Сотворение Волжской России. Книги 1,2,3 - Руслан Богомолов

День пятый

среда 20.04.1224 г.

В 13:00 Замятин Александр Николаевич зашёл в кабинет к Ярославцеву вместе с Дьяковой Верой Никитичной.

Вчера, после заседания Совета обороны, тот, уже в ранге и. о. Президента, попросил их задержаться и положил перед ними скреплённые скрепкой листы.

– Сегодня, вот только что перед заседанием Совета обороны, я закончил совещание с комитетом Академии наук по законодательству. Те предложения, которая эта группа разработала по изменениям в Конституции и Закон о земле я сейчас подпишу, на основании переданных мне Советом обороны полномочий. С постановлением о временном, до выборов, возложением на меня обязанностей президента Волжской России тоже всё ясно. Но вот проект изменений в уголовном кодексе… Меня смущает его революционность, хотя целый час мы потеряли, обсуждая именно его. Там, в этот комитет затёрся студент 5 курса Волгоградского Университета Кручевский Володя, – он посмотрел в свой журнал, – Владимир Михайлович, вот вам его адрес и телефон.

Ярославцев написал на листочке и дал его Вере Никифоровне, которая сидела ближе к нему.

– Видите ли, господа, я понимаю его идею умом и сердцем, но… Не знаю что, может здоровый или нездоровый консерватизм? Поэтому я бы попросил Вас, как практиков, обсудить эти изменения со своими юристами. Послушайте этого студента. Комитет из теоретиков он убедил, меня тоже, но, повторяю, уж очень резко меняются принципы уголовного наказания и его справедливости.

– Так в чем эти изменения, если в двух словах? – спросила Дьякова Ярославцева и посмотрела на прокурора, листающего проект.

– Там все начинается с общей части, – кивнул Ярославцев на листы, – принципом является возмещение ущерба пострадавшим от уголовного преступления, справедливостью – такое же возмещение, целью – оно же.

– Но это же гражданское судопроизводство, оно ведь само по себе, заметила Дьякова.

– Вот-вот, комитет признал необходимым поставить привычные нам методы уголовного наказания в зависимость от реальной расплаты преступника с потерпевшими. В общем, соберите своих людей и проведите дискуссию, а завтра в 13:00 жду ваших предложений по результатам этой дискуссии.

Вечером, после ужина в кафе, за которым были закреплены работники суда, прокуратуры и адвокатуры города, все судьи, помощники прокурора и следователи прокуратуры, а также члены городской коллегии адвокатов, перед тем, как отправиться по домам, оставив ночную дежурную смену, собрались в самом большом зале. Замятин за полчаса зачитал предлагаемые Комитетом «Изменения» в общей части и рассказал о принципах изменений особенной части, приведя несколько примеров, и, в заключении, сказал:

– Завтра с 8 до 12 мы должны обсудить эти изменения и передать наши предложения Ярославцеву. Он не решается их вводить в действие без совета с нами, так как применять изменённый уголовный кодекс придется нам.

– А подробнее с «Изменениями» можно до утра ознакомиться?

– Да, но только здесь. Вы знаете, что в целях экономии бумаги запрещено размножать любые проекты, а это пока проект. Так что, если кто хочет подробнее ознакомиться с этими «Изменениями», прошу оставаться здесь вместе с дежурной сменой и изучить поподробней предлагаемый материал.

И вот 20 апреля, когда к 8 утра в том же зале вновь открылось вчерашнее собрание, по приглашению Дьяковой подошёл председатель Комитета по правовым вопросам Туржен Иван Иванович, и Кручевский. Зал, как уже здесь говорилось, предназначался для судебных заседаний, поэтому Дьякова заняла место председателя суда, по правую руку от неё расположился Замятин, а по левую – Туржен. Кручевского Вера Никитична посадила за стойку прокурора, справедливо рассудив, что он-то и будет главным выступающим на сегодняшней дискуссии.

– Все собрались? – начала совещание Дьякова, – начнём, пожалуй.

Вчера большая часть сегодняшнего зала осталась для подробного изучения «Изменений», и сегодня с утра, ещё до завтрака, листы с ними вновь гуляли по этому залу, и так же, как вчера, гуляла бурная дискуссия. По живым, разгорячённым спорами лицам можно было определить, что равнодушных или сомневающихся почти нет. Большая часть зала раскололась на ярых сторонников «Изменений» и их не менее ярых противников, примерно поровну. При этом большая часть судей и работников прокуратуры была «за», а большинство адвокатов против.

