Исход - Йездигерд Сасанид

– Танк тут грохнуть могут, да и проехать сюда только дворами можно. – Возразил Алексей. – У меня есть идея. У нас есть дымовые шашки?

– Есть. – Ответил сержант.

– А мина какая-нибудь, желательно парочка МОНок? – Спросил Алексей.

– Не, это у сапёров. У нас то откуда. – Недоумённо ответил сержант.

– Ну, раз такое дело, тогда давай, волоки сюда Синицына. – Деловито приказал Филимонов.

Танк пришлось ждать минут десять. Всё это время бойцы взвода просидели тихо, не высовываясь. Филимонов решил сделать действия неожиданными. Танк, подойдя, остался укрытым за зданием. Филимонов поспешил туда.

– Синицын, слышишь меня? – Вещал Алексей через телефон.

– Да. – Сухо ответил Синицын.

– Там здание длинное, типа складского, в его стене надо сделать дырку. Сможешь? – Спрашивал Филимонов.

– Это можно, только от гранат меня прикройте, мне бортом вставать придётся. А там я им осколочно-шрапнельным заряжу. Стена то у дома не толстая? – Уверенно вёл беседу Синицын.

– Не думаю, это вообще склад какой-то по ходу. – Ответил Филимонов.

– Тогда порядок. Ну как, поехали? – Бодро говорил танкист.

– Поехали. Как будет всё готово, тебе скажут. – Проговорил Алексей.

Осколочно-шрапнельные снаряды использовались только в первой бригаде. Они позволяли танкам уверенно бороться с пехотой, даже укрытой в непрочных зданиях. Разрываясь, такой снаряд давал множество поражающих фрагментов, которые, разлетаясь достаточно далеко, поражали пехоту.

Во взводе приготовили дымовые шашки. Сигнал танку был подан. Машина, гремя траками, выкатилась наполовину корпуса из-за укрытия, башня начала вращение. В одном из окон здания закипела суета, в оконном проёме показалась моноблочная граната РПГ-7. В ответ на увиденное бойцы взвода открыли огонь по этому, и другим окнам. Гранатомётчик всё же выстрелил. Осталось неизвестным, то ли он выстрелил сам, то ли произвёл выстрел дёргаясь в предсмертных конвульсиях. Граната ушла мимо, сильно мимо. Танк выстрелил, и как мавр сделавший своё дело, тут же укатил за укрытие. Снаряд, пробив стену здания, разорвался внутри. Раздосадованный Филимонов смотрел на аккуратную дыру в стене склада, оставленную 125-мм снарядом. Тот, пробив стену разорвался внутри.

– И что это за хуйня. Как мы туда блядь пролезем? Туда сам ёбаный глист не пролезет? – Возмущался Филимонов.

В ответ на возмущения из-за укрытия снова показался танк. Христофоров, подхватив за плечи возмущавшегося Алексея, привалил его к снегу. Разделся ещё один выстрел и последовавший тут же мощный взрыв.

– О, фугасным жахнул, теперь наша работа пойдёт. – Довольно приговаривал сержант, показывая Филимонову на огромную дыру в стене склада.

На улочку полетели дымовые шашки. Уже спустя момент всё вокруг заволокло белесым дымом.

– Поехали! – Дал сигнал к атаке Филимонов.

Бойцы бегом, пригнувшись, достигли стены склада, и встали, рассосавшись вдоль стены, по обе стороны от дыры проделанной взрывом. Дым постепенно рассеивался. В окна склада полетели гранаты с фосфором и напалмом.

– Так, на всякий случай. – Подмигнув, пояснил Христофоров.

– Так, на всякий случай, всю Москву спалим. – Улыбнувшись, ответил Филимонов.

Внутрь склада, через дыру в стене, начали забегать бойцы. Забежав внутрь, следом, Филимонов увидел лежавшие мешки. Ткнул один из них. Внутри оказалась крупа. Весь склад был забит крупой. Внутренности склада постепенно заволакивало дымом, начинался пожар.

– Бля, сколько же добра пропадёт. – Горестно подумал Филимонов.

Расчёт оказался верным, прямо за складом начинались позиции миномётчиков фашей. Началась перестрелка, быстро перешедшая в рукопашную. Бились кто чем. Христофоров забивал одного фаша снятым с чужой головы шлемом, нанося остервенелые удары по лицу. Сзади на сержанта навалился здоровенный детина. Филимонов вытащил нож и приблизившись, ухватив детину за воротник, отдёрнул его от сержанта и начал наносить фашу один за другим удары ножом. Кровь хлестала из перерезанных артерий, но Алексей не унимался.

Вырезав и перебив миномётчиков, испортив миномёты, и понаставив растяжек, взвод Филимонова, подобрав раненых, ушёл на прежние позиции. Позади остался пылающий продовольственный склад.

