Вожак - Генри Олди

— Мир-творцлы победили астлан, — медленно, стараясь не потерять мысль, произнес старик. Пальцы его скребли грудь, словно татуировки вдруг дико засвербели. — Так?

— Ну! — поспешил согласиться лейтенант.

— Мир-творцлы друзья. Убегать больше не надо. Тлакаелэль понял! Мир-творцлы великие воины! Они могут победить всех-всех-всех! Сразу!

— Точно! — кивнул лейтенант.

В словах тузика звучал здравый смысл. Кто сильнее, тот и прав. Его надо слушаться. Что ж, очень даже разумно для дикаря.

— Мир-творцлы наши друзья. Друзья!

Вскочив от возбуждения, старик звонко хлопнул себя ладонями по ляжкам.

— Не надо убегать! — ликуя, возгласил он. Соплеменники внимали деду с открытыми ртами. — Мир-творцлы всех победят! Всех-всех-всех!

Женщины неуверенно заулыбались. Хромой калека глядел на пришельцев с нескрываемым интересом, но по-прежнему помалкивал, лишь задумчиво ковырял ногтем голый подбородок. Дети разразились дикими воплями. С азартом они принялись тузить друг друга, изображая битву, в которой победят всех-всех-всех. Лишь самый маленький разревелся — испугался шума.

Старик прикрикнул на женщин, и началась суета. Пришельцам выставили угощение: свежие лепешки, разложенные на листьях, плошки с остро пахнущим варевом, горшок с пенной брагой. Пищевой анализатор отравы в еде не обнаружил, и Тончини велел тащить первую порцию подарков. Тушенку — на стол, бусы — дамам, свистульки — детям. Старику и калеке — по ножу, как мужчинам. Чтоб никто не ушел обиженным!

— Племя вернется! — заверял старик новых друзей, налегая на тушенку и громко чавкая. Речь его временами делалась неразборчивой. — Увидят, что никто не гонится, удивятся — и вернутся. Тлакаелэль им всё расскажет! Всё-всё! Люди больше не станут убегать! Мир-творцлы смогут всех-всех-всех победить!

Это «всех-всех-всех победить» сделалось у Тлакаелэля присказкой-паразитом, которую он вставлял к месту и не к месту. Беда у деда с головой, вздохнул Тончини. Ладно, выпиваем-закусываем, ждем возвращения беглецов. Отозвав в сторону капрала Бенолли, лейтенант от души пожал ему руку.

— Честно говоря, не думал, что вы справитесь, капрал. Рад, что ошибся. Вернемся — представлю вас к сержантскому званию.

— Да я и сам не ожидал… — пожал плечами Бенолли.

Вспомнив об уставе, он вытянулся во фрунт, напустил на себя придурковатый вид и гаркнул во всю глотку:

— Рад стараться!

В глазах капрала плясали бесенята. Тончини хлопнул его по плечу и пошел обратно к импровизированному столу — травяным циновкам со снедью, расстеленным прямо на земле.

Старик не соврал: племя вернулось. Поначалу, уверенные, что остаются незамеченными, они выглядывали из зарослей. На сканерах дикарей было прекрасно видно, но лейтенант, боясь спугнуть тузиков, приказал не реагировать. Вскоре туземцы осмелели — или любопытство пересилило — и кучка мужчин с раскрашенными рожами выбралась из кустов. Дед заковылял навстречу, спеша вывалить новости на соплеменников. Дальше всё покатилось по предсказуемому сценарию: изумление, недоверие, град вопросов, на которые старик едва успевал отвечать…

В какой-то момент у лейтенанта возникло чувство нереальности происходящего. Этого не может быть! Его засунули в симулятор. Вирт-модель, плод фантазии обкурившегося программиста, пси-тест — как поведет себя офицер ВКС Лиги в ответ на неадекватную реакцию туземцев? Тыльную сторону ладони пронзила раскаленная игла. Тончини дернулся, зашипел сквозь зубы и с размаху прихлопнул мохнатого кровопийцу в полпальца длиной. Накатили звуки: хор голосов, щебет и щелканье птиц в джунглях, гадкий зуд мошкары. Ударила духота, пропитанная смесью пряных ароматов и болотных миазмов. Лейтенант утер испарину, выступившую на лбу, плюнул на экономию энергии и включил климатизатор, встроенный в комбинезон.

…шаги приближались. Тончини лениво приоткрыл веки.

— Командир, вы не спите?

— Не сплю. Между прочим, благодаря вам, капрал.

Капрал остановился в шаге от входной мембраны моба, не желая соваться внутрь. Знает, шельмец, субординацию. Разговаривать можно и так — мембрану лейтенант отрегулировал на семидесятипроцентную звукопроницаемость. Поколебавшись, Тончини нашарил в призрачном свете индикаторов регулирующие сенс-полоски и выставил звукопроницаемость на сто процентов, заодно сделав мембрану прозрачной. Фигура капрала частично загораживала обзор. За спиной Бенолли джунгли озаряла россыпь уютных огоньков — масляные плошки. Там двигались смутные тени, на миг превращаясь в людей и вновь растворяясь в темноте. Приглушенный гомон время от времени перекрывали взрывы смеха. Визгливый тенор затянул песню, которую с радостью подхватили.

