Северный страж - Леонид Сидоров

Ради интереса перешёл в навь и огляделся. Ну и где этот требовательный леший?

Ничего не поменялось. Чеширский лениво посматривал на рыскающую собаку, да необычно контрастно выделялась еда. И никакого намёка на лесного духа. Наверно, если и есть, то где-то глубже или вообще далеко. А может, и на юг ушёл. Вслед за теплом. Логично, осень всё-таки. Теперь уже где-нибудь в Ростовской области топчется на пути к Черноморскому побережью. А что, вдруг реально тоже мигрируют? Надо будет спросить. Ведь не просто же так домовые по тёплым домам селятся. Печка всегда под боком, еда опять же. Короче, хоть и потусторонние, но тоже соображают.

Гордой одобрительно крякнул, когда ведун уважил лесного хозяина. Стало быть, тоже чтит, хоть и сам из краёв далёких. Вот сразу видно, правильный парень. И леса совсем не боится, идёт смело, уж на это дело глаз намётанный. Хотя с чего ему вдруг бояться, если люди говорят, что он громом врагов разит? Конечно, про гром и не верится что-то, может, и врут. И посох тоже у него странный, одёжке под стать. На оружие и вовсе не похож. Не опирается, а в руках несёт, баюкает, словно дитя малое. Бережёт, что ли, так, кто его знает. Говорят, в посохе вся их и сила. Значит, правильно бережёт…

Тропинка потянулась вдоль густо заросшего кустарником ручья. Негромко шелестя, жёлтые листья печально осыпались в воду и подхватывались неторопливым течением. От воды веяло холодком.

— Под ноги смотри, — повернулся Гордой. — Дюже скользко здесь.

— Что?

Гордой показательно поёрзал сапогом по мокрой листве.

— Видишь? Скользко, говорю. Смотри не оступись. А то я по весне тут в ручей кувыркнулся. Вот было дело, тебе скажу…

— А-а-а, понял, — просиял Алексей, мельком глянув в смартфон. — Благодарствую премного.

— Вот то-то, — усмехнулся Гордой. — Идём дальше. Тут осталось-то, и нет ничего, рукой подать.

Минут через пять тропка вывела к мелкому заросшему озерцу.

Охотник остановился, глянул по сторонам и сконфуженно потёр нос.

— Сдаётся, мне, чуток ошибся. После весны тут ни разу не был, вот и заплутал маленько. Там вон мы пастушка нашего Арсю нашли, — махнул вправо. — Вернее одёжку, что от него осталась. Сейчас покажу, клочки, наверно, так и лежат.

— Понял, — кивнул Алексей.

Конечно, вообще ничего не понял, но имя точно разобрал. Самая первая жертва.

Перешёл в навь и огляделся. Чеширский бросил гипнотизировать пса и озадаченно обнюхивал какие-то крошечные флуоресцирующие пятнышки на опавшей хвое.

— Ага, значит, собаки нас уже не интересуют, мы уже на светящиеся грибы переключились, — хмыкнул Алексей и осёкся, поспешно возвращаясь назад.

Вдруг дошло, что это могут быть за пятнышки.

— Стой, Гордой, — окликнул в спину.

Охотник заинтересованно повернулся.

— Чего?

Алексей лихорадочно полистал блокнот, отыскивая подходящие слова. Ничего так и не отыскав, решил сымпровизировать на ходу.

Чувствуя себя полным идиотом, старательно выговорил, поглядывая на экран:

— Одежда Арси искать здесь?

— Одежда? А, нет, — мотнул головой охотник, — это туда, чуть дальше, — махнул рукой. — Я ж говорю, сейчас место покажу, — заторопился вдоль берега. — Пошли.

Алексей мысленно чертыхнулся.

И как вообще в голову могла прийти такая идиотская идея объясняться лишь одними жестами? Наивный. Главное ведь вчера специально хотел спросить, как звучит слово кровь, да так и позабыл, склерозник. Теперь вот как хочешь, так и объясняйся. Вместо вопроса по делу получился какой-то бред сивой кобылы.

Охотник с минуту покружился на полянке и остановился под развесистой елью. Между узловатых корней валялась разодранная меховая куртка.

— Пшёл! — оттолкнув принюхивающуюся собаку, обличающе ткнул рукой вниз. — Вот. Всё что осталось. Его самого мы так и не нашли. Сожрала, наверно, вместе со всеми потрохами.

— Это одежда. А куски, э-э-э, рука, — Алексей покрутил ладонью по животу. — Где?

— Что рука? — непонимающе глянул Гордой. — Я ж говорю, нет от него ничего. Вообще не осталось. Ни руки, ни ноги. Руку только от Окулины нашли, но это туда, на закат топать, — махнул куда-то в лес. — И то её уже давным-давно мать схоронила, не оставлять же здесь зверям на съедение. Так что чего нет, того нет…

— Я понял, — кивнул Алексей.

