Стилист (СИ) - Лось Наталья

— Богиня!

Геля приостановила нападение, прищурила глаза:

— И что дальше?

— А назовите, девушка, пять ваших любимых предметов, и я сделаю из них самолёт!

Геля оказалась не очень разговорчивой. Её критическое отношение к мужчинам и, в частности, к малорослым, веснушчатым и нахальным — казалось непоколебимым.

— Поиграем. Я тебе пять вопросов — ты честно отвечаешь. Потом твоя очередь. Я отвечу на твои. Попробуем? — предложил Степан.

Пять вопросов — и она узнает насколько серьёзна ситуация с авторским правом на коллекцию. За пятнадцать минут можно справиться с этим допросом и ещё наверстать сон, которого так не хватало последнюю неделю сборов. Но вот тут-то она сильно ошибалась. Олешка про здоровый сон ничего не знал. Он любил работать по ночам и спал урывками, как придётся.

— В твоей жизни были надёжные мужчины? — ошарашил первым вопросом Олешка.

— Нет!

— Это хорошо! Просто замечательно хорошо!

— Что же в этом хорошего, что мне встречаются только козлы?

— Хорошо потому, что ты можешь сравнивать и делать выводы.

— Сравнивать? С кем?

— Со мной, конечно, — не переставая улыбался Олешка.

Через час Олешка всё ещё не задал главных вопросов, а Геля исправно получала ответы на свои. И получалось, что этот неказистый, с её точки зрения, мужичок, прекрасно ориентируется в непонятной истории с потерявшимся Стилистом и очень логично выстраивает действия возможных его недоброжелателей. А попутно доказывает свою исключительность в роли надёжного парня.

Ещё два часа общения с гостем полностью изменили Гелины взгляды на малорослых нахалов. Степен был остроумен, абсолютно непредсказуем в своих выводах и главное — он предлагал помощь, которая выглядела безвозмездной. Ещё никогда Геля не встречала такого мужчину, который бы вёл разговор, не имея за пазухой парочку шкурных интересов. Она всё ждала, когда же Степан начнёт к ней приставать, но Олешка, порядком утомившись, просто потянул за шнурочек бра и погасил свет, приглашая Гелю подумать о сложившейся ситуации, потому что в темноте это можно делать более продуктивно.

И они очень мирно заснули на общем ложе. В шесть мультипликатор по обыкновению проснулся для свершения великих дел.

Маруся с ужасом смотрела на ручку двери, которую кто-то с остервенением дёргал со стороны коридора.

— Юрик, к нам кто-то ломится.

— Ну кто это может быть, кроме Олешки!

И правда, открыв дверь, Маруся увидела Степана с синяком под глазом и Гелю, которая очень вежливо сказала: «С добрым утром».

— Мы должны посмотреть то, что привезла Геля. На этот счёт должна быть четкая и однозначная оценка, — произнёс Олешка.

— Ждём вас в холле, — добавила Геля, и вытащила Степана в коридор.

— Они сговорились! — ахнула Маруся.

— Нет, похоже Степашку взяли в заложники, — рассмеялся Стилист.

Багаж распаковали в большой гардеробной. Геля ловко развешивала на стойке платья, упрятанные в пластиковые мешки. Вся коллекция была в жёлто-золотистом цвете.

— Ты ведь помнишь, над чем работал, под какие модели создавалась коллекция?

Юрик осторожно вскрыл крайний мешок, висящий на стойке. Лёгкая шёлковая ткань безжизненно висела на вешалке. Он вертел в руках платье и ничего не мог вспомнить.

Геля без всякого стеснения спустила свои узкие брючки, сняла майку. Лифчик у неё отсутствовал. Она моментально переместилась в платье и стала перед узким зеркалом.

— Это помнишь? Для Галочки Литвинской шили.

Стилист, набычившись, смотрел на Гелю. Никто не мог догадаться, что происходило у него в голове.

Маруся изо всех сил желала, чтобы он ничего не вспомнил из этой проклятой коллекции.

Юрик, наконец, кивнул головой, и Геля моментально разделась, мелькнув своим подрумяненным в солярии длинным телом, чтобы показать следующее платье.

Стилист мерил шагами гардеробную. Маруся не спускала с него глаз. Олешка разглядывал Гелю, и она нравилась ему без платья.

Моделька сделала пару шагов взад-вперёд:

— А это помнишь?

