился в сторону лагеря морской пехоты. Ричер шел прямо по разделительной линии и через полмили дошел до первой поляны. Скопище армейских машин и несколько притихших людей, выжидательно следящих за ним. Ричер прошел мимо. Никто его не остановил. Пешком здесь не ходили, однако это не было запрещено. Через тридцать минут после того, как Ричер вышел из столовой, он дошел до второй поляны. Прошел мимо и направился дальше.

Еще через пять минут он услышал за спиной шум машины. Остановился, развернулся и стал ждать. Машина остановилась рядом с ним, так, чтобы не слепить фарами. Ричер разглядел за рулем Харпер, как и ожидал. Она была одна. Поравнявшись с ним, она опустила стекло.

– Привет, Ричер, – сказала Харпер.

Он молча кивнул.

– Хочешь, подвезу?

– Вперед или обратно?

– Куда скажешь.

– Если ничего не имеешь против, до шоссе И-95. В сторону севера.

– Поедешь на попутных?

Ричер кивнул.

– У меня нет денег на самолет.

Он сел в машину. Харпер плавно тронулась с места. Она была во втором костюме, с распущенными волосами. Рассыпавшимися по плечам.

– Тебе приказали вернуть меня? – спросил Ричер.

Она покачала головой.

– Блейк решил, что от тебя все равно нет никакого толка. «Никакого полезного участия» – вот его слова.

Ричер усмехнулся.

– Полагается, что теперь я должен вскипеть в негодовании, ракетой вернуться назад и доказать, как Блейк ошибался?

Молодая женщина улыбнулась.

– Что-то в таком духе. Они минут десять обсуждали, как к тебе лучше подойти. Наконец Ламарр предложила воззвать к твоему самолюбию.

– Только такие мысли и могут прийти в голову психологу, который в колледже обучался декоративному садоводству.

– Наверное.

Они проехали по петляющей дороге через лес, затем мимо последней поляны морской пехоты.

– Но Блейк прав, – сказал Ричер. – Я ничем не могу вам помочь. Этого типа никто никогда не поймает. Он слишком умен. По крайней мере, слишком умен для меня, черт побери.

Харпер снова улыбнулась.

– Настал твой черед заняться психологией? Ты хочешь уехать отсюда с чистой совестью?

Он покачал головой.

– У меня совесть всегда чиста.

– И насчет Петросяна тоже чиста?

– А при чем тут Петросян?

– Чертовское совпадение, ты не находишь? Тебе угрожают Петросяном, и через три дня его нет в живых.

– Судьба.

– Да, судьба. Знаешь, я ведь никому не говорила о том, что весь тот день просиделарядомс кабинетом полковника Трента?

– Почему?

– Прикрывала свою задницу.

Ричер пристально посмотрел на нее.

– А какое отношение имеет к этому кабинет Трента?

Харпер пожала плечами.

– Не знаю. Но мне очень не нравятся совпадения.

– Знаешь, время от времени они все же происходят.

– В Бюро никому не нравятся совпадения.

– И?

Она снова пожала плечами.

– Так что Блейк и Ламарр будут копать. И, возможно, в конечном счете тебе же будет хуже.

Ричер усмехнулся.

– Начинается вторая фаза подхода ко мне?

Харпер улыбнулась, и тотчас же ее улыбка взорвалась в смех.

– Да, вторая фаза. Всего их еще осталось около десяти. Среди них есть весьма неплохие. Хочешь услышать обо всех?

– Да нет. Я все равно не вернусь. Меня никто не слушает.

Кивнув, Харпер поехала дальше. Остановившись на пересечении с автомагистралью, она поднялась по развязке и повернула на север.

– Я довезу тебя до следующего перекрестка, – объяснила Харпер. – Здесь не ездит никто кроме наших, а они тебя не подвезут.

Ричер кивнул.

– Спасибо.

– Джоди вернулась домой, – продолжала она. – Я звонила Козо. Судя по всему, его люди наблюдали за ее квартирой. Джоди была в отъезде. Вернулась сегодня утром, приехала на такси. Скорее всего, из аэропорта. Похоже, сегодня она весь день проведет дома.

Ричер улыбнулся.

– Отлично. Теперь я уже точно сюда не вернусь.

– Знаешь, нам правда нужна твоя помощь.

– Меня никто не хочет слушать.

– А ты должен заставить себя слушать.

– Это третья фаза?

– Нет, это уже я говорю от себя.

Ричер долго молчал. Наконец кивнул.

– Так почему же меня не хотят слушать?

– Быть может, гордость? – предположила Харпер.

– Без помощи Блейку не обойтись, – продолжал он. – Это точно. Но только я ему ничем не помогу. Это не в моих силах. И у меня нет полномочий.