Танковое сражение к этому времени, собственно, закончилось. Осталось лишь выкурить из разрозненных строений засевших там гренадёров. Те яростно отстреливались, не давая подвести огнемётные бэхи. Прекрасно понимая, чем это для них закончится. В дело снова пришлось вводить танки, чтобы разрушить строения. Но гренадёры, уловив момент, покинули их и рассредоточились на местности, используя как укрытия сгоревшие танки.

– Бля, вот упорные же, скоты. Ведь есть куда отойти, пока что. Съебали бы уже, и дело с концом. – Эмоционально комментировал, помогая перевязывать раненого, Христофоров.

– Одна радость, мы снова в резерве. – Отстранённо отвечал Филимонов.

Начинало темнеть. Алексей решил осмотреться, и с этой целью забрался на крышу здания. Подступлению темноты яростно мешал огонь многочисленных пожаров. Алексей услышал далёкий, одинокий выстрел.

Глава 28

Вечная жизнь… и борьба

Сильный удар, подобный удару кувалдой, свалил Филимонова с ног. Резкая, дикая боль в сердце сорвала дыхание. Алексей лежал на крыше, перебирая ногами, ухватившись левой рукой за область грудной клетки слева и широко распахивая рот, хватал воздух.

– Снайпер!!! Всем укрыться и отойти от окон!!! – Доносились из здания крики Христофорова.

До чердачной лестницы от Алексея было с десяток шагов.

– Надо туда… Самому… Полезут вытаскивать и сами попадут… Как я… – Как бы кусками, с перерывами, думал Филимонов. Пересиливая боль, и нехватку дыхания, он медленно, но упорно принялся ползти к чердачной лестнице. Снайпер, заметив движение, выстрелил снова. Пуля ударилась в крышу прямо под лицом ползущего Алексея, оцарапав ему скулу. Со стороны послышался уже знакомый, резкий, звук выстрела старой германской винтовки.

– Надо же… Жив мужик… Он же из второй роты… В такой каше был и жив… Тоже хочу… жить… – Продолжая ползти, в том же темпе думал Филимонов. – Хочу жить… Буду жить… Буду… Жить… Буду… Жить… – Делая выдох после каждого движения, чеканил мысль Алексей.

У чердачной лестницы его подхватил обеспокоенный Христофоров, и перенёс на лестничную клетку верхнего этажа.

– Буду… Жить… Буду… Жить… – Бормотал Филимонов. Сознание его уже было сильно спутано.

– Будете, будете. Сейчас. К медикам доберёмся. И будете жить. – Говорил Христофоров, помогая укладывать Алексея на брезент.

К тому моменту, когда Христофоров с бойцами вытащили Филимонова из здания и направились в развёрнутый неподалёку полевой госпиталь бригады, снайпер, ранивший Филимонова был пойман и зверски искалечен. Им оказался, местный, невысокий, блондинистый паренёк, 16 лет от роду. Поймавшие его бойцы потрёпанной накануне, в танковом сражении, второй роты, решили по своему сжалиться над ним и его мамашей, неожиданно появившейся рядом. Они не стали его убивать, только отрезали большой и указательный пальцы на правой руке, и выкололи правый глаз. После чего преспокойно отпустили под надзор расчувствовавшейся мамаши.

Алексей, к моменту, когда его доставили в госпиталь, всё ещё был в сознании. Лёжа в импровизированных носилках, он держался за рану в левой стороне груди и отрывисто дышал, лицо было неестественно бледным, с синюшным оттенком. Именно в таком состоянии его приняли медики.

– Ну вот, парни, теперь я снова Ванька-взводный. – Угрюмо сказал бойцам Христофоров, когда они вышли из подвала, где находился госпиталь.

– Нехорошо как-то вышло, толковый мужик, и так глупо подставился. – Поддерживая беседу, сказал нерусский боец, тот самый, меткий гранатомётчик, по фамилии Хабибуллин.

– Толковый. Но и на старуху бывает проруха. И чего его Крейзер на взвод воткнул, лучше бы мне звезду на погон кинул, а так зря загубил его считай. – С огорчением в голосе говорил Христофоров.

– Да ну, может и выживет ещё. – С некоторой долей возмущения сказал Хабибуллин.

– Не Ахмед, он не выживет. Если б чуть пониже ранили, то тогда возможно и выжил бы. Хотя, хрен его знает, поживём, увидим. – Мрачно и негромко произнёс Христофоров.

Через полчаса в госпиталь, готовившийся к очередному за день перемещению, прибыл запыхавшийся Алексеев.

– Где капитан Филимонов? – Спросил Алексеев у санитара регистрировавшего поступающих раненых.

– Нет его. – Устало отмахнулся санитар, предварительно заглянув в регистрационный журнал.

– То есть, как нет? – Недоумённо задал новый вопрос Алексеев.

– Так и нет, умер он. – Так же, усталым тоном, ответил санитар.