Опрокинутая реальность - Чингиз Абдуллаев

— Почему?

— Сафиев убит, — он встал перед ней, глядя ей в глаза и внимательно наблюдая за ее реакцией.

Она не вздрогнула, не испугалась. Но и не обрадовалась. Она смотрела ему в глаза.

— Как это убит?

— Мы опять опоздали, — сказал он, — пока мы сидели в кафе, убийца нашел его в отеле. Или выследил, когда Сафиев возвращался из полиции. Выследил и зарезал. Но я могу вам сказать, что убийца на этот раз допустил ошибку. Я знаю всех, кому было известно о нашем визите. А значит, круг подозреваемых достаточно небольшой. И я вычислю того, кто направил сюда убийцу.

Она смотрела ему в глаза. Внимательно, прямо. В них не было ничего, кроме решимости идти до конца.

— Собаке — собачья смерть, — твердо сказала она, — значит, вы все-таки думали, что это я убила его? Думали, что это я могла убежать из кафе и зарезать его. Неужели правда вы так думали?

— Нет, — ответил Дронго, — но я должен проверять все версии. Идемте скорее в отель, нам нужно быстрее покинуть Амстердам, чтобы не давать объяснений в полиции. Иначе потом мы попадем в списки нежелательных лиц, и нам никогда больше не дадут Шенгенской визы.

Чтобы собрать вещи, расплатиться за два номера в отеле и приехать на вокзал им понадобилось около тридцати минут. Взяв два билета первого класса, Дронго и его спутница оказались в вагоне поезда, следовавшего до столицы Франции. И только после того как стюарт разнес напитки и они немного успокоились, она наконец спросила у него:

— Расскажите мне теперь, что там произошло?

— Сначала извините меня, — пробормотал Дронго, — увидев убитого, я был вне себя от разочарования и злости. Конечно, в первую очередь я должен был заподозрить вас. Ведь именно вам я все рассказал и вы с самого начала знали, куда мы едем и с кем будет встречаться… Кто-то идет по нашим следам. Нам нужно понять, кто и зачем. Возможно, это те самые люди, которые ломились к вам в квартиру. Или избили Пашу Головина. Не хочу гадать. Но я знаю, что про наш визит в Голландию знало не так много людей.

Она молча слушала.

— Кроме нас с вами, знал еще Леонид Кружков. Я могу ошибаться в людях, но не настолько. По-моему, он не может стать предателем или пособником убийц.

— А деньги за несделанную работу он у меня взял, — заметила она.

— Если бы вы только знали, как он старался. Он даже в Сыктывкар сам поехал, чтобы найти хоть какие-нибудь следы. Парень не виноват, что эта задача оказалась ему не по плечу. Кроме него, о нашей поездке мог знать Георгий Шенгелия. Он хотел со мной завтра встретиться, а я сказал ему, что завтра не смогу. Он мог догадаться. Затем следователь Линовицкая, которая приходила ко мне ночью. Вот и все. Больше никто не мог знать. Хотя нет… Если прослушивали мой телефон, то могли понять, о ком именно мы говорим. Я примерно знаю, кто это мог быть.

— Кто, — спросила она, — кто еще?

— Компания ОНК, — объяснил Дронго, — государственная нефтяная компания, за которой стоят интересы некоторых высокопоставленных лиц из правительства. Служба безопасности компании вполне могла организовать прослушивание моего телефона и выйти на Сафиева. Но тогда кто и зачем убил Аллу? И тем более Мальгасарова? Непонятная ситуация.

— Что вы хотите делать? — поинтересовалась Мурсаева.

— Поскорее вернуться в Москву и попытаться выяснить, прослушивался ли мой телефон, и если да, то кому было выгодно это. Я все еще не могу связать все эти убийства. Словно неведомый убийца действует как маньяк, пытаясь убивать всех, с кем мы хотим поговорить.

— Вы верите, что моего брата застрелили маньяки? — удивилась она.

— Не верю. Именно поэтому и пытаюсь понять логику этих преступлений.

Он замолчал, откидывая голову на спинку сиденья, чтобы продумать ситуацию. Получается, что ему отрезали все концы. Все нити, которые вели к разгадке убийства Салима Мурсаева, неизвестные сумели обрубить. Но здесь есть момент, на который он обязан обратить внимание. Салим Мурсаев и Юрий Авдеечев были убиты профессиональными киллерами из автоматов и пистолетов. То же случилось и с Мальгасаровым. А вот Аллу они почему-то задушили. Хотя опытный киллер не станет полагаться на подобный способ умерщвления. И уж тем более нож — не его оружие.

Далее. Где находится Сафиев, не знал никто, ни один человек, пока из Парижа не позвонил комиссар Брюлей. Предположим даже, что телефон прослушивался. Но и в этом случае убийцы могли узнать о местонахождении Сафиева только вчера. Значит, они могли прилететь в Амстердам на нескольких самолетах, вылетевших из Москвы в промежуток между вчерашним вечером и сегодняшним утром. Надо изучить списки пассажиров этих рейсов. У него есть код доступа на аэрофлотовский сайт, и он может проверить списки.