– Каких?

– Чтобы отобрать у него дело. Блейк и Ламарр только даром теряют время на эту чушь с психологическими портретами. Она их никуда не приведет. Им надо заняться уликами.

– Никаких улик нет.

– Нет, есть. Во-первых, то обстоятельство, что убийца чрезвычайно умен. Далее, краска, география, то, как бесшумно совершаются преступления. Это всё улики. И надо над ними работать. Они должны что-то означать. Нельзя начинать с мотива.

– Я это передам.

Свернув с шоссе, Харпер остановилась на перекрестке.

– У тебя никаких неприятностей не будет? – спросил Ричер.

– За то, что я тебя подбросила? Возможно, будут.

Он промолчал. Харпер улыбнулась.

– Это была десятая фаза. Не беспокойся, со мной все будет в порядке.

– Надеюсь, – сказал Ричер и вышел из машины.

Оставшись на месте, он проводил взглядом, как Харпер нырнула под мост, разворачиваясь, и поехала на юг.

Мужчина шести футов пяти дюймов роста и двухсот тридцати фунтов веса, голосующий на обочине, едва ли может рассчитывать на то, что его согласится подвезти первая же машина. Женщины просто не останавливались, поскольку его вид внушал им страх. Мужчины были ненамного храбрее. Но Ричер принял душ и побрился, и его одежда была скромной. Это несколько улучшило его шансы. На шоссе было достаточно рослых, уверенных в своих силах водителей-дальнобойщиков, поэтому уже через семь часов он был в Нью-Йорке.

Большую часть этих семи часов Ричер молчал, отчасти потому, что в кабинах грузовиков слишком шумно для разговора, отчасти потому, что у него не было настроения болтать. Старый демон скитаний снова нашептывал ему на ухо: «И куда ты направляешься? – Назад к Джоди, разумеется. – Ну да, умник, но что тебя ждет кроме нее? Что, черт побери? Работа в садике за домом? Покраска стен и ремонт электропроводки?» Ричер сидел рядом с водителями, чувствуя, как улетучивается мимолетное ощущение свободы. Усилием воли он заставлял себя не думать об этом, и в конце концов ему это вроде бы удалось. Из Нью-Джерси до Гринвич-Вилледжа его подвозил грузовик с овощами. Прогрохотав по тоннелю Холланд, машина остановилась. Ричер вышел и последнюю милю прошел по Бродвею пешком, до самого дома Джоди, сосредоточившись только на своем страстном желании снова увидеть ее.

У него был собственный ключ от подъезда. Поднявшись на лифте, Ричер постучал в дверь. Глазок на мгновение потемнел, затем снова стал светлым, и дверь распахнулась. В прихожей стояла Джоди, в джинсах и рубашке, высокая, стройная и полная жизненных сил. Ричер никогда в жизни не видел более прекрасной женщины. Однако сейчас Джоди не улыбалась.

– Привет, Джоди, – сказал он.

– На кухне сидит агент ФБР, – ответила она.

– Что он там делает?

– Что он там делает? – переспросила Джоди. – Это я у тебя хотела спросить.

Ричер прошел следом за ней на кухню. Сотрудник Бюро оказался невысоким молодым парнем с бычьей шеей. Синий костюм, белая рубашка, галстук в полоску. Он держал в руке сотовый телефон и кому-то докладывал о появлении Ричера.

– Что вам нужно? – спросил тот.

– Сэр, я хочу, чтобы вы подождали здесь, – ответил агент. – Минут десять, пожалуйста.

– Что все это значит?

– Вы все скоро узнаете. Десять минут, не больше.

Ричеру захотелось уйти, просто из чувства противоречия, но Джоди села. У нее на лице появилось что-то среднее между беспокойством и раздражением. На столе валялась раскрытая «Нью-Йорк таймс». Ричер взглянул на газету.

– Ну хорошо, – сказал он. – Десять минут.

Он тоже сел. Все ждали молча. Ждать пришлось не десять, а, скорее, пятнадцать минут. Затем зазвонил домофон, и агент ФБР снял трубку. Открыв дверь в подъезд, он вышел в прихожую. Джоди продолжала сидеть, неподвижная и равнодушная, гостья в своей собственной квартире. Послышался вой лифта. Кабина остановилась. Открылась входная дверь квартиры. Раздались шаги по кленовому паркету.

На кухню вошел Алан Дирфильд. Он был в темном плаще с поднятым воротником. Его движения были резкими; грязные ботинки громко скрипели.

– В моем городе убиты шесть человек, – начал Дирфильд. Увидев на столе «Таймс», он подошел к нему и сложил газету так, чтобы стал виден заголовок на первой полосе. – Поэтому, естественно, у меня есть пара вопросов.