Китай - Эдвард Резерфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молодой человек внешне был примерно одного с ним возраста, худощавый, не слишком высокий. На нем было плохо скроенное твидовое пальто, под которым Джону померещился белый воротничок священника. По каким-то причинам, известным только ему одному, незнакомец обмотал продолговатую голову коричневым шерстяным шарфом и завязал узлом под подбородком. Трейдеру этот тип не понравился с первого взгляда, хотя, естественно, он был вежливым.
– Вам нужна помощь?
– Я поспешил с вами познакомиться, как только узнал, кто вы, – сказал незнакомец, улыбаясь от уха до уха.
– Ох! И почему же?
– Я ваш кузен, мистер Трейдер! – воскликнул он. – Меня зовут Сесил Уайтпэриш. Уверен, мы подружимся!
Он выжидающе смотрел на Джона, а тот в ответ озадаченно уставился на него, а потом нахмурился.
Уайтпэриши. Это та дальняя родня отца. Так же их звали? Трейдер ничего особо не знал про них. Опекун упомянул об их существовании однажды, незадолго до того, как Джон отправился в Оксфорд. Якобы его отец и эти люди рассорились давным-давно. Причина неизвестна. Неосмотрительный брак или что-то в этом роде. «Я советую вам не искать их, – сказал тогда опекун. – Ваши родители никогда не искали». Это все, что известно Джону. После этого он забыл об Уайтпэришах.
И, судя по внешнему виду Сесила Уайтпэриша, заявившегося к нему сегодня утром, отец и его опекун были правы.
– Не думаю, что слышал о вас, – осторожно сказал он.
– Ах! Позвольте объяснить. Наши дедушки были двоюродными братьями…
– Очень дальнее родство, – мягко перебил его Джон.
Он не проявлял особого радушия, но на то была веская причина. В Сесиле Уайтпэрише все было неправильно: то, как он одевался, как говорил, как держался. Можно было сказать только одно: Сесил Уайтпэриш не был джентльменом. Джон Трейдер, возможно, не был джентльменом в глазах полковника Ломонда, потому что не происходил из дворянской семьи. Зато он умел себя вести.
Если бы Сесил Уайтпэриш учился в приличной школе, проходил подготовку в Судебных иннах или посещал занятия в университете, то знал бы, как себя вести. Таким вещам можно научиться. Но было очевидно, что он даже собственное имя произнес неправильно. Молодые люди в Оксфорде не произносили аристократическое имя Сесил так, как оно написано. Они сказали бы «Сиссель». Но Сесил Уайтпэриш этого не знал. Короче говоря, он не выдерживал критики.
Поэтому, когда Трейдер взглянул на своего незваного кузена, его поразила ужасная мысль: что, если каким-то чудом он выправит свои дела, разбогатеет и снова будет ухаживать за Агнес Ломонд и Ломонды обнаружат, что единственной родней Трейдера был Сесил Уайтпэриш? В каком свете это выставило бы его? Об этом невыносимо было думать.
– Что привело вас сюда? – сухо спросил Трейдер.
– Меня направило Британское и иностранное Библейское общество. Я миссионер. Надеюсь, вы поддержите нашу деятельность.
Трейдер задумался, что ответить, и тут ему в голову пришла прекрасная мысль.
– Я занимаюсь торговлей опиумом, – неожиданно бодро произнес Трейдер.
– Надеюсь, вы торгуете не только опиумом, – нахмурился Сесил Уайтпэриш.
– Исключительно опиумом! Там деньги.
– Похоже, больше нет, – холодно заметил Сесил Уайтпэриш.
– О, я уверен, что британское правительство поможет нам. – Трейдер широко улыбнулся.
Уайтпэриш молчал. Трейдер наблюдал за ним. Жизнь налаживается! Если бы он сумел шокировать кузена-миссионера достаточно, чтобы парень больше не захотел иметь с ним ничего общего, проблема была бы решена. Он снова перешел в наступление.
– Макао покажется вам вполне дружелюбным местом, – продолжил Трейдер ласковым тоном. – Тут много красоток, хотя не думаю, что вы… – Он осекся, словно засомневался, а потом опять просиял. – Если честно, я завел здесь очаровательную любовницу. Они с матерью живут в маленьком домике на холме. Очаровательное местечко. Мой друг Рид наслаждается ее матерью, а я – дочерью. Наполовину португалка, наполовину китаянка. Чудная комбинация. Такая красавица!
– Мать и дочь? И вы все вместе под одной крышей?
– Ну да. Я только что оттуда!
Забавно, что он назвал миссис Виллемс матерью Мариссы. Но если подумать, она вполне могла ею быть.
– Мне очень жаль слышать это, – серьезно сказал Сесил Уайтпэриш. – Я буду молиться, чтобы вы вернулись на путь добродетели.
– Возможно, однажды, – согласился Трейдер, – но пока не планирую.
– Истинная любовь, любовь к Богу, – сказал миссионер, стараясь, чтобы глаза лучились добротой, – приносит гораздо больше радости, чем похоть.
– Не спорю, – согласился Джон. – Вы пробовали плотские утехи, чисто ради интереса?
– Не надо издеваться надо мной, мистер Трейдер, – укоризненно посмотрел на него Уайтпэриш.
– Боюсь, в нашей семье дурная кровь, – признал Трейдер, а затем с беспощадной логикой добавил: – Возможно, в ваших жилах течет такая же.
Бедный Уайтпэриш замолчал. В социальном плане, как и в других вопросах, он был невинен. Но он отнюдь не дурак и понял, что по какой-то причине двоюродный брат не хочет с ним дружить.
– Думаю, я должен оставить вас, мистер Трейдер, – заявил он с достоинством. – Если вы когда-нибудь захотите меня найти, это не составит труда.
Трейдер смотрел ему вслед. Ему было жаль, что он так грубо себя повел – не то чтобы у него было что-то общее с этим непрошеным кузеном, – но он не сожалел, что Уайтпэриш решил стереть его из своей жизни.
Если ему выпадет когда-нибудь шанс возобновить ухаживания за Агнес Ломонд, Сесил Уайтпэриш не должен появиться на горизонте. Это точно. Так нужно. А потом он понял, что если откажется от амбиций и сбежит с Мариссой, то вряд ли когда-нибудь встретится с миссионером, и эта мысль не может не радовать.
* * *Шижун был вне себя от радости. Он пока отлично справлялся. Но сегодняшняя миссия помогла установить совершенно новый уровень доверия с эмиссаром Линем. Когда его так неожиданно избрали личным секретарем великого человека, Шижун получил самый низкий из девяти чиновничьих рангов. Он занимал официальную должность, и ему разрешалось носить серебряный шарик на шляпе, а в особых случаях – большую квадратную нашивку из шелка с изображением райской мухоловки, которая выглядела красиво.
Поскольку он был личным секретарем эмиссара Линя, провинциальные чиновники старше его и намного выше по рангу относились к нему с осторожным уважением, поскольку все они понимали, что Шижун пользуется доверием комиссара, а тот подчиняется самому императору.
И в самом деле, Линь нагружал Шижуна работой так, что тот с позволения эмиссара нанял своего учителя кантонского языка Фонга в качестве помощника на полставки. В частности, Фонг часто помогал ему убедиться, что он верно понимает слова местных жителей, потому что деревенские порой говорили на диалектах, которые было трудно понять даже горожанам.
Шижун с гордостью написал отцу три письма, сообщая об очередном задании от Линя. Но нынешний вопрос был настолько личным и деликатным – доказательство того, что эмиссар делился с ним своими самыми сокровенными секретами, – что Шижун
