Отец сводной сестры (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

— Обычно, Дина. Бывает так, что между двумя любящими людьми встревает третий человек. И разрушает он союз.

У меня на кончике языка вертится куча аргументом, что она не права, но сдерживаюсь. Может быть Рома дурит мне голову, как дурил до этого Лике. Слова не имеют никакой ценности, они могут быть сказаны просто так. Я пытаюсь занять нейтральную позицию, не обвинять Рому в поступках, не кидаться с претензиями в мыслях Лике. К сожалению, они встретились до того, как я встретилась с Романом лично. И они были близки. Кожа к коже. Глаза в глаза. Одно дыхание на двоих.

Довольно громко звякает вилка об тарелку. Ревность вспыхивает во мне неожиданно и сжигает меня дотла. Во мне борются два чувства: желание отстоять и уступить. Два противоречивых ощущения.

— Мне кажется, что он ее встретил на работе, - Лика хватает мои руки и сжимает их. – Дина, ты должна сказать мне, кто она! Понимаешь, я не могу без него! Не могу! Я умираю без него! – по щекам катятся слезы, а я задыхаюсь от безвыходности, от беспомощности, от растерянности, не зная, как поступить.

— Я не могу без него... - шепотом добавляет. И это действительно похоже на правду. От эффектной красивой блондинки осталось ее подобие. Корни волос отрасли, я с удивление замечаю, что Лика не натуральная блондинка, а крашеная. Кожа тусклая и серая, словно болела долго. Глаза красные, воспаленные, с лихорадочным блеском. Искусанные и в трещинах губы. Самое ужасное, что я верю ей в том, что она не может без Ромы. Самое ужасное то, что я тоже без него не могу. Прям любовный треугольник

— Чем я могу тебе помочь? – этот вопрос она хочет услышать, она его и слышит. Глаза сразу вспыхивают, воодушевляется, придвигается ближе ко мне.

— Я хочу, чтобы ты узнала, с кем Рома встречается. Если она действительно сотрудница, найди для меня ее личный номер телефона. Я обязана с ней поговорить!

Я отстраненно смотрю на мачеху, грустно усмехаясь. Если бы она только знала, что разлучница сидит перед ней, чтобы она мне сказала? Как бы после этого смотрела на меня? Сжимала бы так же сильно, как сейчас мои руки? Сумела бы понять и простить? Позволила бы быть счастливой или нет?

— Хорошо. Я попробую узнать, - убираю руки, прячу их под столом, зажав между коленями. – Но ты понимаешь, что это дело не одного дня. Ты надолго приехала?

— Навсегда. Я уволилась и вернулась. Мне Рома важнее, чем Франция. Чтобы его вернуть, я пойду на многое. Ты мне, правда, поможешь? – Лика убивает меня своей надеждой, я не сразу согласна киваю головой. Я чувствую себя предательницей. Я не знаю, как буду делать выбор и в пользу кого, потому что каждый по отдельности мне дорог, а вместе никак.

— Я постараюсь, - встаю из-за стола. Мне нужно подумать. Нужно разложить все по полочкам, понять, что происходит и как мне действовать дальше.

— Дина, а ты собственно куда? – Лика скрещивает руки на груди, смотрит на меня непонимающе. Я держу в руках пальто, разглядываю воротник. – Ты где-то в другом месте живешь?

— Я живу с Полинкой. Ее родители уехали, вот решили вместе пожить. Ей страшно оставаться одной в квартире. Завтра перееду обратно, скажу, что... – заставляю себя взглянуть на Лику. – Скажу, что мама против того, чтобы я ночевала не дома, - губы застывают в изломленной улыбке.

— Чепуха! Оставайся, сколько нужно. Вы уже взрослые девки, наверное, и парни у вас бывают. Может сырников дать?

— Нет, - от ее заботы меня начинает тошнить, хочется поскорее оказаться на улице. Быстро одеваюсь, молча прощаюсь с мачехой и вылетаю из квартиры. Бегу по лестнице так быстро, как могу, но чтобы не споткнуться и не свалиться, переломив шею. Распахиваю подъездную дверь, жадно хватаю ртом воздух. Он раздирает мои легкие, а слезы обжигают мои щеки.

Что же мне делать?

