Чёрные сны - Павел Корнев

Настороженно косясь на выросшую вдоль обочин невысокую стену едва-едва колышущихся под порывами ветра длинных синих листьев, я поплёлся вслед за ним. Вот ведь разрослись-то! И что самое паскудное – в зарослях этих не спрятаться: острые кромки пальмовых листьев такого пренебрежения к себе никому не спустят. Да они и разрослись наверняка так только потому, что их зверьё не жрёт.

Соскальзывая на обледенелой дороге, мы спустились по склону холма и заторопились к видневшемуся неподалёку лесу, опушка которого заросла высоченной зимней крапивой. Всё верно – чем раньше уберёмся с открытого пространства, тем лучше. И пусть щёлкать клювом в северных лесах категорически не рекомендуется, схлопотать пулю только потому, что рейнджеры нагнали тебя посреди чистого поля, согласитесь, тоже совсем не весело. Как ни крути, от зверья отбиться всяко проще. Да и отдохнуть на опушке можно.

Вытащив из бокового кармана рюкзака Шурика пластиковую полуторалитровую бутыль, я внимательно осмотрел выведенные на ней чёрным маркером символы колдовского заклинания – ничего особенного, обычная «незамерзайка» – и, скрутив пробку, сделал несколько глотков. Обернувшийся Ермолов забрал у меня полторашку и, прополоскав рот, сплюнул воду на дорогу.

– Срезать будем? – уточнил я, глядя на прозрачно-голубоватые листочки северного клёна. – Если напрямик – это по времени почти вдвое выигрыш.

– Почему нет? – сунув бутыль обратно в боковой карман рюкзака, Шурик пожал плечами. – После Дикой охоты всё зверьё по норам попряталось.

– Как бы только на снежных людей не нарваться, – припомнил я последний свой визит сюда и, настороженно озираясь по сторонам, сошёл с дороги. От попытки всмотреться внутренним взором в заросли зимней крапивы заломило виски, но зато стало ясно, что за ставшими на мгновение прозрачными стеблями не скрывается ничего опасного.

– Не, они, пока лазурное солнце не взойдёт, со Снежных пиков в этом году не двинутся, – уверенно заявил Шурик и начал пробираться по глубокому снегу вслед за мной.

– Почему это? – услышав про лазурное солнце, я вздрогнул и посмотрел в небо, подсознательно опасаясь увидеть над головой мерцающий холодным отблеском льда силуэт Цитадели. Да нет, ерунда это, не могла Стужа меня так быстро почуять. И всё же на Севере задерживаться не стоит. А то как бы чего не вышло.

– А егеря городские им по осени геноцид вперемешку с холокостом устроили. Всего пара бочек боевых отравляющих веществ – и трёх племён как не бывало. Мигом от Границы убрались, выродки, – добравшись до деревьев, Шурик скинул рюкзак на снег и уселся сверху, положив на колени АКМ. – Есть хочешь?

– Нет, – отказался я и, закатав с лица на лоб шапочку, вытер вспотевший лоб. – Не хочу. Дай воды лучше.

– Совсем хреново? – передав бутыль, хмыкнул Шурик и достал пакет с сухим пайком.

– С чего взял? – оторвавшись от полторашки, я уселся на корточки и прислонился спиной к дереву.

– Ты б себя в зеркало видел! – тщательно разжёвывая полоску сушёного мяса, фыркнул Ермолов. – Бледнющий, под глазами мешки чёрные... Да некоторые Ледяные ходоки здоровее выглядят!

– Иди ты! – я отвернулся от него и высморкался в снег. – Которую ночь не сплю. С чего бы выглядеть нормально?

– А кто всю дорогу в машине как суслик продрых? – удивлённо уставился на меня Шурик и вытер перчаткой рот. – Сопел в две дырочки, чтоб я так жил!

– Разве ж это сон? – Я зажмурился, но тут же вновь открыл глаза. Такое впечатление – на голову натянули резиновую шапочку на пару размеров меньше, чем надо. И чем дальше от Границы отходим, тем давление усиливается. Если продолжаться в таком духе будет, скоро мозги из ушей полезут. – Мне, чтоб выспаться, сутки подряд продрыхнуть надо.

– Пошли уже, засоня. – Ермолов, поднявшись с рюкзака, принялся прилаживать на ноги охотничьи лыжи.

– Пошли, – тяжело вздохнул я и дёрнул на себя опёршегося о дерево Шурика. – Глаза разуй!

– А чё такое? – уставился на меня здоровяк.

– Смотри! – ткнул я в серый нарост на коре – гнездо северных москитов.

– Фу ты, напугал! – облегчённо выдохнул Ермолов, перчаткой сбил гнездо на снег и направился в лес. – Сухое оно, не волнуйся. Всё – руки в ноги, и бегом.

– Прям уж бегом, – тяжело вздохнул я и потащился следом.

К Лысой горе мы вышли через пару часов. Не то чтобы в лесу заплутали – просто особо не торопились. Хоть Дикая охота и должна была всё зверьё разогнать по укромным уголкам, а выглянувшее из-за туч солнце распугать попутавших день с ночью исчадий Стужи, но всё же лишний раз решили не рисковать. По сугробам пробирались не спеша, подозрительные, да и просто чем-то не приглянувшиеся места обходили десятой дорогой. Зато и добрались без приключений. Приключения начались уже на опушке.

– Ложись! – дёрнув меня за рукав, повалился в снег Ермолов, когда мы только-только начали выбираться из ельника.

– Ты чего? – уткнувшись лицом в снег, тихонько прошипел я. – Опух, что ли?

– Не дёргайся. – Ермолов не спеша вытащил из рюкзака свернутый маскхалат и аккуратно накинул на меня. – Всё, теперь отползай обратно. Только медленно.

Я чертыхнулся и, извернувшись, освободил ноги от лыж. Дальше пошло легче, и вскоре мне удалось убраться в густой подлесок и нормально расправить почти сливающийся по цвету со снегом маскхалат. Вот бы ещё понять, какая муха Шурика укусила – вроде ведь спокойно всё. И колдовским взором никого не заметил. Странно...

– Ну и что за маневры? – всё же не решаясь подняться на ноги, подполз я к пятившемуся с опушки в лес Шурику.

– На Лысой горе кто-то есть, – отдышавшись, сообщил он мне и достал бинокль. – То ли оптика блеснула, то ли ещё что... Хорошо, как раз туда смотрел – заметил.

– Да не должно здесь быть никого! – я скептически отнёсся к его заявлению. – Ладно – раньше было там где переночевать, а теперь-то что на горе делать? На склонах такой ветер – мама не горюй!

– Делать там, конечно, нечего, но если тебе туда надо, значит, и другие не глупее паровоза оказались. – Спустя пару минут Шурик протянул мне бинокль: – На, взгляни.

Некоторое время я разглядывал склоны Лысой, но так и не заметил ничего подозрительного.

– Ну и что?

– Где сруб стоял, примерно представляешь? – вместо ответа спокойно спросил Ермолов, и чем-то мне его интонации напомнили взрослого человека, разговаривающего с не слишком сообразительным ребёнком.

– Ну.

– Посмотри туда.

– Смотрел уже.

– Ещё раз посмотри.

– Смысл? – упёрся было я, но, встретившись взглядом с Шуриком, решил всё же прислушаться к его словам. – Ну смотрю.