Из всей горячей речи понятно только рука, нет и Окулина. В принципе, можно было бы и не спрашивать. Онтей и так всё достаточно подробно описал. Тут они прошлый раз хоть и искали, но так ничего и не нашли. Девушку искали более масштабно, да и то только одну руку и нашли. Оно и понятно, попробуй детально обыщи такую площадь в лесном массиве. Да ещё и бурьян какой кругом. Только если курсантов военных училищ привлечь и организовать тотальное прочёсывание цепью через один метр, а так бессистемно ходить бродить — практически никаких шансов. Но это если искать обычным способом. А что если глянуть оттуда?

В нави куртка и хвойная подстилка засветились ярко белыми пятнами.

Значит, так и есть. Кровь. И судя по размеру кровопотери, бедного Арсю здесь и разодрали. По крайней мере, что-то из жизненно важных органов повредили точно. Залито всё, как из ведра плесканули. Печень, наверно, выдрали прямо из живого, а может, и сердце.

Мельком глянув на Чеширского, сосредоточенно ковыряющего светящийся песчаный комочек, выпрямился и огляделся.

Редкая цепочка следов уводила куда-то в густой мелкий осинник. Причём не капли, а поверхностные мазки. Как будто окровавленное тело волочили, время от времени поднимая и касаясь земли.

Нервно поглаживая предохранитель, двинулся по следу.

— Олекший, ты куда это собрался? — окликнул Гордой.

— Смотрю, — не отрываясь, ответил Алексей.

— Чего там смотреть-то? Я ж говорю, тут его задрали. Кровищи знаешь сколько было!

Не найдя подходящих слов, Алексей на ходу досадливо махнул рукой. Не мешай, дескать. Занят.

Жест сработал. По крайней мере, Гордой замолчал и, кликнув собаку, двинулся следом.

Путь преградил густой осиновый частокол. Отчаянно конкурируя, тоненькие деревца изо всех сил тянулись к небу, переплетясь ветвями, словно стараясь хоть чуть-чуть задержать друг друга.

Подкрашивая деревца, светящийся пунктир неумолимо вёл в самую глубь.

Алексей в сомнении остановился. Такой бурелом. Любая живая изгородь позавидует. Куртку в два счёта можно порвать. И тогда пиши пропало водонепроницаемость. Ладно, делать нечего. Хочешь не хочешь, идти придётся.

Тяжело вздохнув, прикрыл лицо рукой и вломился в осинник. Шумно хлопая крыльями, перед самым носом взмыло что-то огромное.

— Чёрт! — судорожно вскинул ствол.

Собака азартно залаяла.

— Тетерев, — Гордой прищуренным взглядом проводил ошалелую птицу. — Матёрый. Жалко, лук не взял, сбил бы его на самом взлёте. Лютый бы потом отыскал…

Алексей медленно опустил ружьё. Сердце гулко колотилось.

Чёртова птичка, чего ей в кустах не сиделось. Вспорхнула, как бегемот, до сих пор все поджилки трясутся. А эти тоже молодцы. Накрутили своими ужастиками по самое не хочу. Так чего доброго скоро и от собственной тени шарахаться начнёшь. Хорошо хоть патрон впустую не истратил. Есть ещё выдержка.

Смахнув выступивший на лбу пот, двинулся дальше.

Метров через пятнадцать след вывел к узкой норе.

Алексей присел и осторожно заглянул в темноту. Недалеко от входа что-то белело. Словно здоровенный шампиньон.

Гордой подошёл и придержал заинтересованно принюхивающуюся собаку. Нагнулся и поднял свалявшийся пуховый комочек.

— Барсучья, похоже, — сдул шерсть с ладони. — Ну и зачем мы сюда пришли? Зверя скрадывать?

— Жди, — догадался по интонации Алексей.

Без Гертруды всё равно ничего не объяснить, но совать сдуру руку неизвестно куда, это надо быть клиническим идиотом. Больно уж странно выглядит этот шампиньон, что в нави, что в яви.

Сломал тоненькую осинку и наспех очистил ветки. Примерившись, сунул в нору и потыкал гриб. Мнимый шампиньон отозвался твёрдым стуком, словно гипс или пластик.

— Что там? — заинтересовался Гордой. — В корень попал?

Алексей вывернул палку и просунул дальше, между стенкой и грибом, и чуть подёргал, в надежде, что обломанные сучки зацепят странный предмет.

С пятой попытки уловка удалась. Шампиньон подался к выходу.

Затаив дыхание, осторожно, чтобы не соскользнуло, сантиметр за сантиметром вытянул осинку.

Гордой испуганно отпрянул.

— Ох, мать моя!

Из норы показался обглоданный человеческий череп с остатками позвоночника.

Алексей высвободил застрявший сучок из глазницы и тяжело вздохнул.

— Вот он и ваш Арся…

За прошедшие месяцы звери и насекомые начисто обглодали всё мясо, отполировав кости до блеска.

Гордой наконец пришёл в себя, уважительно глянув на ведуна.