39 глава

Бывают дни, когда все валится из рук. И работа не клеится. И мысли разные лезут в голову, а ты не можешь на чем-то одном задуматься. Именно сегодня такой день с самого утра. Я перекладываю с места на места бумажки, ручки, что-то делаю, потом вновь это делаю. Анна Родионовна ничего не говорит, замечаний не делает, но странно на меня поглядывает. Я делаю вид, что не вижу этих удивленных взглядов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Дин, сходи вместо меня на собрание, а я пока спокойно поработаю. А то отвлекаешь своей суетой. Глядишь Роман Андреевич прочистит мозги и работать начнешь.

— Собрание? Роман Андреевич? – попугаем повторяю, непонимающе смотря на начальницу.

— Возьми блокнот и ручку, посиди вместо меня. Все равно ничего интересного там не будет. Зал для совещаний, - взглядом приказывает мне пошевеливаться, а я не хочу никуда идти. Не хочу сейчас видеться с Ромой, не хочу с ним объясняться, потому что придется про Лику рассказать, про свои мысли и сомнения. Но выбора у меня нет. Подхватываю со стола свой блокнот, ручку и, чувствуя задумчивый взгляд Анны Родионовны, покидаю наш кабинет.

Нужно было позвонить Роме, когда вчера вернулась из дома. Ответить на его звонок. У меня было десять пропущенных звонков от него. Зная, что он может примчаться на квартиру и потом, не обнаружив меня, рванет ко мне домой, я ответила ему сообщением. Он явно обиделся, потому что доброй ночи не пожелал, утром не позвонил. А я всю ночь не спала, вертелась на кровати, никак не могла выбросить из головы мысли о Лике, о ее прошлом с Ромой. Меня терзало чувство вины за сорванную свадьбу, за разбитый союз, за то, что полюбила чужого мужчину.

В зале для совещаний на меня удивленно посмотрели, но промолчали. Роман лишь вопросительно приподнял брови, но потом переключился на докладчика. Все совещание ни на кого не смотрела, бездумно рисовала в блокноте разные завитушки и геометрические фигуры. Вздрагиваю, когда слышу, как отодвигаются стулья, как рядом встают.

— Дина! – тихо меня окликают и хватают за локоть, но тут же его отпускают. –Нам нужно поговорить.

Я разглядываю линии на темно-синем галстуке, гадая, под цвет он глаз или нет. Я жадно, воровато вдыхаю его запах, как в последний раз. Робко поднимаю глаза выше и сглатываю. Рома сердится. Синь его глаз почти чёрная.

Когда мы остаемся одни, Рома опирается об стол, сканирует меня немигающим взглядом. Наверное, пытается понять, какие тараканы водятся в моей голове и что с ними делать: купить им новые мелки или воспользоваться более мощными способами их ликвидировать.

— Что происходит? – сухо, почти официально спрашивает, скрещивает руки на груди.

Закрывается от меня? Я опускаю глаза, терзаю нижнюю губу зубами и молчу. Что ему сказать? Что приехала Лика, и я теперь чувствую себя предателем народа?

— Ром... – стою перед ним, как школьница перед директором, тереблю в руках несчастный блокнот, а сказать все как на духу, смелости не хватает.

Он терпеливо ждет. Он всегда ко мне по-хорошему относится, проявляет понимание и снисходительность. Сейчас, наверное, за все время нашего знакомства раздражен и сильно сердит.

— Дина, - вздыхает, отталкивается от стола, стискивает мои предплечья и смотрит в глаза. – Послушай меня внимательно. Я взрослый мужчина, привык на свои вопросы получать четкие ответы. Так что давай без ясельных игр, а по-взрослому. Я задаю конкретный вопрос, ты конкретно отвечаешь. Ясно?

— Да, - еле слышно произношу, пристыженно опуская глаза на ботинки Романа, в которых можно рассмотреть свое отражение, если нагнуться.

— Почему ты вчера не отвечала на звонки? Я волновался. Я переживал, - и по голосу понимаю, что действительно переживал. Чувство вины еще сильнее стискивает мое сердце, а голову опускаю еще ниже. Стыдно то как.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дина! – мое молчание его злит еще сильнее.

— Я вчера ездила домой... И там... – храбро поднимаю голову, смотрю прямо в глаза. – Там была Лика.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Даже бровь не дергается. Взгляд по-прежнему строгий и жестокий. Тема Лики его нисколечко не волнует. Может я зря тут себя накручиваю? Если Роме все равно, значит и мне должно быть все равно.