Королевская игла (СИ) - Каримова Лука "ЛуКа"

Алана не тешила себя ложными надеждами, прекрасно понимая, что строительство и нововведения в законе должны происходить постепенно, но не затянуто, дабы не пугать привыкших к иному укладу жителей. Она боялась смуты, но не так яро, как отец. Дворцовые перевороты ей также были не страшны, от всех конкурентов и неугодных она давно избавилась, а те, кто успел сбежать в свои отдаленные поместья, лишились былых привилегий, Виверн вырвал их ядовитые клыки, и все, что осталось сторонникам Алиды, — жить в молчании, надеясь на помилование.

Виверн негласно оберегал новую королеву, пристально следя за аристократией и народом. Он знал, жители — неспокойны, но пока что не предпринимают ничего угрожающего. Возможно, многим просто надоело скрываться, почти в каждой аристократической семье оказались магически одаренные дети, и им было выгодно ужиться с королевой, а не вести против нее борьбу. Графы произносили правильные речи живущим на их землях крестьянам, обещая мир и покой, давили на чувства материнских сердец. А кто как не мать больше всех ратует за спокойную жизнь своего дитя? Именно это и говорила Алана подданным, а те передавали ее слова из уст в уста, пока новости не доходили до самых отдаленных деревень Валентора. Однако остались и те, кто по-прежнему недолюбливал ведьм и ведьмаков, обвиняя их во всех своих несчастьях. Но от этого их отвлекла самая большая радость — снижение налогов. С помощью магии графы способствовали повышению урожайности, строительству и укреплению домов. Делали все для людей, и те были благодарны за это. Довольный житель куда лучше переносит изменения в королевстве, зная, что у него есть работа, крыша над головой, а семья накормлена.

Алана тщательно скрывала свою беременность, нося артефакт иллюзии, и ни один человек или маг не мог увидеть раздавшуюся в талии королеву, лишь замечали, как она несказанно похорошела.

Вопрос с браком Алану не волновал, ее сын родится законным наследником, об этом было написано в официальном документе, который в ночь перед родами ей принес Виверн. На желтоватом пергаменте значилось, что они муж и жена. Принцесса была отдана ему еще десятилетней девочкой с разрешения короля Альрика, мечтающего укрепить дружбу между королевствами выгодным браком. И если король занят, принц слишком молод (в ту пору), то лучшей кандидатуры, чем советник и близкий друг Энрота, нет. Эта новость стала для Аланы неожиданностью, и она быстро разрешилась от бремени.

— А вот и мой племянник подоспел, — проворковала принимавшая роды Оталия и передала кроху сестре.

Алана устроила малыша на груди, и тот раскрыл ротик с маленькими, но уже острыми зубками. Девушки удивленно переглянулись.

— Не волнуйтесь, так и нужно. Он ведь не человек, а оборотень, — успокоил их Виверн, склонившись к супруге и коснувшись кончиками пальцев детской макушки с темным пучком волос.

— У него еще на лопатках два бугорка, — уточнила Оталия, промокнув лоб сестры пропитанным эликсиром полотенцем и закончив возиться с очисткой простыней. Магический порыв ветра всколыхнул белье и одежду Аланы, разрумянившаяся и уставшая королева слабо улыбнулась.

— Его крылья, у костяных драконов так всегда, — Виверн поцеловал сына в лоб, и тот издал едва слышный визг.

На апартаменты некромаг наложил печать тишины, чтобы никто не смог ничего услышать и войти.

— Но когда же у него вырастут крылья? Он тоже будет костяным драконом? — спросила Оталия, превратившись в любопытную студентку. Она перешла на второй курс и, как и обещала Алане, ни разу не появилась в Валенторе. Младшие сестры также были на ее попечении. Скальд помог устроить их в пансионат, откуда они на каникулы уезжали к Одетт. К счастью, та приняла младших с такой же добротой, как и раньше. Ей, как и прежде, не было дела до королевских интриг, борьбы за трон — значение имела только семья, забота о детях. Оталия простила ее, но по-прежнему держала ухо востро, от родных она всегда ждала подвоха.

