Караван в Ваккарес - Алистер Маклин

Боуман быстро осмотрелся. Если кто-то и видел эту короткую схватку, то он должен сделать так, чтобы больше ни один человек не узнал об этом. Дважды Боуман обошел вокруг кибитки, но никого не нашел — никаких признаков опасности. Он поднялся по ее ступенькам и вошел внутрь. Эта часть кибитки была пуста. Дверь в следующую была завинчена двумя болтами. Боуман вывинтил их и проник туда.

Некоторое время он ничего не мог разобрать в сумраке. Окна были плотно завешены тяжелыми занавесками. Боуман раздвинул их. Близко к выходу стояла трехъярусная койка, которую он уже видел в прошлую ночь. Как и прежде, на ней лежали трое мужчин. Прошлой ночью это не имело особого значения: койки и предназначены для сна, и ни у кого не возникает подозрения, если они заняты ночью. Однако они были заняты и днем. Боуман был уверен, что именно так и будет.

Все трое не спали, они лежали, опершись на локти. Их глаза, которые привыкли к сумраку, мигали теперь от яркого света. Боуман подошел, нагнулся над человеком на нижней койке и взял его правую руку. Запястье было яриковано к стене кибитки. Боуман отпустил руку и проверил руки человека на средней койке — тоже прикован. Боуман не стал осматривать человека наверху. Он отступил на шаг и задумчиво оглядел всех троих. Затем произнес:

— Граф ле Обэно — муж Мари ле Обэно, мистер Танжевэк — муж Сары Танжевэк, а третьего я не знаю по имени. Как вас зовут? — Эти слова были обращены к человеку средних лет, с седеющими волосами и очень неординарной внешностью, лежавшему на нижней койке.

— Деймел.

— Вы отец Тины?

— Да. — Выражение его лица говорило о том, что он разговаривает со своим палачом, а не спасителем. — Ради Бога, скажите, кто вы?

— Боуман. Нейл Боуман. Я пришел, чтобы вывести вас отсюда.

— Мне нет никакого дела, кто вы! — вдруг заговорил человек на средней койке, который, похоже, тоже не был рад видеть Боумана. — Мне дела до этого нет. Уходите, ради Бога, иначе вы всех нас погубите!

— Вы граф ле Обэно?

Человек кивнул.

— Вы слышали о своем шурине? Александре? В глазах графа появился испуг.

— Что с ним?

— Он мертв. Его убил Кзерда.

— Что за чепуха! Александре мертв? Как же он может быть мертв? Кзерда обещал нам...

— И вы поверили ему?

— Конечно! Кзерде есть что терять...

— И вы оба поверили ему? Они одновременно кивнули.

— Человек, который поверил убийце, глупец. Вы все глупцы. Александре мертв. Я нашел его тело. Если вы считаете, что он жив, попросите Кзерду, чтобы он разрешил вам встретиться с ним. И вы, Деймел, почему бы вам не попросить Кзерду о встрече с вашей дочерью?

— Она, что... она?..

— Нет, она жива. Полужива, скажем так. Они содрали кожу с ее спины. Почему они это сделали? Почему они убили Александре? Потому, что оба они пытались кому-то что-то сообщить. Так что же они пытались сообщить, джентльмены?

— Умоляю вас, Боуман! — Испуг в глазах ле Обэно сменился ужасом. — Оставьте нас!

— Почему вы их так боитесь? Чем они так запугали вас? И не говорите мне, чтобы я ушел. Я не уйду, пока все не выясню.

— Ты никогда ничего не выяснишь, — сказал появившийся в дверях Кзерда.

Глава 8

Боуман медленно обернулся. Спешить теперь было некуда. На его лице не дрогнул ни один мускул, хотя в душе бушевали страсти. В дверях стояли Кзерда и Мазэн. Кзерда держал в руке пистолет с глушителем, а Мазэн поигрывал ножом. Оба и не пытались скрыть своих намерений. На их лицах играли широкие улыбки, но их никак нельзя было назвать доброжелательными. По знаку Кзерды Мазэн подошел и проверил наручники, которыми были прикованы лежащие на койках.

— Все в порядке, — сказал он.

— Наверное, он слишком увлекся, рассказывая о том, какой он умный. — Кзерда не пытался скрывать удовольствие, которое получал от всего происходящего. — Все предельно просто, Боуман. На самом деле ты глуп. Владельцы магазинов в Арле, которые получили по шестьсот швейцарских франков, вряд ли мгновенно забудут человека, который их заплатил. Должен признаться, мне с трудом удавалось сдерживать смех, когда я пробирался сквозь толпу и делал вид, что тебя не вижу. Но нам пришлось сыграть свои роли, чтобы выманить тебя наружу. Иначе ты бы здесь и не появился, не так ли? Глупец, мы опознали тебя еще до того, как ты появился на трибунах арены.

— Могли бы хоть Мака сказать, — пробормотал Боуман.

— Могли, но боюсь, что из Мака не вышло бы актера. — В голосе Кзерды прозвучало сожаление. — Он не смог бы подстроенную драку разыграть как настоящую, а если бы мы не выставили охрану, ты был бы осторожен вдвойне. — Он протянул левую руку: — Восемьдесят тысяч франков, Боуман!

— Я не ношу с собой таких денег.

— Где мои восемьдесят тысяч?

Боуман окинул бандита презрительным взглядом:

— Откуда у тебя могут быть такие деньги?

Кзерда улыбнулся, подошел и с силой дулом пистолета ткнул Боумана в солнечное сплетение. Боуман согнулся, хватая ртом воздух.

— С большим удовольствием я врезал бы тебе как следует в морду, как поступил со мной ты. — Улыбка исчезла с лица Кзерды. — Но в данный момент предпочитаю, чтобы ты не сверкал синяками. Деньги, Боуман, где деньги?

Боуман медленно выпрямился. Когда он заговорил, его голос был похож на грубое, скрипящее карканье.

— Я их потерял!

— Потерял?

— У меня дыра в кармане.

Лицо Кзерды перекосилось от гнева. Он уже занес руку с пистолетом для удара, но вдруг улыбнулся:

— Через минуту ты найдешь их, вот увидишь.

Зеленый «роллс-ройс» въехал в Мас-де-Ловэннель и остановился. Ле Гран Дюк, все еще сидя под зонтиком, внимательно оглядывался.

— Кибитки Кзерды, — заметил он. — Странно. Не ожидал, что Мас-де-Ловэннель окажется в центре его внимания. Но у такого типа людей на все есть свои причины. Хотя он, полагаю, несомненно сочтет для себя большой честью сообщить мне о них. Что случилось, дорогая?

— Посмотри! — Лила показывала на что-то. — Вон туда!

Ле Гран Дюк перевел взгляд в указанном направлении и увидел, как Эль Брокадор, весь в белом,, и Серл, во всем черном, вели Сессиль. Они поднялись по ступенькам кибитки и скрылись в ней.

Ле Гран Дюк опустил перегородку:

— Останови машину! — Затем повернулся к Лиле: — Ты думаешь, это была твоя подруга? Должен заметить, что на ней было то же самое платье. Хотя для меня все эти арлезианские праздничные туалеты выглядят совершенно одинаково. Особенно со спины.

— Это была Сессиль, — уверенно подтвердила Лила.

— И тореадор со священником... — задумчиво произнес ле Гран Дюк. — Ты должна признаться, у твоей подруги странная склонность заводить сомнительные знакомства. У тебя есть записная книжка?