Игла - Вольдемар Грилелави

Он не слышал и не знал о событиях, происходящих за пределами больницы. Его уже не мог волновать тот факт, что жена даже порадовалась его внезапному заболеванию, и уже не пыталась скрывать от друзей и соседей своего любовника, который ходил в ее дом, как в собственную квартиру. И днем под освещение солнца, и ночью в лунный свет. Она посчитала, что ее поведение теперь оправдает даже папа. Зачем им нужен больной зять? Да еще так безнадежно.

Не слышал и не видел Саша шума за окном и громких разговоров соседей по палате. Отдельную палату ему решили не давать. Не велик чин. Да и соседи в случае чего присмотрят. Так решил лечащий врач. Его никто не навещал и им никто не интересовался. Никто ничего ему не приносил. Ведь передачи и подарки в такой ситуации были бессмысленны. Он не мог их посмотреть и попробовать.

А Саша спал и видел сны. Эти сны были странными и страшными. Они ему были непонятны, но ужасно осознанные. В них он пытался прожить чью-то маленькую и кошмарную часть жизни. Он никак не мог понять, откуда берутся эти незнакомые ему люди, вещи, механизмы. Но он общался с ними и пользовался вещами, словно ему принадлежащими. Саша управлял неведомыми сказочными механизмами, словно в совершенстве владел навыками работы с ними.

Он жил чужой бурной жизнью чужого человека. И это совершенно не напоминало ему ничего из прежних его воспоминаний. Даже в корне отличалось от минутных фантазий, в которые он окунался в свободные минуты. В его снах даже фантазии принадлежали чужому.

7. СТАНЦИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ИЗЛЕЧЕНИЯ

Его звать Войэр. Как он понял, то его осудили на принудительное лечение. Судьи или прокуроры, а может простые медики, но они очень долго прямо при нем спорили над его судьбой. Скорее всего, они не понимали или не догадывались, что он слышит их и понимает тему полемики. Но и самому Войэру как-то было глубоко наплевать на свою дальнейшую участь. Мир, в котором он жил, радовался и любил, погиб безвозвратно и обратно в него уже никогда не вернуться. А смысл существовать ради приема пищи и иных бытовых и скучных процедур ему не хотелось до зубной боли. Собственной смерти он не желал так же. И эта тупая безвыходность превращала ежедневное существование в кошмар.

И самое ужасное в этой пытке был факт его собственного осознания в причастности гибели и уничтожения той Родины, которую он знал и любил с рождения. Именно своими руками с оружием и ненавистью он убивал и разрушал, не находя иного выхода и способов избавления от таких деяний. Притом при всем он испытывал потребность и неуемное желание выплеснуть наружу переполнявшую его ненависть и ярость. Но он не желал держать в себе этого беспощадного зверя, понимая свою непричастность ко всему происходящему, но все вокруг требовало жестокости ради собственной жизни и спасения.

— Комиссия, изучив состояние пациента и принимая во внимание опасность в данный момент его нахождение среди членов общества, принимает решение дать ему шанс на исцеление, но изолирует временно на реабилитационный период. Факты подтверждают его полную непричастность к планетарной катастрофе, потому и присоединяем его к остальным спасенным на транзитную станцию. Нейтрализовать мы сумеем его в любое время, если поймем бессмысленность лечения. Но лишь в том случае, если для жизни общества он будет представлять реальную угрозу. Лично я против нейтрализации ради спокойствия и мнимого благополучия всех остальных. Он имеет право на шанс.

Так говорил председатель комиссии. Он много и долго объяснял, словно пытался оправдать Войэра в лице его самого, надеясь на то, что преступник осознает свою вину и оценит милосердие общества. Войэр чувствовал некую благодарность за эти слова председателя, но своей личной вины перед присутствующими не ощущал. Он не желал им и вреда, поэтому не понимал наличие жестких захватов, прижимающих его к креслу и не позволяющих выполнить лишних движений. Они напрасно приковали к сидению, опасаясь за безопасность присутствующих. У него никогда не было стремлений целенаправленного истребления себе подобных. Это все были вынужденные акции.

Войэр внимательно слушал эти слова надежды и, вникая в их смысл, понимал одно, что это не просто дает ему шанс на жизнь, но еще и получить некую свободу, избавив от этих оков. Но не для того, чтобы мстить обидчикам и продолжать в своих мыслях ненавидеть и презирать. У него появится шанс осознать и понять смысл той ситуации, в которую он угодил в этот раз. А может и дать понять всему миру, что он не является таким монстром, каким его представили перед этим судилищем. А еще в этой спокойной наконец-то жизни до конца проанализировать ту катастрофу, что так круто изменила его существование.

Оказывается, он не один уцелел в этой мясорубке самоистребления и самоуничтожения. Председатель комиссии дал ясно понять, что кроме него во всей истребленной колонии выжили еще четверо ее жителей мужского пола: Полт, Крош, Муар и Гали. Он с ними до этого момента никогда не был знаком и не встречался. Оно и ясно. Они все пятеро никогда не встречались и не были знакомы, иначе при встрече просто уничтожили друг друга. Любые подобные встречи заканчивались бойней до единственного результата: пока не наступала смерть соперника.

Их встреча произошла на перевалочной транзитной станции, куда его, как и их, определили для прохождения курса излечения и реабилитации. Но стоило лишь встретиться взглядами, как Войэр понял единственную цель и направленность их мыслей и сознания. И это не совпадало с желанием и стремлением тех, кто определил их сюда для исправления и излечения. Во взгляде своих сокамерников Войэр увидел единственное страстное намерение: затаиться, осмотреться и, используя любую возможность, бежать куда угодно, но лишь бы отсюда и подальше от присмотра и контроля своих надсмотрщиков.

Но перед побегом они учинят здесь кровавую разборку с многочисленными жертвами. Длительное время, проведенное в оковах, в одиночестве и взаперти требовало реализации замыслов, о которых даже не предполагали и не подозревали те, кто отправил этих заключенных на этот заброшенный осколок мира.

Живой охраны среди обслуживающего персонала не было. Их охраняли автоматические системы и роботы, запрограммированные на выполнение этой нудной и важной работы. С ними невозможно договариваться, уговаривать, разжалобить жалостливой сказкой, или просто сторговаться. Они свою работу выполняют безупречно, не позволяя никому в этом замкнутом пространстве выполнить даже толику лишнего движения. Только согласно графику и инструкциям.

Станция служила транзитным перевалочным пунктом для пролетающих в ее зоне звездолетов, нуждающихся в мелком ремонте, дозаправке или восстановлении жизнеобеспечивающих систем. Ее использовали корабли, возвращающиеся домой на родную землю после длительных экспедиций, если у них возникли сомнения, что без этой посадки и короткого передыха с ремонтом и дозаправкой не сумеют безопасно добраться до дома. И главная задача этих заключенных или пациентов лечебно-оздоровительного комплекса, поддерживать станцию в рабочем состоянии и приводить в прежний вид после отлета гостей.