Ученик некроманта. Мир без боли - Александр Гуров

— Я и пришел иначе, но ты не захотела меня слушать, — пожал плечами Назарин и протянул платок раненому кхету: — Прости за шрам, так было надо. А ты, Лайра, впредь будь аккуратнее. Скоро — ты даже не поверишь, как скоро — вы с Хананком будете отличными друзьями! Идемте же, борцы со злом, у нас впереди немало дел!

Лайра исподлобья покосилась на незнакомца и почему-то поверила ему. Ах, если бы она не потеряла бессмертие, а вместе с ним и многие таланты, то без труда распознала б в Назарине прорицателя. Но и сейчас ск'йере не сомневалась в правдивости его слов, ведь, желай он ей гибели, она б уже была мертва. Но все еще жива. Значит, жрец неопасен. Лайра вдруг подумала, что с Назарином у них общая цель: борьба со «Злом Хельхейма», борьба с некромантами. И в этом она не ошиблась.

Глава 8. Имитация дружбы

Метсаваймы (Metsevame). Так именовали людозверей [ликантропов], которые обращались в медведей, волков или змей и понимали языки животных и растений. Были они духами леса и защищали его от тех, кто нарушал святы [законы]. Приписывали метсаваймам и то, что они преследовали охотников, бросивших раненую добычу, сбивали с пути дровосеков, которые рубили священные деревья [бузина, береза], и наказывали людей, пришедших в лес в воскресенье.

С севера на запад кочевали тяжелые дождевые тучи. Издырявленным покрывалом они перетянули небосвод, закрыли мириады звезд и одинокую луну, опустили на землю черную тень. В этой тени лес, скинувший с себя зеленые одеяния, превратился в мрачное войско копьеносцев. Кристально чистый ручей, падающий вниз шумным водопадом, во тьме казался льющейся с диким ревом смолой, а отвесный обрыв — крепостной стеной без бойниц с пиками оголенных крон вместо зубцов. Замок, имя которого лес Мертвеца, штурмовали черные призраки. И сражался с ними всего один защитник.

Духи-охотники окружили Сандро со всех сторон, насели сверху, напали прямо из-под земли. Но ведунское кольцо, несмотря на дождь, размывший солевой контур, выдержало. Серное пламя выжгло эфир, поставило магический блок, через который брэги не смогли прорваться. Но кольцу долго не выстоять…

— Альберт! — позвал юноша в сотый и уже в последний раз.

Трисмегист не ответил. Друид куда-то запропастился, сбежал, как крыса с тонущего корабля. Но чародею не нужны помощники, чтобы принять последний бой. Он уже приготовился к смерти, только перед этим еще придет пора убивать.

Нарастающая тревога быстро изгоняла из тела усталость, проясняла мысли. Сандро из последних сил сдерживал злобу и ненависть, которые вырывались наружу, с нетерпением ждал сражения. С жадностью глотая воздух, тихо нашептывал защитные заклинания и атакующие гримуары.

Юный Ди-Дио в ужасе следил за охотниками. Он даже не шевелился и, казалось, не дышал. Но неожиданно встрепенулся, сжал кулаки, тихо сказал: «Я помогу», и шагнул за круг. Магическая плотина рухнула, черная тьма теней обрушилась на имитатора и некроманта.

— Назад! — прорычал Сандро, крепче сдавил змеиный крест и окружил себя магическим щитом, который должен был на несколько мгновений сдержать неистовых брэгов. — Назад, сказал! — яростно, как кобра, прошипел чародей, но было уже поздно: духи облепили имитатора со всех сторон.

Брэги быстро разрушили чары колдуна. Минуя защитные сплетения, потянулись к нему своими тонкими, как у усопших, руками. Сандро сжался в комок, будто испугавшись этих рук, разжался, как пружина, и выкрикнул контрольную фразу заклинания:

— Relucere orbis!

Вокруг чародея возник кокон, сплетенный из света, разросся и пульсирующей молочно-белой волной отбросил от заклинателя и имитатора призрачные тени. Удивительно, но Дайрес был цел и невредим. Брэги отчаянно завыли и, не дав Сандро опомниться и защитить Ди-Дио, обрушились на добычу с невиданным ожесточением.

Приняв облик белого волка, в которого превращался накануне, имитатор резко шарахнулся в сторону. Тени рванулись за ним, но Дайрес не стал убегать. Бешеным зверем он прыгнул на одного из брэгов. Клацнули клыки, сомкнулись на бестелесной шее, и дух растворился, истаял, умер. Тени отпрянули, почувствовав опасность, а белоснежный волк дико и победоносно завыл.

— Час досуга! — яростно воскликнул Сандро и безумно улыбнулся. Глаза его налились кровью, стали похожи на аметистовые зрачки кобры, горевшие красным огнем в навершии змеиного креста.

— Sta! — прорычал Сандро и выставил перед собой посох.

Магическая волна отбросила брэгов назад, но не нанесла вреда. Чародей мог вечно оттягивать час своей гибели, но для того, чтобы выжить, надо было убивать. А ему все никак не удавалось подобрать заклинание, способное развоплотить охотников.

Белый волк бесстрашно носился вокруг некроманта: отгонял брэгов. Но духи то и дело успевали ускользнуть от бдительного защитника и пробиться к Сандро.

— Sta! — кричал тогда некромант и ставил защитные блоки. — Sta! — отбивался он, но духи быстро оправлялись от магии и вновь нападали.

Имитатор крутился волчком, убивал одного брэга за другим. Но теней было так много, что гибель одного, двух или даже десятка не изменяла общей картины. Заметив, что Дайрес выдыхается, устает, Сандро собрал обрывки всех заклинаний по разволощению духов, которые знал, и, понадеявшись на удачу, нараспев прочитал:

— Ego noctem flammis vincere!

Заклинание не дало никакого эффекта.

— Sta, Umbra! Sta! — в отчаянии провопил некромант.

Тени мелькали слишком часто. Бесконечно отбиваясь, Сандро никак не мог сосредоточиться на построении атакующих гримуаров, создавал лишь бесполезные щиты. Дайрес метался из стороны в сторону, прыгал, клацал зубами, но, сомкнув челюсть на шее очередного духа, упал наземь и уже не нашел в себе сил, чтоб подняться. Лежал, тяжело дыша, и в мыслях проклинал себя за бессилие.

Отвлекшись на очередную тень, чародей не заметил другую, зашедшую со спины, и третью — вынырнувшую из-под земли. Брэги проникли в его тело. Начали быстро отсекать из полумертвой сущности все живое. Сандро ощутил нечеловеческий холод и беспредельный страх. Судьба, ожидающая его после смерти, приводила в ужас: он превратится в полноценного лича с холодным, ожесточенным сознанием, которое позволит ему управлять легионами нежити, но лишит тело души, а сердце — тепла.

— Caedere, Umbra… Caedere… — взмолился чародей и при последнем издыхании закончил проклятье: — In saecla…

Он закрыл глаза и уже не услышал ни волчьего воя, ни дикого женского хохота, ни проклятий взволнованного Трисмегиста. Не заметил, как вспыхнула прогоревшая сера и восстановила разрушенный сигил. Не увидел и того, как из леса вынырнул белый волк, а следом за ним — женщина с кожей неестественного зеленовато-серого цвета.