Именем волчьего закона - Андрей Бадин

И вот пистолет у Краснова затих – кончились патроны. Он метнулся к сосне, прижался к ней спиной, вынул использованную обойму и вставил новую – полную. Передернул затвор, выскочил из-за дерева и стал снова осыпать огнем путь отступления бандита.

Блэк был профессиональным военным, отставным десантником, участвовал в боевых операциях в Дагестане и Чечне и патроны во вражеских магазинах считать умел. Когда Сергей стал перезаряжать, он вскочил и со всех ног кинулся бежать. Даже не попытался ответить автоматной очередью. На бегу трещал сучьями так, что за версту было слышно.

Краснов еще пострелял на этот звук, а когда закончилась и вторая – последняя обойма, – засунул «макаров» за пояс и со спокойной совестью пошел обратно:

«Ну, ушел он, и что из того? Я же говорил, здесь и сейчас мне одному его не взять. Условия не те».

Через десять минут он встретился с оперативниками и они вместе вернулись к машинам. По пути Потапов сообщил, что второй киллер убит.

Сергею промыли рану перекисью водорода, помазали вокруг нее йодом, наложили бинт и усадили в машину.

Через час Краснов, Максимов, Фомин и Нина Морозова вернулись в управление. Привезли с собой и проститутку Машу. На месте аварии осталась следственная бригада и отряд специального назначения. Первые занялись обследованием машины киллеров и места преступления, а вторые растянулись в цепочку и двинулись прочесывать лес. В районе был задействован план «Перехват», и все автомобильные дороги были перекрыты нарядами милиции.

К утру закончили обследование «Ауди» и расстрелянного «Мерседеса» Сергея. Труп Гарика отвезли в морг на вскрытие – выяснить, чья пуля его убила.

В лесу искали до полудня, искали с собаками, но беглеца так и не нашли. Обнаружили два десятка стреляных гильз Краснова, его пустую обойму, да следы киллера на сухой земле. Кинологи определили, что он добежал до речушки, вошел в нее, прошел по воде вниз по течению и вылез где-то в километре от места входа. Где, определить не удалось – собаки след не взяли.

Глава 13

– Не везет мне с этими «лупоглазыми» двести десятыми «меринами». Помнишь, у меня был такой же, на нем Анна Фрейн перевернулась, а этот расстреляли… – сокрушался Сергей. Он сидел в кресле в кабинете Максимова и жевал бутерброд с докторской колбасой. Запивал крепким, сладким, холодным чаем, восстанавливал силы и понемногу приходил в себя.

Еще на шоссе его осмотрел врач и вынес заключение – его рана на дельтовидной мышце не опасна и жить он будет. Нож маньячки пробил куртку, рубаху, прорезал кожу, но до мышечных волокон не достал. Хирург даже швы накладывать не стал – только стянул края пореза лейкопластырем, продезинфицировал его и наложил повязку.

Когда все вернулись в МУР, Сергей сел за компьютер писать объяснительную. Подробно изложил все факты захватывающей криминальной истории с самого начала до конца. Хотя он пока точно не знал, чем она закончится.

– Мы твои должники, – Максимов с довольным видом прохаживался по кабинету из угла в угол, а Фомин дремал в кресле у окна. – Ты один вычислил и взял Машу – «мясника». Маньяком баба оказалась – невиданный в моей жизни случай. Обычно мужики на сексуальной почве насилуют и убивают, а тут молодая смазливая девка. Ей бы жить и жить, любить, детей рожать, а она взялась парней мочить. Сука… Тебе, Серега, за нее памятник надо поставить, при жизни.

– Да, лишь бы не посмертно, – буркнул сыщик и прожевал ароматный свежий кусочек.

Полковник три раза символически сплюнул через левое плечо, постучал пальцем по столу и добавил:

– Не дай бог.

Сыщик включил режим печати, в углу стола мерно загудел принтер, и из него стали вылезать листы с текстом. Сергей улыбнулся. Рука у него не болела, самочувствие было хорошее и настроение тоже. Поэтому он и не горевал. Даже полковник заметил это.

Краснов доел ужин и раскинулся в кресле с загадочной улыбкой. Думал о Нине. Она ему очень понравилась, и теперь сыщику не терпелось продолжить роман – вновь встретиться с ней, но уже в неофициальной, так сказать, обстановке.

Измученную, усталую Морозову полковник отпустил и приказал своему водителю отвезти ее домой. Объяснительную решил с нее утром взять.

– Ну что, приступим к допросу задержанной? – спросил шеф и потер ладони. Взял трубку внутреннего телефона и попросил доставить ее из одиночной камеры, где она парилась с самого приезда, в аквариум. Так Николай Иванович называл кабинет для допросов. В его стену было вмонтировано прозрачное с одной стороны зеркало. Находящийся в аквариуме подозреваемый видел только свое отражение, а оперативники наблюдали за ним из соседней комнаты.