Латун смотрел, как колышется у её ног шифоновая многослойная юбка, пытаясь разделить: что поистине талантливо и что — «так себе», где радость от события и горечь утраченного вдохновения. И лишь Степан Олешка предельно ясно чувствовал состояние Стилиста и бросился ему на помощь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Юрась, ты будешь показывать эти маскхалаты для пустыни?

— Пустыню мне не потянуть, я не Пьер Карден, — улыбнулся Стилист, и всё встало на свои места.

Было так напряжённо тихо, что тоненький скулёж модельки, звучал особенно трагически:

— А мои два платья? Я их не нашла. Те, что ты придумал для меня. Их нет. Мне не в чем выходить на подиум.

— Я думаю, платья твои здесь. Только они чуток изменены. Кто-то внёс корректуру, изменил, поправил… Некоторые детали выдают себя швами, неродными нитками. В боках тянет. Я вижу другой уровень исполнения, и я не хочу, чтобы эта профанация носила моё имя, — очень спокойно объяснил Стилист.

Хлопнула входная дверь, и в проём с трудом протиснулся огромный чемодан на дутых колёсах, а за ним — ещё один Юрик Латун! Когда двойник Юрика поднял лицо, на которое свисал выкрашенный в три цвета чуб, все узнали Константина Парамонова из «Карамелей».

— Ю-у-ури?ик! Какой сюрприз! — манерно произнёс он, всплескивая руками.

Постояв пару секунд в скульптурной позе, чтобы его запомнили изящным и красивым, Костя раскинул руки и мелкими быстрыми шажками побежал навстречу Стилисту, как видно, намереваясь его обнять.

Юрик вовремя спрятался за Марусю:

— Кто это?

— Костик, который думает, что он — это ты, — процедила Геля.

— Ой, оставь эти хищные подколки, — обиделся новый стилист «Карамелей».

— А где Гена? — с раздражением спросила Геля. — Где арт-директор?

— Сегодня арт-директор — я, — ничуть не смущаясь, ответил Костя. — С Геной у нас тёрки. Он психанул и отказался ехать.

— Но ты здесь при чём?

— Я тоже участник конкурса. Тут и мои идеи есть.

Геля от возмущения чуть не задохнулась:

— Вот этот придурок попортил платья, приехал вместо Гены, оделся в Юркину одежду и хотел срубить его славу!

— Всё складывается как нельзя лучше, — подвел черту Олешка. — Эта задачка — для юристов. А мы свои задачки будем решать: сразим публику наповал свежими идеями талантливой беларуской молодёжи.

— Господи-и-и, — пропел тоненьким голосом Костик. — Ладно уж, Юрий Латун, «вечно молодой стилист», а это кто еще? — он ткнул наманикюренным пальцем в сторону Степана и Маруси.

Олешка вежливо наклонил голову и представился:

— Стратег, инженер, аниматор, режиссер и авиатор, трижды номинант на премию «национальный герой» — Алекс Степашкин. А это, — он повернулся к нахмурившейся Марусе, — героиня нашего проекта. Нестандартная модель, взрывающая стереотипы серых рабов посредственности, — Маруся Шиян.

Костик как-то странно хрюкнул и, резко повернувшись на каблуках, побежал прочь, волоча за собой свой огромный тюнингованный чемодан.

Олешка хлопнул себя по коленям:

— Поехал плакать и вешаться, а мы — за работу.

42. Хитрый Костик

Костик придумал и добавил множество деталей в наряды, придуманные Стилистом, чтобы они стали доступнее для понимания народа. Парамонов «спасал» ставший нечейным проект, вкладывая в это дело всю свою изобретательность, смекалку и таланты. Качество спасения можно было оценивать по-разному, но уж находчивость и догадливость Парамонова переплюнуть никто бы не смог.

Костик к своим целям подбирался осторожно. Шёл обходными путями, останавливался, делал шаг назад, использовал только полезных для него людей, их слабости и ошибки. Умел говорить нужные вещи в нужное время. Но бывали проколы, как с дружком Стилиста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Гена не захотел быть в доле. По сути дела, ничего страшного не случилось. Стилист отказался от коллекции — и, значит, её можно показать на местных подиумах и продать. Из «Карамелей», конечно, придётся уйти. Парамонов тяжело вздохнул, но через секунду почувствовал, что жизнь продолжается и, не жалея денег, потраченных на роуминг, позвонил в Минск.