Выжившая из Ходо. Наследница некромантов - Ольга Дмитриева

крови, и я предполагала, что ей будет легче. И девушка уже привыкла к нашей странной компании. И неравнодушна к Шону...

Тем временем, звук, который я слышала, потихоньку начинал вызывать смутную тревогу. Тьен подъехал ко мне и предложил:

— Поедешь со мной?

Я покачала головой. Демон не стал спорить, но в его взгляде был укор. Мне показалось, что Святой доволен тем, что я отказала Тьену.

— Веди, – твердо сказала я.

Я ждала, что нам придется долго выискивать путь между полуразрушенных строений. Но ладонь Тьена вспыхнула зеленью. Он прочертил линию в воздухе, и лес расступился. Перед нами была хорошая мощеная дорога. Луна освещала плотно пригнанные друг к другу булыжники. Ее окружали пустые дома. Теперь они совсем не выглядели ветхими. Город-призрак был готов принять первых за долгое время путников.

«Ни в коем случае не сходи с дороги и не касайся воды», – предупредил демон.

Я кивнула и сдала поводья. Судя по его тону, мне обязательно захочется это сделать. Что ж, посмотрим, сможет ли местная нежить сбить с пути одну из Ходо.

И мы поехали. Город смотрел на нас пустыми глазницами домов. Странный звук нарастал медленно и неумолимо. Хана первая заткнула уши и вжалась спиной в грудь Винсента. Амэя побледнела. Звук перестал усиливаться, но отвлечься от него становилось все сложнее. Я поймала себя на том, что невольно рассматриваю постройки, читаю вывески гостиниц на горячих источниках. И взглядом ищу воду. А еще я чувствовала беспокойство Тьена. Беспокойство, и глухую тоску.

«Отгородись от меня», – неожиданно попросил демон.

Да, я могла сделать так, чтобы не улавливать его чувства. Подозреваю, что артефакт Святого не давал той связи, которая складывалась между заключившими договор. Я оглянулась на охотника. Он был напряжен, как струна. Стэндиш непрерывно оглядывал окрестные дома, выискивая опасность. Амэя, наконец, сдалась и тоже прижалась к Шону, крепко зажмурившись и закрыв уши, как и Хана. Юноша бормотал что-то успокаивающее на рибенском.

Я повернулась к Винсенту и увидела, что из его рукава медленно выскальзывает белая лента и легкими движениями приматывает к нему Хану. То, что Вин мог сейчас использовать эти артефакты, подтверждало, что в городе очень опасно. Как-то юноша упоминал, что пока ему не угрожает опасность, он не может пробудить ленты.

Я отвернулась от своих друзей и стала смотреть на дорогу. Лучше бы я этого не делала, потому что, чем дальше мы ехали, тем чаще я стала замечать на границе зрения странные зеленоватые тени. Остальные не подавали виду, что происходит что-то странное. Их вижу только я?

«Амэя и Хана тоже увидят. Если откроют глаза. Но они более предусмотрительны, чем ты».

В голосе Тьена, который снова звучал в моей голове, слышался упрек.

Да, девушки закрыли глаза и зажали уши. Но по их лицам было видно, что это не сильно помогает. А я не только видела, но и чуяла... Странный запах усиливался.

«Это вода. Не вздумай ее касаться».

Да я и не собиралась.Еще не хватало носить этот запах на себе.

«Носить придется тебя», – мрачно ответил Тьен.

И тут мы выехали к реке, через которую был перекинут мостик с алыми перилами. Демон придержал коня. Теперь наши лошади шли бок о бок, и наши  колени почти соприкасались. Демон смотрел на меня. Я чувствовала его пристальный взгляд, а сама в этот момент не могла оторвать глаз от воды. На темной поверхности тускло светились странные бурые пятна.

— Что это? – пробормотала я, сдирая с ранки на запястье присохшую кровь, чтобы получше изучить неизвестную магию.

— Не касайся его ничем, – предупредил Тьен. – Даже магией. Этому я не указ.

Я неохотно подчинилась. Бурые пятна на поверхности воды притягивали взгляд. Мы въехали на мост. Навязчивый звук вызывал глухое раздражение, ослаблял внимание и реакцию. Только этим можно объяснить то, что когда из-под моста выскользнула какая-то мелкая нежить, я не шевельнула и пальцем. Даже тогда, когда тварь нырнула, подняв тучу кроваво-красных брызг.

— Мия! – крикнул Тьен.

Святой создал заклинание очень быстро. Порыв ветра отмел большую часть брызг в сторону. Но несколько капель воды уже попали на рукав кимоно. Миг – и на месте каждой зияла прореха и длинный, тонкий порез на коже. Тьен выдернул меня из седла, и на его руке появилась точно такая же рана. Звук превратился в торжествующий хор голосов. Они звали и мое сознание вслед за ними  на какое-то время кануло во тьму.

 

Пришла в себя я в объятиях Тьена. Демон вез меня перед собой на лошади, одной рукой управляя конем, а другой прижимая меня к груди. Наверное, сейчас я выглядела не лучше Ханы и Амэи. Звук ввинчивался в голову, царапины на руке саднили. Рана Тьена тоже пока кровоточила. Я чувствовала, что сейчас он тратит силы на какую-то свою магию, а не на исцеление своего тела. Темная кровь демона стекала по моей руке, сливаясь с моей. Наверное, причиной было это.

На какой-то момент я потеряла ориентацию в пространстве и увидела город совсем другим. Таким, каким его помнил демон. Наполненным солнечным светом, яркими фонарями, вывесками гостиниц и улыбающимися людьми. А когда открыла глаза, на меня голодными глазами смотрели кровожадные души. Теперь я видела их. Отчетливо зеленоватые тени бродили среди домов, провожая нас тоскливыми взглядами.

— Стойте! – прохрипела я.

Тьен придержал коня. Я подняла на него глаза и сказала:

— Мы должны очистить это место.

— С ума сошла?! – рявкнул Стэндиш, останавливаясь рядом. – Нам бы ноги унести! Некромантия, похоже только притягивает этих тварей, а не убивает, а у тебя всего пятый ранг.

Я посмотрела на него и ответила:

— Поэтому я не буду ей пользоваться.

С этими словами я высвободилась из объятий демона и спрыгнула на дорогу.

Глава 32. Город Акаиёси ч.2

Святой мрачно посмотрел на меня и спросил, сдерживая ярость:

— И что ты собираешься делать?

— Моя магия не подходит для этого, ты прав, - спокойно сообщила я, испытывая острое желание закрыть уши. – Теперь я понимаю, почему ни Мисуто, ни Ходо не очистили гору за все эти годы. Здесь все настолько пропитано кровью, смертью и ненавистью, что некромантия не поможет. Но у меня есть и другая магия. Та, которую в Нуамьенне и Линьине зовут «творящей жизнь».

С этими словами я прикрыла глаза и выровняла дыхание. Противный звук мешал сосредоточиться, а в эльфийской книге,