Норд-Ост. Заложники на Дубровке - Дмитрий Юрьевич Пучков

что победа останется за ними, — ведь большинство СМИ призывали к капитуляции и большинство выступавших перед камерами тоже. Власть, думали бандиты, вот-вот не выдержит и пойдет на переговоры. "Во всех праволиберальных плачах был Божий промысел, — писал потом "МК". — Террористы, смотря по телевизору на беснование пораженцев, верили, что могут взять ситуацию под контроль. Что они победят, сломают. Когда в эфир привели родственников захваченных, которые от отчаянья кричали в камеры, — террористы могли быть уверены, что это общество они добьют. Ведь такой напор боли выдержать очень трудно"[324]. Да, террористы поверили в свою победу — но она и в действительности была рядом. Судьба всей нашей страны висела на волоске. Атмосфера у захваченного ДК резко накалилась. Двое пьяных скинхедов с воплями "White power!" прорвались через оцепление и кинулись к театральному центру; их перехватили милиционеры и, попинав для острастки, засунули в машину.

"На улице Мельникова появляется все большее количество людей с неуравновешенной психикой.

По свидетельствам солдат внутренних войск, находящихся в оцеплении, и телевизионных групп, работающих возле Дворца культуры, эти персонажи называют себя генералами, работниками спецслужб, провидцами, космистами, народными миротворцами и т. п., горят желанием сделать заявление и хотят, чтобы их выслушали"[325]. Вся эта толпа очень тревожила оперативный штаб своей неконтролируемостью; и хотя зону отчуждения постоянно расширяли, гарантии от эксцессов это дать не могло. Во всем районе прекратили торговлю спиртным; мера была эффективная но, откровенно говоря, запоздалая.

Возможность массового прорыва к театральному центру впавшей в панику пьяной толпы росла с каждой минутой.

Но в десять вечера ситуация резко разрядилась: террористы выпустили четырех заложников. Три женщины и мужчина были гражданами Азербайджана — и не простыми гражданами. Это были генеральный представитель авиакомпании "Азербайджанские авиалинии" в России Эльдар Гаджиев, жена президента авиакомпании Зафира Хамзатова, ее сестра Назахет Хасимова и сотрудница той же авиакомпании Севиль Алиева. Дело, впрочем, было не в высоких чинах; по слухам, среди этих четверых оказался родственник президента Азербайджана, и тот, узнав о столь неприятном событии, еще в первый день трагедии потребовал его освобождения. Террористы, однако, на требование не прореагировали, и тогда в Азербайджане закрыли местное представительство чеченских террористов, а работавшим там людям пообещали депортацию в Россию. После этого, как гласят слухи, Бараеву позвонили из-за границы, и четверых азербайджанцев все-таки освободили.

Как бы то ни было, освобождение заложников несколько сняло напряжение: стало ясно, что конкретно сейчас террористы никого убивать не станут.

Приблизительно в это же время спецслужбы перехватили телефонный разговор одного из террористов с кем-то за рубежом. "Завтра начинается работа, — сказал террорист, — будем расстреливать самых сочных в первую очередь"[326].

* * *

В Кремле президент Путин встретился с Примаковым и Лужковым. "Мы без прикрас обрисовали ситуацию: что мы имеем дело не с наркоманами, не с обкуренными, а с настоящими фанатами, готовыми убивать и быть убитыми, — вспоминал Лужков. — Все свидетельствовало о том, что их обещание на следующее утро начать расстреливать заложников — не пустая угроза, что они действительно могут на это пойти"[327].

Именно тогда руководство страны встало перед окончательным выбором: или идти на штурм здания — но тогда погибнут люди, или идти на уступки террористам — и тогда, может быть, заложники уцелеют, но впоследствии погибнет в сотни, если не в тысячи, раз больше людей. Руководство страны просто не могло выбрать ничего иного, кроме штурма.

Но перед штурмом надо было отвлечь террористов, уверить их в том, что страна капитулировала и согласна выполнить все их требования. "Я сказал Владимиру Владимировичу, что важно определиться с представителем президента". Представителем был назначен полпред по Южному федеральному округу Виктор Казанцев.

Казанцев связался с террористами и заявил, что переговоры начнутся завтра, в десять утра. Террористы поверили в этот звонок; это было то, чего они так долго ждали. Как было не поверить? К тому же весь день и пресса, и близкие заложников, и даже оперативный штаб постоянно шли на уступки террористам, и, наверное, смотря ту злополучную "Свободу слова", они действительно уверились в том, что противник психологически сломан, что они победили.

В 17:26 и 23:14 Бараев позвонил Яндарбиеву в Катар. Экс-президент Ичкерии советовал Бараеву "быть осторожным, готовым, действовать обдуманно и согласованно; не доверять лицам, приходившим на переговоры; говорил, что они изучают их, заносят рации, что их (террористов) разговоры записываются"[328].

Раньше существовала договоренность, что Яндарбиев направит в захваченный ДК иностранных журналистов, но теперь о журналистах речь уже не шла: Яндарбиев объяснял Бараеву линию поведения. — Я все делаю с ведома Шамиля, — сказал Бараев. Яндарбиев мягко поправил его:

— Если вас спросят в отношении главного, то скажите, что у нас он занимается политикой, а вы все согласовываете с военным меджлисом.

— Я не знаю, Аслан в курсе этой операции или нет, — согласился Бараев. — Но когда проводилась подготовка к этой операции, то Аслан, Шамиль там присутствовали… Шамиль выполнял указания Аслана. Эта операция была сверхзасекречена чисто Шамилем. А исполнители — там были выбраны те люди, которые не думают о возвращении домой. Они готовы погибнуть. В течение двух месяцев мы проводили набор, выбирали людей, которые готовы погибнуть. Потом их вывезли, каждому объяснили, подготовили. Я точно не знаю; Аслан в курсе или нет. Но если Шамиль его подчиненный, лично с ведома Шамиля… Шамиль сказал: "Аллах акбар! Идите!" После этого мы пошли сюда[329].

Наставления террористы получали и от самого якобы не причастного к теракту Аслана Масхадова — правда, косвенно. Поздним вечером информационные агентства озвучили заявление представителя террористов Ахмада Закаева о том, что Масхадов призывает террористов Бараева к благоразумию и "предостерегает от поспешных шагов"[330]. Для осведомленных людей этого было вполне достаточно.

То, что поведение террористов изменилось, заметили и заложники. "В зале явно наблюдалось смягчение режима контроля, — вспоминала Татьяна Попова. — Вдруг появились соки и минеральная вода от МЧС. До этого упаковки сока, раздаваемые нам, были большие, и, как говорили ребята, работавшие в буфете, довольствовались мы его запасами. Минеральной воды было очень мало, в основном давали пепси и фанту, от которых пить хочется еще больше… А сейчас соки начали раздавать в маленьких пакетиках, упаковки с ними складывались в разных частях зала, и достались они всем"[331]. Это были те самые вода и сок, которые таскали журналисты "Новой газеты" и представители Красного Креста.

"На второй день вечером нам сказали: "Хорошие новости. Завтра в десять часов приходит Казанцев. Все будет нормально. Они пошли на соглашение. Это нас устраивает. Ведите себя спокойно.