Женский заговор. Любовь на спор - Лидия Лукьяненко

– Неужели? – Таня не могла поверить.

– Нет, правда! – горячо подтвердил он. – Я люблю детей! И они меня любят! Знаешь, как мне радуются племянники, когда я приезжаю?!

– Ты предлагаешь расписаться?

– А ты как хочешь?

Таня сделала вид, что только сейчас задумалась над этим вопросом:

– Ну если мы хотим, чтобы ребенок родился в официальном браке, то, наверное, да.

– А мы хотим? – с радостной надеждой спросил Антон и, не дожидаясь ее ответа, подхватил ее на руки: – Ты согласна стать моей женой?

– Если ты будешь слушаться меня, то – да! – засмеялась Таня.

– Я всегда тебя слушаюсь!

* * *

Наташа съехала от Томки через месяц. Она уже не могла дождаться, пока Глеб снимет ей квартиру. А уезжала она с такой радостью, что Тамара даже слегка обиделась. Без Наташи квартира стала казаться пустой и излишне просторной. Даже то, что Борис время от времени оставался у нее ночевать, не заполняло эту пустоту.

– Переезжай ко мне, – предложил Борис. – Я снимаю однокомнатную, и то непонятно зачем. Я там днем не бываю, а половину ночей провожу у тебя. Или хочешь, я к тебе перееду?

Но Тома пока не хотела. Не хотела совместного быта: грязных носков, разбросанных по квартире, совместных завтраков, споров о том, кто сегодня моет посуду. Все это у нее уже было. Она от этого устала. Если Герберт был европейским мужчиной и готовить еду для него было необязательно, то Володя был воспитан мамой украинкой, которая, хоть и прожила последние лет двадцать в Германии, своих привычек не поменяла. Он готовила своему любимому сыночку горячие завтраки, приучая его к тому, что женщина, которая находится рядом, неизменно должна ухаживать за мужчиной. При этом ему, как и его немецким друзьям, нравилось, если женщина сама зарабатывала и приносила свою часть дохода в дом. В общем, его взгляды – это был синтез украино-немецкого менталитета с уклоном в мужской шовинизм.

Именно быт и его негласно установленные правила разрушили их отношения. Володя хотел быть ей всем: любовником, другом и сыном, но не заботливым мужем. Это она должна была всю себя посвящать ему: готовить, стирать, убирать, работать на него. За это он ее любил. Но что-то делать самому ему совершенно не хотелось. Он был милым, предупредительным, галантным, водил ее по ресторанам, возил на курорты, но дома она должна была постоянно ему прислуживать. Если она выражала по этому поводу недовольство, он считал ее неблагодарной и расценивал это как отсутствие с ее стороны любви. Он не мог и не хотел понимать, что ей тоже, как и ему, неохота пылесосить в выходной день или каждое утро готовить завтрак. Тамара пыталась решить эту проблему и наняла домработницу. Володе это не понравилось. Он стал придираться к пожилой добросовестной немке, и та ушла от них. Потом у Володи возникли сложности с работой. Нанимать прислугу стало им не по карману. Тома много работала, вела дом и терпела дурное настроение Володи. Но в один прекрасный день ее терпение истощилось, и с присущей ей горячностью и прямотой она послала его куда подальше, к его… мамочке! Володя был первым мужчиной, которого она по-настоящему полюбила. И расставание с ним далось ей нелегко.

Вот почему, несмотря на то что Борис ей очень нравился и она признавала правоту его доводов, Тамара все же не торопилась сближаться с ним настолько, чтобы жить вместе. Она не стала менять квартиру. Ей было близко к работе, да и привыкла она к этому дому. И Борис продолжал приезжать к ней по вечерам. «Что ж, – решила Тамара, – для меня этого сейчас вполне достаточно».

* * *

Дашина жизнь протекала без видимых изменений. С Маратом они встречались, но каждая их встреча оканчивалась очередной ссорой – иногда крупной, иногда мелкой перебранкой. Они расставались во взаимном раздражении, и каждый из них после этого думал, что на этом все, конец! Но проходило несколько дней, и их страсти успокаивались. Даша начинала взвешивать, что в его словах было правдой, хоть и неприятной, а что было сказано в запале. Вспоминала свои собственные резкие суждения и постепенно сознавала их несправедливость и излишнюю категоричность. Поэтому, когда Марат звонил ей через неделю, она уже спокойно реагировала на него и соглашалась на новую встречу. Разговаривать о чем угодно с ним всегда было интересно. Его насмешливый тон и остроумные высказывания придавали даже самой простой истории особенное звучание, а его безошибочные заключения свидетельствовали о редкой наблюдательности. Пока речь шла о чем-то постороннем, они оба были спокойными и увлеченными собеседниками. Но стоило им в разговоре перейти на общих знакомых, и через минуту они уже ругались до самозабвения. Обычно после этого вставала и уходила Даша, если они находились в кафе или в парке, или Марат хлопал дверью, если они были у нее дома.

Сегодняшняя встреча тоже грозила перейти в скандал. Речь шла о Лене с Артуром. Артур встретился и поговорил с Леной. Подробностей этого разговора им выведать не удалось. Артур вроде извинился, что скрыл от Лены тот факт, что у него есть женщина. И еще раз подтвердил серьезность своих чувств к ней. Чтобы в дальнейшем у них все было честно, он просил время для решения своих дел. Поверила Лена его заверениям или нет, непонятно. Этим она не поделилась ни с братом, ни с подругами. Марат был уверен, что Лена не примет от Артура такой жертвы, как брошенная жена. А Даша его убеждала, что все идет к счастливому концу, если только можно назвать концом начало новой счастливой жизни.

– Все в этой жизни имеет конец, но конец это всегда – начало! – Марат развалился в кресле и разглагольствовал. Сегодня у него было философское настроение. – Счастливый конец романа – свадьба. Свадьба – начало семейной жизни. Иногда ее конец – развод – становится началом новой любви.

– А когда окончательный конец, полное завершение всего? – со смехом спросила Даша.

– Это как?

– Ну когда жили долго и счастливо и умерли в один день. Конец всему – это начало чего? Загробной жизни?

– Да! – авторитетно кивнул Марат. – А конец ее – рождение нового человека. Утверждение, что душа бессмертна, мне очень нравится.

– Мне тоже, – согласилась Даша. – Но все же бывают ситуации, когда конец – это только конец и никак не начало.

– Это когда же?

– Ну не знаю, – замялась Даша, подбирая показательный пример. – Конец отношений. Ну вот, к примеру, мы с тобой поссорились. Навсегда. Наговорили друг другу гадостей, как обычно, обиделись,