Горизонты. Сборник яркой современной фантастики - Коллектив авторов

– Ладно, парни, Вы тут дежурьте, а я пойду отдохну, – довольным голосом произнес Кракен и направился явно не в комнату.

– Опять горничным мешать? – недовольно спросил я.

– Не твое дело, сынок, – ухмыльнулся этот урод и пошел прочь.

На всех смерть сержанта повлияла по-разному. Я был подавлен. Дэнни сердит. Кравица такой ерундой, похоже, прошибить было трудно. Он вел себя так, будто ничего не случилось. Лейтенант утром куда-то ушел, потом вернулся и затаился в своей комнате. Здоровяк Клюв почти все свободное время проводил за чисткой оружия. Ирвин беспокойно ходил из угла в угол. А Мерль уже трудился на любовном фронте. При сержанте он всегда был в отряде только вторым по части баб, теперь же стал номером один. Меня это, признаюсь честно, прямо-таки бесило. Так пользоваться смертью своего товарища? Отвратительно.

– Кр-р-ракен, – недовольно буркнул я.

Как мне рассказывали, наш боевой коротышка Кравиц как-то пошутил на его счет. Мол, Мерль, как только девушек увидит, сразу щупальца во все стороны распускает и айда в погоню. Настоящий кракен. Было удивительно, как не совпадали смазливое лицо Мерля и слово "Кракен", поэтому, естественно, отделаться от этой клички Эдвард уже не сумел. Что и говорить, Кравиц подбирал отличные прозвища.

До конца моей вахты у дверей комнаты барона оставалось каких-то жалких пятнадцать минут, когда к барону вдруг пришел посетитель. Стройный молодой человек в униформе почтальона принес посылку и объявил, что должен передать ее Фридриху фон Вальдкепу в руки. Мне до этого обыскивать людей еще не приходилось, поэтому я просто мялся в стороне, пока Ирвин засовывал руки в чужие карманы. Наконец почтальон был ощупан, и Ирвин перешел к посылке.

– Покажите, пожалуйста, что в коробке.

– Извините, господа, но это предназначено барону лично.

– Ради бога, – пожал плечами Ирвин, – отдашь ему. Но содержимое показать ты должен. Иначе не пустим.

Подумав некоторое время, почтальон нехотя кивнул:

– Хорошо. Но только в присутствии барона, – а затем, чуть тише, добавил: – Иначе с работы могу вылететь.

– Бэримор! – заорал Ирвин. – Позови своего хозяина! Ему посылка!

Я уже не помню, кто дал баронскому слуге такое прозвище, и откуда оно вообще взялось, но прилипло намертво. Наверное, опять Кравиц постарался. Больше некому.

– Я слышу вас господа, – отозвался невозмутимый Бэримор, – сейчас позову. Вы можете зайти.

Мы с Ирвином и почтальоном не преминули воспользоваться приглашением. Где-то с минуту слуги не было. Затем он появился и объявил:

– Его превосходительство не может подойти. Он распорядился отдать посылку мне.

Почтальон заметно занервничал:

– Но у меня приказ. Я должен… Прямо в руки… подпись…

– Не переживайте об этом, сэр, – отозвался Бэримор. – Я умею расписываться за господина барона так, что никто не отличит.

– Ну, вот и ладушки! – обрадовался Ирвин. – Открывай, мы должны проверить. Вдруг там бом…

– Хорошо, – сдался почтальон. – Так и быть. Берите посылку, черт с ней. Только распишитесь.

И протянул бланк Бэримору. Тот поставил большую закорючку и вернул бумагу.

– Благодарю, – коротко поклонился почтальон. – Только не забудьте отдать коробку барону.

И вышел.

Я не знаю, что бы было, открой посылку кто-нибудь другой. Не Ирвин. Внутри оказалась изящная небольшая статуэтка какой-то северной королевы древности. Щупальца, разные жуткие лица, какие-то надписи. И больше ничего. Кто же знал, что Ирвин так любит всякий старинный хлам. Он, забыв обо всем, понес статуэтку к окну – рассмотреть получше. Покрутил, повертел.

В следующую секунду раздался мелодичный звон, и нас с Бэримором просто сдуло. Мы впечатались в стену и рухнули на пол. Рука зверски болела, но меня больше волновало, что случилось с Ирвином.

Калеудское минное заклятье заморозило пол комнаты. Ирвин оказался в эпицентре, его просто разорвало ледяным взрывом, разметало маленькими красными льдинками по ковру. Я отделался небольшими ожогами, Бэримора и вовсе почти не зацепило. Так, пара ушибов.

Это уже позже мы сообразили, видать, убийца просто рассчитывал, что так долго в руках вертеть статуэтку будет уже сам барон. Кто же знал, кто знал…

Голова гудела набатным колоколом. Перед глазами вновь и вновь вставала жуткая картина мозаики из красных льдинок. Мне тогда некстати вспомнились рассказы одного старого майора из учебки. Ему когда-то довелось повоевать в Коралловом княжестве. Он говорил, что встречал огромные мозаики из разноцветного песка. Зачем коральцы их делали, он не знал, но… Одним словом, в голову лез всякий бред.

Где-то на фоне бубнил Кравиц. Как обычно. Думаю, если бы не он с его неистощимым оптимизмом, я бы с ума сошел. Да что там, все бы сошли.

– А? Чего? – переспросил я.

– Да, говорю, у него отец антиквариатом торговал, – повторил Кравиц. – Разбирался наш Ирвин во всяких побрякушках. Вот и полез смотреть. Не повело…

Я машинально кивнул. А что тут еще скажешь. Ему просто не повезло. И сержанту не повезло. Похоже, нам всем не повезло.

После эпизода с бомбой, барона пришлось срочно перевозить в другие апартаменты. Вальдкеп не возражал. Думаю, ему и самому не хотелось оставаться в комнате с насквозь мокрым от крови ковром.

Графики дежурств опять изменились, и почему-то думалось, что не в последний раз. После обеда я стоял у апартаментов барона, как вдруг появился лейтенант. На его сером узком лице был целый фейерверк эмоций: страх, злость и, кажется, надежда. Он молча вошел к барону и захлопнул за собой дверь. Некоторое время его не было. Затем он вышел, и от надежды на лице не осталось и следа.

– За мной, – глухо скомандовал он и направился к нашей комнате.

– А как же пост?.. – промямлил ошарашенный Дэнни.

Лейтенант не обратил на его слова никакого внимания. Казалось, ему все равно, последуем мы за ним или нет. Мы последовали. Очевидно, охрана барона отошла на второй план. Когда мы все расселись, лейтенант оглядел нас тяжелым взглядом и произнес:

– Государь низложен.

Вопросы "Что? Как? Низложен?" и матерное слово слились в один вскрик. Я и вовсе промолчал. Это ведь шутка такая, да?

Но лейтенант только покачал головой и начал рассказывать.

Государь умер. Да здравствует новый государь. Трон зашатался и упал бы, не поддержи его заботливые руки. Руки младшего наследника. Старший сын государя даже не успел ничего предпринять. Вероятно, даже вести о скоропостижной смерти отца не успели достигнуть резиденции кронпринца, а ее уже окружали солдаты. Заперев брата в его собственном доме, принц Измунд штурмом взял дворец, где и объявил себя императором. Ладья стала ферзем. Но, чтобы ферзь обратился в короля, нужно время.