– Поскольку все, так или иначе, знакомы с «Изменениями в уголовном кодексе», то начнём обсуждение с высказывания всех желающих. Кто хочет выступить?

Первым поднял руку Зурский – помощник прокурора.

– Я хотел бы сказать, что, конечно, всё это сыровато. Эта попытка соединить старые принципы уголовного наказания с новыми, то есть с теми, которые заложил Комитет, выглядит, грубо говоря, неуклюже. Здесь необходимо поработать более тщательно. Нельзя спешить и принимать эти изменения такими сейчас. Слово попросил адвокат Кушкин:

– Я не согласен с этими «Изменениями» категорически. Сами принципы я считаю неприемлемыми, – он одел очки на свой тонкий нос, задвинув дужки за свои торчащие уши под богатой, наполовину седой шевелюрой, и посмотрел в свой блокнот, – нельзя путать кислое с пресным. Долги есть долги – это гражданское судопроизводство, которое не предусматривает уголовного наказания. Что же, мы будем возвращаться к долговой яме, к средневековью? Я вообще не понимаю, что происходит? Ярославцев заполучил власть абсолютного диктатора, издаёт самоличные законы, – Кушкин потряс полученными утром бюллетенями, в которых были напечатаны «Закон о земле», «Закон об изменениях в Конституции РФ», законы и постановление о назначении Ярославцева и. о. президента. – Обрадовались, что нет на вас Совета Европы по правам человека? Решили установить диктаторский режим? В общем, я категорически против таких изменений. Преступившие закон тоже люди, на них тоже распространяется основополагающие права человека, и надо быть гуманными к ним, а не опускаться до первобытной жестокости и беспредела.

Он сел, гордо держа свою седую голову. Поднялась тянувшая руку Замятина Наташа, дочь Александра Николаевича. Она только полгода как защитила диплом юриста-правоведа в Волгоградском Университете, где училась пять лет на вечернем отделении. Все эти годы она работала в городском суде сначала секретарём суда и последние три года судебным исполнителей. Видно было, что Наташа волнуется. Волновался и Замятин, он как-то с трудом привыкал к тому, что дочка уже взрослый и самостоятельный человек и специалист. Александр Николаевич хотел было ответить Кушкину по поводу диктаторства Ярославцева, ситуация с экстренные вводом новых законов действительно требовала разъяснения, но Дьякова дала слово Наташе и он опустил голову, чертя квадратики на листе бумаги.

– Вот господин Кушкин заговорил тут о правах человека, – Наталья справилась с волнением, и голос её зазвучал ровно, без эмоций, которыми она явно была переполнена, – так вот, я хотела бы напомнить ему о главной предназначении Закона – защите человека от преступных посягательств на его основополагающие права. Право на жизнь, на здоровье, на собственность и так далее – все эти права нарушаются преступниками, которых вы, господин Кушкин, так защищаете, а наше уголовное законодательство на практике защищает не потерпевшего добропорядочного человека, а того, кто преступно нарушил его права. Вот вам один пример: двое воров занимались угоном автомобилей и их продажей. Пять лет назад я вела протокол заседания суда над ними. Из предъявленного им обвинения в краже 10 автомобилей удалось доказать только пять. Они получили по шесть лет лишения свободы. Естественно, на них судом была возложена обязанность: выплатить стоимость пяти автомобилей пострадавшим. И что? А ничего. За три года работы в ИТК они выплатили пострадавшим сумму одного автомобиля, за примерное поведение выпущены на свободу «с чистой совестью» и почти за два последних года не возместили пострадавшим ни копейки. А я, как судебный исполнитель, ничего не могу сделать, так как у них нет имущества, которое подлежит аресту, они нигде не работают, а едят в ресторанах, живут в шикарных особняках, ездят на БМВ, но всё это имущество оформлено на подставных лиц, а они пользуются им по доверенности. Через подставных же лиц крутят свои деньги, чихают на закон и на потерпевших. Скажите, господин Кушкин, как же обеспечить защиту прав потерпевших граждан?

– Это ваши проблемы.

– Правильно, мои. Поэтому я обеими руками за эти изменения. Потому что этот уголовный закон наконец-то защищает потерпевшего гражданина, а не того, кто преступно посягнул на его права. Потом я не вижу тут никакой жестокости. Никто преступника не собирается унижать, измываться или хотя бы бить плетьми. Всего-навсего новый закон не прекращает уголовного наказания, пока преступник не расплатится с пострадавшими. Я считаю, что это более чем справедливо.