Потаенное наслаждение - Джена Шоуолтер

— Не заставляй меня снова просить тебя убраться, — сказала она. — Не знаю, в какую ты играешь игру, но это было ошибкой. Мне надо…

— Никаких игр, — пылко перебил ее мужчина.

Она продолжила так, слово он не встревал.

— Мне надо вернуться в подземелье, по-быстрому, а это пустая трата времени. Я должна поговорить с Аэроном.

— Сначала ты выслушаешь меня.

— Рейес. Слезь. Сейчас же!

— Мы поговорим, Даника.

Она глянула на него.

— Заставь меня, и я сделаю тебе больно.

Его глаза опять закрылись, пряча вспыхнувшие в них эмоции. Его ресницы напоминали манящие пальцы, зазывающие ее погрузиться в мир теней и темного искушения.

— Я не могу… не буду…

— Подземелье. Аэрон. Все остальное не имеет значения. Время разговоров истекло. Время поцелуев тоже. Как мы и хотели, с этим покончено. Я больше не буду гадать, каков ты на вкус.

К сожалению, она знала, что будет мечтать об этом поцелуе до скончания своих дней. Будет думать, что могло бы быть, фантазировать, что могло случиться, если бы он по-настоящему хотел ее.

— Даника, я…

Он опять умолк, а ее захлестнула волна болезненного любопытства.

— Что? — сердце колотилось в груди. — Просто скажи, чтобы я смогла уйти!

Он открыл глаза, в зрачках которых танцевало пламя. Он прижался к ее лицу, нос к носу. Раскаленное добела дыхание обжигало ее кожу.

— Ни слова больше. Я должен кое-что тебе сказать.

В эти месяцы ее желания полностью игнорировались. Ее чудесная жизнь провалилась в тартарары. Все кого она любила, покинули ее. Рисование — ее путь к здравому смыслу — стало недоступным.

Так просто она не сдастся.

— Ни слова, да?

«Ты тренировалась сражаться. Знаешь, что делать.»

С замиранием сердца Даника распластала ладонь на холодном матрасе. Пот выступил на коже. Когда в прошлый раз она защищалась, то убила человека. Будь осторожна на этот раз. Ей не хотелось наносить этому мужчине непоправимый вред. Только немного поранить.

— Я не хотел этого тебе рассказывать, надеялся, что с тобой все будет по другому, но я не могу позволить тебе думать, что я не хочу тебя.

Не слушай его голос и медоточивые слова. Действуй.

— Я…

Даника ударила.

Вложив всю силу в кулак, она заехала ему по носу. Хрясть. Теплая кровь брызнула на нее. Рейес застонал. Но это прозвучало не как стон боли, поняла девушка, а наслаждения — экстаза, который она жаждала услышать, пока его язык танцевал у нее во рту.

Шок от этого стона пригвоздил ее на месте.

Что. За. Черт?

Рейес медленно повернул голову и опять посмотрел на нее. Кровь уже остановилась, хрящ встал на место. Ее глаза распахнулись. Он был бессмертным воином, да, она знала это. Он быстро исцелялся. Это она также подозревала после вчерашнего. Но как она могла предсказать то, что неистовая нужда возникнет в его глазах из-за того, что она сломает ему нос?

Его пенис быстро набухал, именно так, как она желала этого ранее, словно клеймо меж ее одетых в джинсы бедер. Что бы она почувствовала, будь они без одежды? Девушка сглотнула, а Рейес облизал губы так, словно внезапно смог ощутить ее там на вкус.

Дрожь пробежала вдоль позвоночника. Их тела соприкасались: ее соски против его силы, ее мягкость против его мощи воина, и электрический ток заискрился меж ними. На миг, на один лишь миг, родилось ощущение боли, и боль разлилась наслаждением внутри нее.

Рейес отпрыгнул прочь, и эта порочная молния моментально исчезла. Он отошел и остановился у дальней стены, лоснящаяся головка его плоти выглядывала над поясом ставших слишком тесными джинсов.

— Рейес, — неуверенно произнесла она, снова ощущая нужду, испуганная и озадаченная.

— Я хочу тебя, но не смогу взять, пока ты не причинишь мне боль.

Хриплое признание, казалось, резало его горло. Его стыд вернулся. И чувство вины. И надежда?

— Я могу испытывать удовольствие только через боль.

Она медленно села, ее затуманенный мозг отказывался воспринимать то, что он говорил.

— Не понимаю.

— Вчера ты спросила, каким демоном я одержим. Что ж, мой демон — Боль. Он заставляет меня желать физических страданий, и чем сильнее они, тем лучше. Телесные мучения — единственный источник моего наслаждения.

Точно так же, как и для нее в тот единственный миг.

Нет, не в единственный. Правда обрушилась на нее, как ушат ледяной воды посреди идеального дня. Так уже бывало ранее. Вчера, когда она проснулась в Рейесовой постели. Она укусила его, и это понравилось ей.

— Твой демон может войти в меня?

Живот свело. Это ведь невозможно. Правда?

— Нет, — ответил он, но взгляд его стал пристальней.

«Не думай об этом сейчас. Ты запаникуешь, утратишь цель»

— Ты говоришь мне, что для того, чтобы быть с тобой, я должна причинять тебе боль?

Снова и снова.

Он кивнул. Во рту девушки пересохло. Если она привяжется к нему — если? — и отдастся ему, что от нее потребуется? Ей придется царапать его, щипать, кусать?

— А другие женщины… ранили тебя?

Он опять мрачно кивнул.

Даника сжала кулаки, ногти впились в простыни. В этот момент ей не пришлось взывать к силе воли, чтобы кого-то обидеть. Мысль о Рейесе с другой женщиной вызвала в ней такую яростную ревность, какой она не испытывала ранее.

— И это срабатывало?

— На некоторое время. Боль есть боль, независимо от причины ее возникновения.

— Ты все еще…—

«…путаешься с теми мелкими шлюшками?» — про себя договорила девушка.

— Ты все еще ищешь таких женщин?

— Уже много лет как не ищу.

Ярость и ревность переросли в нечто новое.

— Хочешь, чтобы я поранила тебя?

Сможет ли она?

Удивительно, но он покачал головой. Темные пряди взметнулись у висков.

— Я жажду боли, не буду лгать, и я хотел бы, чтоб именно ты причиняла ее мне. Но…

Он облизнул губы, отводя взгляд в сторону.

— Но что?

— Я никогда не позволю тебе делать этого.

— Почему? — вопрос сорвался с языка прежде, чем она успела проглотить его. Не желая видеть сожаления, которое осветило его черты, она оторвала взгляд от его лица — и осознала, что таращится на свежие порезы на руке мужчины. Он все это время резал себя.

Содрогаясь, она обхватила себя руками. Вот в чем он нуждался — в кинжале, протыкающем его вены. Она-то всегда считала его неуклюжим. Девушка безрадостно усмехнулась. Он вовсе не был неуклюж. Какой же она была глупой!

— Это изменит тебя, — признался он, — и не в лучшую сторону. Ты совершенна, такая, как ты есть сейчас.

«Не реагируй. Игнорируй его слова»

Разговор повернул в опасное русло, и вряд ли нечто хорошее ожидало ее в конце. Иначе она утратит разум, будет умолять позволить ей дать ему необходимое и испытывать отвращение к себе за это, или он продолжит отвергать ее, тем самым унижая. Прочь от него.