На Севере дальнем - Николай Шундик

— Догони, догони вора! — кричал мистер Кэмби. — Верни его сюда, я с ним рассчитаюсь!..

...Мираж постепенно исчез. Небо заволакивали тучи. Море из темно-синего становилось свинцовым, неприветливым. С той стороны, где недавно виднелся призрачный город, теперь надвигался туман. Подступал он медленно, постепенно закрывая густой пеленой море. Стаи уток взлетали кверху, стараясь улететь прочь от светонепроницаемой массы тумана.

Чочой торопился уйти как можно дальше от берега, гребя изо всех сил, и скоро устал. Он плыл в тумане наугад, ничего не видя, невесело думая о том, что если поднимется шторм, то гибель неизбежна.

Но вот туман рассеялся, небо посветлело. Лишь на востоке, там, где опускался к морю раскаленный диск солнца, туман еще клубился на багровом фоне заката.

Чочой совсем перестал работать веслом. Он наблюдал, как огненный диск солнца погружался в туман. Через море протянулась широкая дорога, усеянная миллионами красных бликов. Стая уток, напоминая густое черное кружево, вылетела на багровую дорогу и пронеслась над самой водой к заходящему солнцу. В воздухе долго слышалось хлопанье крыльев. Чочой проследил за полетом стаи, пока она не исчезла из виду.

Неожиданно Чочой услыхал позади себя слабые всплески. Он повернулся и увидел байдару с человеком, который явно преследовал его. Схватив весло, мальчик что было силы поплыл прочь, изредка оглядываясь назад. Когда на пути попадались льдины, он с силой отталкивался от них своим длинным веслом и плыл дальше. Но байдара преследователя подходила все ближе и ближе.

— Чочой, подожди! Подожди меня! Не уходи дальше, погибнешь!..— услыхал он голос Нутэскина.

Очер насторожил уши и вдруг завыл. И столько тревоги почудилось Чочою в голосе собаки, что он невольно пугливо осмотрелся вокруг и подумал: «Куда это я? Разве можно переплыть пролив на такой байдаре?»

— Чочой, подожди! Подожди, Чочой! — снова донесся до мальчика голос Нутэскина. — Подожди... Надо вместе...

— Вместе? — вполголоса спросил Чочой. — Убежим вместе! — радостно повторял он. — Очер, ты слышишь, Нутэскин говорит: убежим вместе!

При мысли, что теперь он поплывет не один, а со взрослым человеком и на более прочной байдаре, Чочой почувствовал себя так, словно побег ему уже удался.

— Понимаешь, теперь всё... теперь мы не погибнем, с нами поплывет Нутэскин... — приговаривал Чочой, поглаживая обеими руками Очера.

Наконец байдары Нутэскина и Чочоя сошлись. Сложив свои пищевые запасы в байдару Нутэскина, Чочой вместе с собакой перебрался в нее и сам.

— Надо торопиться, надо сильно торопиться, — приговаривал он, тревожно посматривая в сторону аляскинского берега, — а то они могут нас догнать. Мистер Кэмби убьет меня...

Раскурив свою трубку, Нутэскин с горькой улыбкой смотрел на Чочоя, не зная, с чего начать, чтобы уговорить мальчика вернуться назад.

— Послушай, Чочой, хорошо меня послушай, — наконец сказал он, щуря от едкого дыма свои больные глаза. — В проливе много льдов, раздавит нас льдами... погибнем...

Чочой изумленно посмотрел на Нутэскина:

— Как? Почему погибнем? Ты же теперь с нами!

— Все равно погибнем, не выдержит байдара, — вздохнул Нутэскин. — Назад идти надо...

Чочой несколько секунд молчал, словно не веря своим ушам, а потом торопливо стал отвязывать свою байдару от байдары Нутэскина.

— Ну что ж, я тогда сам... — промолвил он.

«Послушаться мальчишку, что ли? — подумал Нутэскин, — А вдруг удастся пересечь пролив? Может, будет у нас удача?..» Представив себе свою пустую ярангу, в которой он уже давно жил один-одинешенек, Нутэскин закрыл лицо руками. «Да-да, мальчик не выдержал! И я тоже не могу уже терпеть такое... Вот бы еще Чумкеля к нам, тогда бы можно было решиться бежать на родную землю», — думал он, не зная, что предпринять.

— Ну ладно, Чочой, привязывай свою байдару, как было,— промолвил Нутэскин. — Поплывем вместе. Может, прямо в долину наших предков попадем, гибель свою найдем. Прошедшей ночью мне сон приснился страшный...

Время от времени подмытые льдины с грохотом обрушивались в воду. Чочой вздрагивал и плотнее прижимал к своему лицу голову собаки. Натруженные веслом, его руки болезненно ныли. Один раз байдара наехала на спящую стаю уток. Тысячи пар крыльев захлопали по воде. В любое мгновение можно было налететь на острый выступ плавающей льдины, пропороть байдару.

