За все грехи - Ирэне Као

– О боже, где ты его откопал? – спрашивает она удивленно, всплеснув руками.

– У Макса одолжил, – отвечает Алессандро, спрыгивая с мотоцикла. – Взял попробовать. Никогда не ездил на такой зверюге.

– Круто! – Линда гладит седло.

– Что, решила заняться ремонтом? – Алессандро разглядывает ее: выцветшие брюки, заляпанная майка, волосы заколоты «крабом».

– Ага, крыша совсем разваливается, – Линда смотрит вверх.

Услышав стук молотка, Алессандро поднимает голову.

– А, да тут Джорджо! – кричит он, чтобы тот его услышал, и приветственно машет руками.

Джорджо резко поворачивается, на секунду теряет равновесие, но ему удается его удержать.

– Эй, Алессандро!

– Помощь нужна? – тут же спрашивает тот.

– Да мне немного осталось, но если тебе так хочется… не откажусь, – Джорджо указывает ему на лестницу. –  Залезай, так быстрее управимся.

– Иду!

Алессандро снимает белую футболку, обнажая торс.

– Умираю от жары!

– Але, только надень страховку, – предупреждает Линда.

Она смотрит на его накачанную задницу, которую подчеркивают драные джинсы, будто специально сшитые по его фигуре, потом переводит взгляд на его рельефную грудь.

– Да ладно тебе! И не такое видали, – отвечает Алессандро, стоя на третьей ступеньке лестницы.

Ловко взбирается по ней в своих легких ботинках, перекидывает веревку через подъемный блок, опускает его, чтобы Линда погрузила на него черепицу. Когда груз достигает крыши, они начинают своего рода состязание на прочность. Алессандро все делает так красиво, будто всю жизнь работал кровельщиком. Он старается, потому что на него смотрит Линда.

Через полчаса он прерывает работу и тыльной стороной руки стирает пот со лба, потом смотрит на Линду:

– Как рисунок? Получается?

Она смотрит вверх, ладонью прикрывая глаза от солнца.

– Получается просто замечательно! – восторгается Линда.

– Еще десять минут – и готово, – говорит Джорджо, не оборачиваясь.

– Отлично, дядя! Я в тебе не сомневалась! – кричит она по-детски радостно.

Через некоторое время работяги спускаются полюбоваться плодами своего труда: все трое смотрят на крышу, щурясь от слепящего солнца.

– Лучше и не сделаешь, – в эйфории восклицает Линда.

– Да, надо признать, поработали мы на славу, – Джорджо довольно проводит двумя пальцами по подбородку. Потом облокачивается на сиденье мотоцикла – дыхание у него прерывистое, сердце бьется устало.

Линда взволнованно смотрит на него и кладет ему руку на плечо – она не простит себе, если с ним что-то случится.

– Дядя, иди-ка ты приляг на диванчик, отдохни. Мы с Але сами уберем инструменты.

– Да, Джорджо. Ты уже и так сделал достаточно, – вставляет Алессандро.

Джорджо примирительно поднимает руки.

– Ладно, ладно, уже ухожу, – сдается он, направляясь в сторону входной двери.

И в этот момент Линда слышит сигнал эсэмэс-сообщения. Она достает телефон из кармана и читает его.

Я заеду за тобой в 19.00. Поедем в одно милое местечко. Отказ не принимается.

Это Томмазо.

Линда улыбается и сразу же пишет ответ:

Куда?

Спустя мгновение – ответ от Томмазо:

Вопросы тоже не принимаются.

Линда умирает от любопытства. Глаза горят, приоткрыв рот, она пишет:

Обожаю сюрпризы!

Алессандро молча наблюдает за ней и не может удержаться от вопроса:

– Это он?

В последние дни они долго разговаривали с Линдой о Томмазо, и Алессандро высказался со свойственной ему прямотой – он не предполагал, что такая независимая девушка, какой он ее считал, польстится на богача. Как показалось Линде, Алессандро ее осуждает, и она начала объяснять, что в Томмазо ее привлекают вовсе не деньги, а совсем другое, но такому неприкаянному бродяге, как он, этого не понять. Линда перешла на повышенный тон, Алессандро же сохранял спокойствие и невозмутимость. Ему было ясно, что слова, которые она придумывала, объясняя свою страсть к Томмазо, звучали неубедительно. И все же Алессандро вовсе не хотел обижать свою подругу, поэтому решил прекратить спор, заявив, что, возможно, ошибается, и больше они не возвращались к этой теме.

Голос Алессандро возвращает Линду к реальности. Она кивает.

– Хочет отвезти меня в какое-то «милое местечко», но не говорит, куда.

– А ты?

– Я согласилась.

– Да уж, этот тип не оставляет тебя в покое…

– Скажем так: это я позволяю ему не оставлять себя в покое.

Вид у Линды довольный. Теперь они с Томмазо стали встречаться чаще, но она до сих пор не может сказать, что это за отношения. Она знает одно: с ним ей хорошо. Теперь она самая настоящая любовница – впервые в жизни.

И, как мудро заметил дядя Джорджо, с которым она может быть откровенной, как и с Алессандро, – быть любовницей не всегда удобно.

– Кстати… А ты-то со своей синьорой больше не встречался? – подмигивает ему Линда.

Теперь она самая настоящая любовница – впервые в жизни.

Она думает, что Томмазо ничего не сказал Надин о том, что между ними было, но она могла и так догадаться. Хотя вряд ли устроит скандал – если верить Томмазо, они друг другу изменяли, и она ничего не имеет против… Но это не ее дело, размышляет Линда. Не стоит об этом думать. В конце концов, она сама еще не поняла, чего хочет от Томмазо.

– Что ты, мы, скажем так, приятно провели время, но сейчас мне не до того. Других забот полно, – глаза выдают беспокойство Алессандро.

– Это каких же?

– Ну, уж точно не с женщинами.

– Ты что-то скрываешь от меня, я знаю… – она смотрит на него строго.

– Да ладно тебе, Линда, я что, похож на человека, который умеет скрывать? – Алессандро явно увиливает от ответа.

Он снимает веревку с подъемного блока.

– Давай приберемся тут, сделаем Джорджо приятно.

Линда, кажется, догадывается, какие заботы он имеет в виду. Но внутренне надеется, что ошибается.

Они едут в его машине уже полтора часа. Скорость почти сто девяносто километров, и Линда, которая и сама любит быструю езду, каждый раз поражается, глядя на спидометр. Томмазо расслабленно ведет машину, он бросает вызов дороге, как заправский штурман. Линда за ним наблюдает. Этот мужчина не перестает ее удивлять: каждый раз он открывается ей с новой стороны. Ее преследует мысль, что рядом с ней – эталон красоты со строгим, почти нордическим профилем, со слегка квадратной нижней частью лица и всегда аккуратной бородкой. И даже в повседневной одежде – синей рубашке и хлопковых шортах защитного цвета – он сводит ее с ума. Но больше всего ее завораживают его серо-синие глаза, таинственные и притягивающие. В нем чувствуется порода, какая-то особая выдержанность, от которой она просто тает.