Но если убийца или убийцы вылетали так срочно, то вполне вероятно, что у них не могло хватить времени на провоз оружия или получение его в Западной Европе. Хотя нелогично получается. Когда убивали Салима Мурсаева, у них было оружие, а когда нужно было убить Сафиева, то нет? Так не бывает. Значит, в Париже они могут достать оружие, а в Амстердаме нет? Дронго почувствовал, что находится на верном пути.

Многое можно понять, если предположить, что действуют две разные группы. Одна убирает Салима Мурсаева и его компаньона. Вторая — Аллу, Мальгасарова. И находит в Амстердаме Сафиева. Тогда получается, что эти две группы должны ненавидеть друг друга и рано или поздно столкнутся. Из всех, кто окружал Мурсаева, в живых осталась только его сестра, Эльза Мурсаева. Хотя — нет, не только она. В компании остался первый вице-президент Матвей Ивашов. Если предположение верно, то следующей жертвой он и станет. Или Мурсаева. Возможно, Шенгелия. На худой конец — Кобаев. У него ведь тоже пять процентов акций. И есть еще неизвестно куда пропавший член клуба «Орфей» Мехти Самедов. Интересно, что это случилось в Сыктывкаре несколько месяцев назад. А Мальгасаров так и не поставил рядом с его фамилией традиционную надпись «выбыл». Рядом с Аллой он мог не успеть поставить, а вот рядом с Самедовым просто обязан был сделать эту запись. Но не сделал. Тогда выходит, что Самедов не исчез. А иногда бывал в клубе, и, видимо, Мальгасарову о том было известно.

Значит, пять человек. Мурсаева, Шенгелия, Ивашов, Кобаев, Самедов. Один из них — возможная жертва убийцы. Но по какому принципу убийца их выбирает? Или он заранее узнает, с кем именно собирается встретиться Дронго. Заранее узнает? Он начал вертеть головой, разгоняя кровь. В шее слышался некий хруст, сказывалось его многочасовое сидение у компьютера. Заранее знает, вспомнил Дронго.

Он начал продумывать эту мысль, прокручивать в памяти события последних дней. И вдруг вздрогнул. Кажется, он забыл некоторые детали случившихся событий. Он снова начал вспоминать их и на этот раз даже зажмурился от своей догадки. Если он прав, если он верно рассуждает, то все изрядно меняется.

— Вам плохо? — спросила Мурсаева.

— Да, — ответил Дронго, — мне очень плохо. Получается, что я невольно вывел убийцу на Сафиева. И подставил несчастного под нож.

— При чем тут вы?

— Вчера вечером мне позвонил комиссар Брюлей. До этого ни один человек в Москве не знал, где именно находится Сафиев. Значит, убийца мог узнать адрес несчастного только от меня.

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

— Кто убийца? — тихо спросила она.

— Этого я пока не знаю, — Дронго снова закрыл глаза. И больше ничего не говорил до того момента, когда поезд прибыл в Брюссель. Здесь была самая длительная остановка.

Скорый поезд должен был доставить их из Брюсселя в Париж всего за полтора часа. Когда половина пути осталась позади, Дронго наконец открыл глаза и обратился к Мурсаевой:

— Я думаю, что нам не следует задерживаться в Париже. Я понимаю, что вам, возможно, хочется остаться. Но будет правильно, если мы немедленно улетим в Москву. Первым рейсом. По правде говоря, было бы еще лучше, если бы я улетел, а вы бы остались. Хотя бы на несколько дней.

— Нет, — сказала она, покачав головой, — я ненавижу Париж… — она взглянула на него, ничего больше не добавляя. Но в том и не было надобности. Все ясно: в Париже убили ее брата.

— Ладно, улетим вместе, — согласился Дронго, — только учтите, что вам придется жить у меня.

— Я мешаю вам. Вы же сами знаете, что я вам мешаю. Вчера приходила следователь, и мне нужно было сидеть взаперти и не дышать, чтобы не обнаружить себя. Наверно, у вас будут появляться и другие люди. Мне нужно переехать домой.

— Тогда все наше расследование будет ни к чему, — напомнил Дронго, — если с вами что-нибудь случится… Есть очень много вопросов, на которые можете ответить только вы.

— Может, мне снять номер в отеле? Мне не хочется мешать вам, — снова сказала она.

— Вы мне не мешаете. Давайте отложим этот разговор до Москвы, — предложил Дронго.

Еще через час они прибыли на Северный вокзал Парижа, откуда, взяв такси, сразу поехали в аэропорт Шарля де Голля. Выяснилось, что прямых вечерних рейсов нет и лететь придется через Франкфурт. В этот немецкий город каждые полчаса отбывали самолеты, а уже оттуда только «Люфтганза» совершала четыре рейса в день в Москву. Вылететь из Парижа можно было через сорок минут. Парижский аэропорт имени Шарля де Голля когда-то был символом прогресса, и его стеклянные ярусы, пересекающие внутренний атриум аэропорта с разных сторон, были весьма смелым дизайнерским решением в шестидесятые годы. Но с годами аэропорт обветшал, кое-где треснули панели облицовки, в некоторых местах плохо работали дорожки эскалаторов. Аэропорт нуждался в реконструкции, и многие международные рейсы уже совершались из Орли.