В темноте смутно вырисовывались очертания гигантского айсберга. Верхняя часть его козырьком нависла над байдарой; Чочой почувствовал, как откуда-то сверху ему за шиворот упало несколько холодных капель.

Оттолкнувшись веслом, Нутэскин поспешил уйти в сторону. Но едва байдара отошла метров на пятьдесят от льдины, как раздался грохот. Байдару закачало на волнах. Многократное эхо повторило и унесло далеко в морские просторы грохот опрокинувшегося в воду ледяного козырька. Чочой бросился к веслу и принялся лихорадочно помогать Нутэскину.

— Да, сон мне вчера очень страшный приснился... — снова промолвил Нутэскин, вытирая вспотевшее лицо рукавом кухлянки.

И вдруг Нутэскин вздрогнул: ему почудился выстрел. Напряженно вслушивался в ночную тишину и Чочой. Выстрел повторился, и за ним послышался далекий голос человека:

— Эй! Гэй, гэй! Где вы?..

— Чумкель кричит! — вскочил на ноги Нутэскин.

Байдара сильно закачалась

— Э-гэ-гэ-гэй, здесь мы!.. — закричал Нутэскин.

Испытывая смешанное чувство радости и тревоги, Чочой тоже поднялся на ноги и закричал вместе с Нутэскином:

—Э-гэ-гэ-гэй, здесь мы-ы-ы!..

Снова завыл Очер.

Голос человека послышался еще несколько раз, потом смолк.

— Ветер в нашу сторону дует. Его мы слышим, а он нас нет! — досадливо сказал Нутэскин. — Это Чумкель, это обязательно Чумкель выехал искать нас в море.

— Давай еще покричим! — сказал Чочой. — Может, он тоже бежать решил. Втроем легче будет...

Долго еще кричали они, но ответного голоса не услышали.

Утром байдара с беглецами вошла в крупные льды. Нутэскин и Чочой, изнемогая от усталости, отталкивали льдины одну за другой. Мальчик уже плохо понимал, что с ним происходит.

Когда послышался треск байдары, он машинально выпрыгнул на лед.

Вставшая ребром вторая льдина совсем расплющила байдару и скрыла ее от глаз Чочоя.

— Нутэскин! Очер!.. — закричал Чочой что было сил.

Большие и маленькие, с тупыми и острыми углами льдины толкались, нагромождались одна на другую, тонули и снова с шумом вырывались из черной морской пучины. Чочой с ужасом смотрел на все это. Ни Нутэскина, ни Очера, ни обломков байдары он не видел.

«Что это? Почему это? Где они?..»

— Нутэскин! — закричал Чочой так, что почувствовал боль в груди и горле.

Льдина, на которой стоял Чочой, раскололась. Тогда он перепрыгнул на следующую.

— Очер!.. — еще громче прокричал мальчик и почувствовал, что горло его перехватило.

А льдины с тупым упорством продолжали свое хаотическое движение, так и скрыв от Чочоя тайну исчезновения его друзей.

СЛУЧАЙ В ЧУКОТСКОМ МОРЕ

Кэукай очень гордился тем, что взрослые взяли его на охоту. «Вот расскажу Пете и Эттаю, как охотился, — завидовать будут, — подумал Кэукай и тут же пожалел своих друзей: — Эх, надо было упросить отца взять их в море!»

Моторный вельбот легко скользил по морской глади.

Отец Кэукая задумчиво курил трубку, пристально осматривая горизонт. Он был недоволен тем, что одна из бригад колхоза вчера вернулась с моря с пустым вельботом.

— Хвастались на собрании, что план в этом квартале перевыполним, а сами зверя не можем найти, — сказал он, обводя сердитым взглядом лица охотников.

— Ничего, сегодня далеко в море уедем, ледяные поля разыщем, нерпы много набьем, — отозвался Тынэт. — А план обязательно в два раза перевыполним.

Таграт выбил трубку, спрятал ее за пазуху, под свою легкую кухлянку.

— Вот разве Кэукай поможет, на остальных я не надеюсь.

Кэукай вспыхнул от радости, но тут же лицо его стало важным: он изо всех сил старался походить на взрослых охотников.

Крепко сжимая руками свой карабин, мальчик, казалось, готов был в любую секунду вскинуть его, чтобы прострелить голову нерпе, если она вздумает высунуть ее из воды.

А мотор все пел свою монотонную песню. В море было тихо. Лишь изредка с громом обрушивалась в воду какая-нибудь подмытая ледяная глыба. Эхом подхваченный грохот долго катился куда-то далеко, в бескрайные голубые просторы моря. И снова лишь слышалась монотонная песня мотора.

К полудню охотники нашли ледяные поля. Отец Кэукая приказал мотористу оставаться с вельботом, а остальным расходиться в разные стороны по ледяному полю.

— А ты, Кэукай, пойдешь со мной, — сказал он и, вскинув карабин на спину, зашагал по ледяному полю.