К удивлению Оты, именно ей Алана доверила свою тайну, и Оталия приняла роды сестры. Виверн также отметил увеличившиеся магические способности целительницы и даже засчитал это за прохождение практики, хоть и без подробностей в отчете для мадам Зеварцер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что у нас за семейство, одна сбегает с бедным поэтом, вторую похищает ворон, а третья с оборотнем, — шутливо проговорила Алана, улыбаясь и качая малыша.

Девушки тихонько посмеивались, Нерв молча улыбался, вспоминая старого друга Визариуса. «Старина, у нас все получилось, и, хотя ты не видишь этого, но твоя душа может быть спокойна», — по его приказу Виверн повелел установить в ковене Перлии статую мага, дабы все знали создателя в лицо.

— И как же королева объяснит народу появление сына? — поинтересовалась Оталия.

— Все просто, Ваше Высочество, — ответил за жену Нерв. — Имеются официальные документы, составленные при жизни вашего отца, а закон и приличия не препятствуют супругам вести семейную жизнь после совершеннолетия невесты.

Ота понимающе кивнула. Ведь Алана была старше нее, и если у той в свое время родился ребенок от законного мужа, которых она скрывала из соображений безопасности, все предельно ясно.

— Я оставлю вас, но прошу тебя, Алана, хорошенько поспи, — Оталия поцеловал сестру в висок, погладила малыша и направилась к дверям.

— Ота!

Принцесса обернулась.

— Я отменяю нашу договоренность, ты можешь вернуться домой когда захочешь, я верю тебе.

Оталия улыбнулась и, кивнув, покинула апартаменты, оставив семейство наслаждаться счастьем в тишине.

Бредя по знакомому коридору к тронному залу, Оталия совсем не радовалась. Возле трона были зажжены неугасающие свечи: они горели, оповещая окружающих, что королева на месте, и потухли бы, если бы она умерла.

Теплый свет освещал натертое до блеска дерево. Это был даже не трон — от старого Алана избавилась, считая его громоздким и слишком помпезным, а широкое кресло с мягкой подушкой. Сквозь панорамные стекла, украшенные серебристыми рисунками, похожими на иней зимой, просвечивала луна. Оталия вспомнила мелодию, балы при отце, как они маленькими девочками водили хороводы, и всем было наплевать на былые обиды. Пахло пышной елью, сверкали украшения, шампанское текло рекой.

Едва слышно напевая, Оталия подобрала подол платья и сделала реверанс, словно перед ней стоял кавалер. Кружа среди теней, она даже не заметила, как одна из них отделилась от стены, скользнув за спину, и когда девушка сделала новый круг, почувствовала на своей талии немного холодную руку, вторая же переплела их пальцы.

— Тоскуешь по прошлому? — шепнул на ухо Скальд, ведя ее в танце.

Оталия согласно кивнула. Откуда-то полилась живая мелодия скрипки и фортепьяно.

— Оказывается, я совсем не знала своих родных, Алана в очередной раз мне это доказала, — принцесса тяжело вздохнула.

— Все мы носим маски или вынуждены это делать, чтобы защититься, вспомни своего отца.

Оталия нахмурилась.

— Он оказался не таким плохим человеком и убийцей, каким я его считал. Ты думала, что для него вы — разменная монета, но это не так.

Шелест крыльев, и они воспарили над полом.

— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросила девушка.

И Скальд рассказал всю правду о короле Альрике и его помыслах относительно любимой дочери. Всегда считавшая отца холодным и думающим лишь о благе королевства, Оталия впервые ощутила горечь утраты. Все оказалось иначе, не так как она думала.

— Таким способом он хоть и не совсем умело, но пытался выразить свои отцовские чувства, заботу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Принцесса немного помолчала, осмысливая услышанное, и чуть погодя спросила:

— Как думаешь, что нас ждет?

— Полагаю, много интересного, но знаешь, чего мне больше всего не хватает?

Ота склонила голову на бок, в глазах зажглось любопытство.

— Тех вечеров, когда я возвращался домой, а ты уже приготовила ужин, в кухне витают ароматы пряного вина, кофе. Помню, как ты закатывала банки с консервацией на зиму, собирала травы, — его взгляд остекленел. — Странное поведение для принцессы... Но каждый раз ты меня удивляла. Особенно когда примчалась в пещеру мне на выручку.