– Давайте поднимайтесь, надо, наконец, выяснить: она шестерых мужиков замочила и весь город в страхе держала или не она? – Максимов открыл сейф, достал оттуда видеокамеру, кассеты, шнуры и захлопнул дверцу. Положил оборудование на стол и двинулся к двери. – Забери это, – сказал он Алексею.

Тот кивнул и нехотя поднялся из кресла. Очень хотелось спать и поэтому он двигался вяло. Сергей сразу встал и пошел за полковником.

Когда вошли в темную, оборудованную звукоизоляцией просмотровую комнату, то сразу увидели за затемненным стеклом проститутку Машу. Она сидела за столиком, на привернутом к полу алюминиевом стуле и, как мумия, не мигая смотрела в одну точку. Руки сложила на поверхности стола как школьница, внимающая любимому учителю. Ладони положила одну на другую, так что совсем не было видно сковывающих ее запястья наручников.

В просмотровой было темно, чтобы сквозь зеркало не просвечивались лампы, а в комнате для допросов светло, уютно и тихо. Лишь мерно гудели неоновые светильники под потолком.

Алексей поставил видеокамеру на штатив, направил объектив на окаменевшую путанку, включил камеру и навел резкость.

– Готово, – прошептал он, – можем начинать.

– Давайте понаблюдаем за ней, – предложил полковник.

Мужчины уставились на преступницу, а та моргнула, будто почувствовала их взоры, забегала глазами, мельком посмотрела на зеркало и на мгновение встретилась взглядом с Красновым. У того от ее холодного тяжелого взгляда по спине побежали мурашки. Сыщик поймал себя на мысли, что у девицы глаза изменились – стали злыми, маленькими и некрасивыми. А когда он ее нанимал – были ласковыми, похотливыми и веселыми. Отрицательные эмоции старят и уродуют людей, а положительные – возвышают, молодят и красят.

– Как вы думаете, она убивала? – наконец спросил шеф.

– Ха, конечно, она, – шепотом ответил сыщик. – Если бы вы видели, как она на меня с ножом набросилась, с какой яростью и силой била, таких вопросов не задавали бы.

– Тогда объясни мне вот что, – полковник пристально посмотрел на Сергея. – Чем ты руководствовался, когда составлял на нее фоторобот? Ведь она и вправду убийцей оказалась. Как ты это объяснишь?

– Это случайность. А может быть, и везение. Когда мы в ресторане сидели и вы ко мне за помощью обратились, я понял, что вы в тупике. Решил вам помочь и взял для фоторобота облик понравившейся мне проститутки. Думал, вы ее найдете, выясните, что она не убийца, и отпустите, а я с ней познакомлюсь и трахну. А она вдруг оказалась настоящей убийцей. Кто ж такое мог предугадать?

– Ты предугадал. Я в такие случайности не верю, но то, что произошло, – факт, – парировал полковник.

– Такое бывает, – буркнул Алексей. – Маньяки крошат людей по велению личного инстинкта убийцы, и Краснов действовал инстинктивно, по воле своего полового инстинкта. Вот их инстинкты и перехлестнулись.

Вы вспомните, всех маньяков брали случайно. Первый раз Чикатило попал в милицию случайно. Задержали первого попавшегося идущего по улице мужчину – и это был он. Это произошло недалеко от места его первого преступления. Но он сам тогда не раскололся, а доказать его вину не смогли. Это спустя годы, когда он уже стольких детей убил, его вычислили и арестовали. Но опять доказать ничего не смогли. Только когда он сам начал давать показания, тогда все и прояснилось.

И с Ряховским то же самое было. Арестовали здоровенного мужика, прогуливающегося по лесу возле сарая, в котором маньяк убивал свои жертвы. И опять улик не было. Только когда он сам стал давать показания, тогда и подтвердилось, что убийца он.

И с этой Машей…

– Это мистика какая-то, – шеф нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Да, мистика, она всегда присутствует в делах серийных убийц. – Алексей сладко широко зевнул и застыл с открытым ртом. Загородился сжатым кулаком и некоторое время охал, наслаждаясь мимолетным ни с чем не сравнимым зевотным кайфом. Аж прослезился. Даже Сергею с Максимовым, глядя на него, захотелось зевнуть, но они сдержали позывы и только заиграли желваками на скулах.

Леша закрыл рот, смахнул сладкие слезы с глаз, тряхнул головой, покряхтел и продолжил:

– Вы же помните отчеты по делам серийников. Со всеми какая-то чертовщина происходит. Чикатило сидел в камере с металлической решеткой вместо двери. За ним постоянно наблюдали и снимали на камеру все его действия. Изучали, как подопытного кролика. Он видел это, внешне никакого недовольства не выказывал, а внутренне очень сильно злился. Так вот, когда он злился, толстенные металлические прутья двери разогревались так, что до них было больно дотронуться. Еще у него замок камеры клинило, или, наоборот, он оказывался открытым. Хотя маньяк из камеры даже не пытался выйти. Когда его спрашивали, почему он не вышел, отвечал, что внутренний голос ему не велел.