— Разрешите обратиться?

— Обращайтесь.

— Господин лейтенант, у меня создалось впечатление, что туземцы не совсем верно нас поняли.

— Почему вы так решили, Бенолли?

— Я внимательно слушал, о чем они говорят между собой. Возможно, это несовершенство программы перевода, но…

— Капрал, не тяните кота за яйца!

— Сначала я думал, что зациклило только старика. «Мир-творцлы победят всех-всех-всех!» Но тузики повторяют этот лозунг хором. Они радуются. Мне не нравится их радость, господин лейтенант. В понимании туземцев мы уже победили астлан!

— И за этим вы посреди ночи будите своего командира?! Авто-толмач перепутал время: не «победят», а «победили»! Или тузики думают, что мы победили не всех астлан. Надеются, что возьмем их с собой — бить оставшихся. Тогда они прославятся. Да мало ли, что взбрело в голову дикарям?!

— Вот это меня и беспокоит, господин лейтенант.

— Что?!

— Мы не представляем, что творится у них в головах.

— Капрал, твою дивизию! Это не наше дело. Пусть контактеры Лиги пластают им мозги ломтиками. Мы свою задачу выполнили: мир-дружба-тушенка. Никто никого не режет, все поют народные песни. Утром проведем разъяснительную работу. Вы лично и займетесь! А сейчас обойдите караулы, проверьте датчики сигнализации — и спать. Это приказ, Бенолли!

— Боевая тревога!

Впрыгивая в комбинезон, Тончини слышал, как из десантного отделения с дробным топотом выскакивают наружу солдаты. Но место лейтенанта — не с ними. В тесной командной капсуле моба имелось все необходимое для дистанционного управления боем. Упав в ложемент, Тончини активировал ком-сферу и включил канал общей связи. В уши ворвалась отчаянная какофония: крики, треск, мат, топот. Контрапунктом звучали тупые удары и хрип. Тепловой сканер демонстрировал мешанину пунцовых клякс, с маркерами солдат Лиги и без. Что на самом деле творится в безумном бурлении красных кровяных тел, понять было невозможно.

В видимом диапазоне прогалину, на краю которой сели мобы, до краев заполнял утренний туман. Сквозь него едва просматривались силуэты ближайших деревьев и пара хижин. Дальше всё тонуло в грязно-белой мгле. Местами туман рассекали лучи восходящего солнца. В световых коридорах двигались гротескные тени: сшибались, сплетались друг с другом, падали, вскакивали, размахивали исполинскими, несоразмерными конечностями…

— Сержант Гиллеспи, доложите обстановку!

В акуст-линзах надсадно крякнули.

— Нас атакуют туземцы! Идут в рукопашную… М-мать! Это я не вам, командир.

— Численность? Вооружение? Направление атаки?

— Да вся деревня на нас прёт! Человек двести! Луки, ножи, дубьё… Движутся к мобам. Впереди — двадцать мужчин с копьями. За ними — плотная толпа… Блин!

Хряск, храп, жалобный скулёж.

— Что там у вас?!

— Герой-одиночка! Из кустов с топором.

— Держитесь?

— Дружим, как можем…

— Задействуйте шоковые боеприпасы!

— Есть!

Кипящую мглу озарили сполохи: один, второй, третий… Взрывы, обработанные акуст-линзами, толкнулись в барабанные перепонки давящими, глухими хлопками. На полигоне шоковые гранаты взрывались иначе: с резким, оглушительным грохотом, от которого полдня звенело в ушах. Проклятье! Почему тузики взбесились?! Прав Бенолли: чёрт знает, что творится у обезьян в мозгах!

— Противник сокращает дистанцию. У нас двое легкораненых.

Вероломные ублюдки! Тончини стоило большого труда удержаться от команды: «Огонь на поражение!» У нас миротворческая миссия, напомнил он себе в сотый раз. Мы никого не убиваем. Нам выдали прекрасные, замечательные, лучшие в Ойкумене помпилианские «Универсалы»…

— Приказ: отходить к мобам.

— Есть отходить!

— Открыть огонь в паралич-режиме. Повторяю: в паралич-режиме! Никакой стрельбы боевыми!

— Есть огонь в паралич-режиме!

В голосе сержанта пробилось злое веселье. Отходняк после парализатора — то еще удовольствие. Запомнят тузики потеху! Слово «тузики» боргосское подразделение ВКС Лиги подцепило у помпилианцев, расквартированных по соседству. Слово считалось уничижительным, его использование не поощрялось. Но когда это останавливало солдат?