Время любви (СИ) - Деметра Фрост

— показать, что я здесь, я живая и чувствующая… И млеющая от каждого знака внимания с его стороны… Но это лишнее. И никому не нужное. Ни мне. Ни тем более Олегу.

Я привычно кручусь по ставшей родной мне кухне. Музыкальный канал на минимальной громкости, но я все равно пританцовываю под ритм и подпеваю под нос — совсем как в свой первый день здесь. С удовольсвтием слизываю с ложки жидкое тесто, а с венчика — сладкие сливки. Не отказываю себе в нескольких ложках малинового джема — совершенно незамысловатой начинки для макарун — и с наслаждением запиваю все это мятным чаем, заваренным в специальном чайничке.

Вот такая я непоследовательная. Сетую на то, что боюсь набрать лишние килограммы, а сама хомячу жутко калорийные сладости.

Время давно перевалило за полночь, когда в коридоре характерно так звякнуло и я не сколько увидела или услышала, сколько почувствовала — Олег вернулся.

Удивленно оборачиваюсь и привычно иду встречать хозяина квартиры. И машинально вытираю ладони о бедра ровно в тот момент, когда встречаюсь с Олегом взглядами.

При моем виде мужчина недоуменно выгибает бровь и тут же хмурится.

— Почему не спишь? — спрашивает он строго.

— А вы почему приехали?

Машинально перешла на “вы”, но не исправилась. Не до этого.

— Ну… Я подумала, что вас не будет. А мне не спалось.

Разувшись и на ходу снимая пиджак, Олег проходит вперед и недовольно обводит взглядом бардак на кухне.

— Ты уж извини, — смешавшись, прошу я, — Я почти закончила. Давайте я вам ужин разогрею? Или чаю?

— Ужин не надо. Чаю. И… Чего это ты готовишь?

— 15 минут, — переполошилась я, — И первая партия будет готова. Это сладости, ничего такого…

— Ну, давай свои сладости. Я подожду. Только сначала в душ схожу.

К моменту, как Олег приводит себя в порядок и переодевается в домашнее, я почти заканчиваю уборку, но стол накрыть успеваю. Как и разложить по широким блюдам сладкие и воздушные пирожные. Макаруны получились идеальными, такими, какими и должны быть. Они притягивали глаза своими малиновыми бочками и темно-красной прослойкой, а на аккуратные кружочки бисквита я водрузила невероятно высокие сливочные шапки и украсила свежими ягодками и листиками мяты — не хуже, чем в городских кондитерских.

Мужчина аккуратно подцепляет одно из пирожных, откусывает, запивает чаем… И кажется довольным. Нет, от удовольствия он не жмурится и мимика его практически не меняется, но по особому блеску глаз и едва поднявшемуся уголку рта я вижу — ему нравится. Все-таки эти пирожные не такие уж и сладкие — спасает легкая кислинка ягод.

Мне безумно нравится, как Олег ест мою стряпню. Да и сам факт присутствия мужчины дома, хотя он и предупредил, что не появится. Я инстинктивно принюхиваюсь, пытаясь учуять запах женских духов, но это уже бесполезно, после душа-то. Поэтому просто привычно улыбаюсь и потихоньку оглаживаю пальцем край чашки, не торопясь приступать к пирожным. Пробу-то я уже сняла — без оной я просто не рискнула бы подать еду на стол.

Но Олег замечает это и, наклонив голову набок, с какой-то хитрой ухмылкой интересуется:

— Почему не ешь?

— Мм? — я смотрю на Олега слегка недоуменно, — Почему же, ем…

Чтобы подтвердить слова, я протягиваю руку к бисквиту, но мужчина оказывается быстрее. Ловко цепляет именно то, на которое я нацелилась, но вместо того, чтобы положить на блюдце, подносит прямо к моему рту.

— Скажи “ам”, - поражает меня мужчина, и от неожиданности я действительно открываю рот и послушно принимаю нежнейший бочок бисквита. Правда, при этом я измазалась в воздушной пене сливок и потому быстро поднимаю ладонь, чтобы вытереться.

Но меня ожидает очередной шок (а ведь я еще от первого не оправилась!) — взяв льняную салфетку, Олег очень аккуратно и нежно стирает с лица крем.

А меня прошибает дрожь. И сильнейший спазм внизу живота, от которого непроизвольно жмурусь и задерживаю дыхание.

Но эти ощущения неожиданно приятные и сладкие. Волнующие. И соблазняющие.

Сам же Олег, как ни в чем не бывало, убирает руку с салфеткой, а второй продолжает держать пирожное у моего лица. Мне ничего не осталось, как продолжить его есть.

И в голову не закрался даже отголосок мысли о том, чтобы прямо и емко указать на некую фривольность такого жеста. И его недопустимую интимность.

Но я с жадностью уцепилась за это прозрачное ощущение и позволила себе съесть не только это пирожное, но и следующие два. Да-да, прямо с рук самого Олега.

Конечно, больше мужчина себе такого не позволял. И сейчас, в ресторане, тем более. Мы чинно и культурно ковыряемся в своих десертах маленькими вилочками, воспитано прикладываем к губам тонкие края изящных чашек. И привычно молчим.

Привычно и уютно.

Хмель от выпитого вина давно прошел. Но вот Олег после окончания ужина закругляться не торопиться — и заказывает еще одну порцию виски. Мне ничего не остается, как добавить в свою чашку еще чая.

Глава 15.2. Олег

Олег уже не впервые оказывается с девушкой на заднем сидении машины. Вместе. Бок о бок. И хотя между ними довольно много места — все-таки вызванное им такси не обычное, а бизнес-класса. Но очень хочется это расстояние сократить. Выпитый алкоголь сказывается.

Именно он не только делает голову тяжелой, но и обостряет все чувства, все эмоции. Делает нервы оголенными, а желания — слишком сильными.

Олег сегодня не отказал себе в удовольствии и откровенно любовался своей спутницей — такой красивой и такой невероятно соблазнительной в своем подчеркнуто простом и при этом элегантном наряде. Изящным наклоном головы, когда она увлеченно резала мясо и овощи. Мило распахивающимися губами, когда те обхватывали вилку с кусочком еды. И тонкими запястьями, выглядящими трогательно и беззащитно на фоне скатерти из мерцающей серой ткани.

Но особенно Олега привлекал изящный изгиб стройной шеи — хорошо знакомый и давно уже манящий, так как Таня обычно заплетала волосы в косу, хвост или собирала в небрежный пучок. Но сейчас эту часть женского тела подчеркивали элегантные жемчужные сережки, а еще тонкие прядки выбившихся из прически волос.

И этот изгиб буквально взывал к тому, чтобы приласкать его подушечками пальцев или даже губами. Сначала нежно и аккуратно. А потом, может быть, и погрубее — до красноречивого такого отпечатка ярко-розового цвета.

Очень заманчивая перспектива, надо сказать. И настолько соблазнительная, что даже дыхание сбивается.

Но, в конце концов, он не сопливый подросток, чтобы не справится со своими желаниями.

По крайне мере