Китай - Эдвард Резерфорд

Добропорядочный джентльмен поспешил прочь, а весь Макао еще час смеялся. Больше Рида никто не беспокоил по поводу его квартирной хозяйки.

Трейдер услышал эту историю от Талли в тот самый день, когда они прибыли на остров.

– В Кантоне вы и словом не обмолвились, что у вас тут женщина, – сказал Трейдер на следующее утро Риду.

– Трейдер, приличный человек никому не рассказывает о своих женщинах. – Рид сурово посмотрел на него. – Женщина должна верить, что мужчина не станет болтать лишнего. – Затем он улыбнулся. – Найдите себе хорошую женщину. Это то, что вам нужно.

На португальском острове в Южно-Китайском море царила средиземноморская атмосфера: скромные холмы Макао усеивали крошечные старинные форты, скорее живописные, чем угрожающие.

Это место знало славные дни. Два с половиной века назад, в расцвет династии Мин, еще до того, как в Риме возвели великолепный собор Святого Петра, иезуиты построили прекрасный каменный храм Святого Павла на вершине холма в самом сердце Макао, чтобы провозгласить могущество католической веры даже в Азии. Его видно было с расстояния двадцати миль, как и иезуитский форт с пушкой, расположенный на холме.

Но слава Макао канула в Лету. Совсем недавно огромная церковь сгорела, уцелел лишь южный фасад, теперь одиноко стоящий на вершине холма, словно огромная театральная декорация, и сияющий на рассвете и в лучах заходящего солнца, но тем не менее он бездействовал.

Джону Трейдеру нравился Макао. Квартира, где он обосновался с Талли, находилась в переулке, сразу за авенидой де Прайя-Гранде, изгибавшейся вдоль широкой бухты. В первый день он гулял с Талли по набережной. Вереница прелестных домиков, в основном оштукатуренных в португальском стиле – одни белые, другие выкрашенные в яркие тона, в красный, зеленый или синий, – весело смотрела на вымощенную камнем улицу, волнорез, каменистый пляж, на джонки с квадратными парусами, бороздящие мелководье, и на мачты изящных европейских кораблей, стоящих на якоре, а вокруг пахло морской солью и водорослями.

– Я счастлив, что мы сняли квартиру здесь, – объяснил Талли. – Можно каждый день гулять по набережной без необходимости пыхтеть и карабкаться по холмам.

Над набережной, на склонах, португальские улицы уступили место оштукатуренным виллам и британским колониальным резиденциям.

Макао по-прежнему называли островом, хотя в наши дни узкая песчаная коса соединяла его с материком. Это был международный порт, но, поскольку гавани требовали углубления дна, здесь могли плавать только мелкие местные джонки, а европейские суда обычно ставили якорь в более глубоких водах – на рейде.

Но действительно важным было то, что, хотя португальские губернаторы веками управляли Макао, он по-прежнему принадлежал императору Китая.

– Вы должны понять, – сказал Трейдеру Талли, – что Макао – пример типично китайского компромисса. Если здесь и идет торговля опиумом, а она идет, просто в небольших количествах, португальский губернатор хранит это в тайне. Конечно, португальцы – католики. Но вы можете быть чертовски уверены, что губернатор велит миссионерам-иезуитам с осторожностью проповедовать среди местных. Китайские власти не любят, когда их сограждане переходят в другую веру, даже в Макао. Тем не менее, – подытожил он, – пока губернатор проявляет хотя бы капельку здравого смысла, китайцы особо не трогают Макао. До сих пор он был для нас довольно безопасным убежищем.

Официально начался сезон дождей, но погода все еще стояла прекрасная, как в лучшее английское лето. Трейдер был рад вдохнуть полной грудью соленый морской воздух и снова обрести свободу.

Его беспокоило только одно: привезенное из Кантона письмо Линя королеве Виктории.

Он задавался вопросом, что делать с письмом. Отдать Эллиоту? Это самое простое решение. Трейдер очень сомневался, что Эллиот отправит его, но зато тем самым Трейдер снимет с себя ответственность. Конечно, если он действительно намеревался выполнить обещание, данное эмиссару, то должен отправить письмо доверенному лицу в Англии. Кому-нибудь из профессоров в Оксфорде, кто вхож ко двору. Или можно сжечь письмо и забыть обо всем. Через неделю он решил просто положить его в сейф, который стоял под кроватью.

Англоязычное сообщество в основном составляли семьи торговцев, кроме того, здесь жили и миссионеры, учителя и ремесленники, хотя их было немного. Трейдера, как холостяка, приглашали повсюду, и никто не ожидал, что он ответит любезностью на любезность. Британские и американские семьи умели развлекаться: карты, музыка, любительские театральные представления и прогулки вверх по холмам, откуда открывался прекрасный вид, или вниз по равнине Кампу к северу от города. Трейдер прекрасно проводил время и почти не тратил деньги. Раз в неделю они с Ридом встречались, чтобы выпить в любимом баре Рида на набережной.

Несмотря на совет Рида, Трейдер с осторожностью подходил к поиску женщины. В некоторых англоязычных семьях были девушки на выданье. Однако Трейдер был осмотрителен. В конце концов, он сейчас и не имел возможности ухаживать за кем-либо из них. Дав понять, что его дама сердца осталась в Калькутте, он сделался респектабельным, безопасным и довольно интересным как для молодых леди, так и для их матерей, что его вполне устраивало.

Как и в любом порту, в Макао было несколько борделей. Но Трейдер всегда был несколько разборчивым, кроме того, боялся подцепить какую-нибудь нехорошую болезнь. Две замужние дамы, жены торговцев, прозрачно намекали, что не прочь узнать его получше. Но в небольшом сообществе такие связи сулили неприятности. Меньше всего ему было нужно, чтобы обозленные мужья усугубили уже имевшиеся проблемы. Так что пока он просто обходился без женщин.

В итоге Трейдера беспокоили только долги. В пылу светской жизни ему обычно удавалось не думать о них. Но полностью позабыть не выходило. Если Трейдер просыпался ночью, проблема настойчиво лезла в голову.

Лежа без сна, он, казалось, слышал, как в первый рабочий день каждого месяца медленно-медленно капают платежи с его банковского счета в далекой Калькутте, уничтожая его состояние. Заснуть уже не получалось.

И вот однажды ночью Трейдеру приснился сон. Он пересекал веревочный мост над какой-то бескрайней пропастью, оглянулся и, к своему ужасу, увидел, что деревянные доски, по которым он только что шел, отрываются и падают одна за другой. Поспешив вперед, он снова оглянулся и осознал, что падающие доски почти догнали его. А потом внезапно доски под ногами исчезли, и он полетел в бездонную пустоту.

Двумя днями позже кошмар вернулся, и, проснувшись с криком, он до рассвета пролежал в полном душевном раздрае. После этого чувство страха навещало его все чаще и чаще, и он ничего не мог с этим поделать. Его секрет намертво приклеился к нему и шагал рядом, близкий, как друг, и смертельный, как враг. Иногда Трейдер чувствовал себя настолько подавленным, что приходилось силой вытаскивать себя из постели. Но ему всегда удавалось сделать веселую мину, чтобы продемонстрировать