Незнакомцы на мосту - Джеймс Донован

Донован (глядя на свидетеля). Насколько вам известно, мистер Хэйханен, не подвергались ли вы судебному преследованию за что-либо, о чем вы давали показания на этом процессе? То есть, иными словами, не предъявлялось ли вам формальное обвинение в совершении преступлений в связи с тем, о чем вы давали показания?

Ответ. Насколько я знаю, нет.

Вопрос. Не скажете ли вы теперь, не было ли у вас Когда-нибудь до 6 мая 1957 г. разговора с каким-либо официальным лицом, работником полиции или еще с кем-нибудь о вашей деятельности в Соединенных Штатах или России? Ответ. Нет.

Затем я представил для опознания в качестве вещественного доказательства «А» написанное рукой Хэйханена заявление на тридцати семи страницах, которое он сделал для ФБР в мае и июне и которое мы впервые прочли вчера вечером. Оно было на русском языке, и к нему прилагался перевод на английский, который стал вещественным доказательством «Б». Свидетель так объяснил появление этой бумаги:

— Агенты ФБР просили меня описать мою жизнь, что я и сделал. Я писал это в своем номере в отеле. Я не успел написать это в один день, так как агенты ФБР допрашивали меня, и писал урывками, когда было время.

Судья, а за ним и Томпкинс, как только он сообразил это сделать, попросили меня назвать имя переводчика заявления, написанного Хэйханеном по-русски. Мне очень не хотелось это делать. Переводчиком был, конечно, подсудимый Абель, которого мы использовали для этого вчера поздно вечером.

Томпкинс. Прошу прощения, не скажет ли защита об этом свидетелю? Почему нельзя сказать свидетелю, кто перевел этот документ.

Донован. Ваша честь, я думаю, свидетель может ответить на мой вопрос: «Правилен ли перевод?»

Судья Байерс. Мистер Донован не хочет этого делать. Поэтому давайте уступим его желанию.

Донован. Могу заверить вас, что это сделал не я.

Затем я представил еще два дополнительных вещественных доказательства, под которыми стояла подпись «Юджин Никола Маки». Одним из них было заявление на получение паспорта, присланное из Хельсинки, а другим — документ об аренде магазина в доме № Ь’06 по Берген-стрит в Ньюарке. Хэйханен признал, что обе подписи принадлежат ему.

Вопрос. Насколько я понимаю, мистер Хэйханен, вы дали показания о том, что в феврале 1953 года ваша жена приехала к вам в Соединенные Штаты. Правильно ли это?

Ответ. Правильно.

Вопрос. И полагаю, вы дали также показания, что вы поженились в 1951 году? (Это было указано в заявлении на получение паспорта.)

Ответ. Правильно.

Вопрос. Не согласитесь ли вы также с тем фактом, что, в то время как вы заявили, что поженились в 1951 году, у вас уже были жена и ребенок?

Ответ. Согласен.

Вопрос. Это правда?

Ответ. Да.

Донован. Разрешите прочесть вам (из его же рассказа о своей жизни на тридцати семи страницах) следующее, что является вашим собственным заявлением, сделанным ФБР:

«Летом 1948 года я был вызван в Москву… для личной беседы с некоторыми коллегами и начальниками ПГУ (разведка). Я пробыл в Москве несколько дней… Со мной беседовал прежний начальник оперативного отдела, генерал-майор, занимавший должность начальника отдела ПГУ (Хэйханен назвал его Барышниковым)… Позже я дал официальное согласие вести разведывательную работу при условии, что смогу взять с собой жену и сына».

Вопрос. Это правильно?

Ответ. Да, и перевод тоже правилен.

Вопрос. Таким образом, как я понимаю из ваших показаний, вы свидетельствуете о том, что вы двоеженец.

Томпкинс (вскочив). Прошу, ваша честь!.. По моему мнению, его показания говорят сами за себя.

Судья Байерс (спокойно). Не думаю, что ему следовало бы комментировать юридический факт, вытекающий из его показаний.

Томпкинс. Мистер Донован цитирует из документа, относящегося к 1948 году?

Судья Байерс. Да.

Хэйханен. Я женился в 1951 году.

Донован. Он уже давал показания, что в 1951 году…

Судья Байерс. Я поддерживаю возражение, мистер Донован.

Я отступил, сделал паузу, затем снова подступил к Хэйха-Нену — с другой стороны.

Вопрос. Разрешается ли по закону в России иметь двух Жен сразу?

Томпкинс, едва успевший сесть на место, снова вскочил: — Я возражаю против этого.

Донован. Я думаю, он знает об этом, ваша честь.

Судья Байерс. Может быть, он и знает, но, пожалуй, для присяжных это не интересно. Я поддерживаю возражение.

Я взглянул на присяжных.

Донован. По моему мнению, для присяжных это будет очень интересно.

Томпкинс. Ну, тогда…

Ни один обвинитель не может позволить себе стать в споре на сторону, которая защищает полигамию или относится к ней безразлично! Тем более этого нельзя делать в Бруклине, в районе, где много церквей.

Судья Байерс. Может быть, я неправильно понял их отношения. Я могу ошибиться.

Донован. И касаясь, мистер Хэйханен, вещественного доказательства «В», которое представляет собой заверенные копии документов на получение паспорта, нельзя ли назвать фактом то, что в заявлении на получение паспорта, подписанном вами, в ответ на вопрос о нынешней законной супруге вы написали «Ханна Маки» и указали дату вашей женитьбы — 25 ноября 1951 г.?

Ответ. Да, это так.

Вопрос. И все же вы утверждаете, что 25 ноября 1951 года у вас уже были жена и сын в России. Это правильно?

Хэйханен (видимо, страдая). Это было частью моей «легенды», потому что… поэтому я написал… я отвечал таким образом на вопросы.

Вопрос. Я задал вам простой вопрос. Не является ли фактом то, что 25 ноября 1951 года у вас уже были жена и сын в России?

Ответ. Да, это факт.

Вопрос. А вам известно, есть ли у вас еще жена и сын в России?

Ответ. Я не знаю.

Вопрос. Теперь, в связи с вашими показаниями о том, что в 1953 году к вам приехала женщина, я хочу выяснить, кто была эта приехавшая к вам женщина?

Снова обвинитель возразил. Судья указал мне, чтобы я спросил только: «Кто присоединился к вам в Соединенных Штатах в 1953 году?»

Хэйханен. Моя жена по церковному браку.

Вопрос. Как ее имя?

Ответ. Ханна Маки.

Вопрос. Не эта ли миссис Маки подписала вместе с вами договор об аренде помещения на Берген-стрит?

Ответ. Да, она.

Вопрос. Теперь, как я понимаю из ваших показаний, вы арендовали помещение на Берген-стрит для прикрытия своей разведывательной деятельности. Это правильно?

Ответ. Это… Я предполагал открыть ателье и одновременно продавать фотопринадлежности: фотопленку, фотобумагу и фотоаппараты.

Вопрос. И это должно было быть вашим «прикрытием»?

Ответ. Да.

Вопрос. Открыли ли вы в конце концов ваше ателье?

Ответ. Нет.

Вопрос. Не является ли также фактом то, что вы заделали передние окна своей квартиры так, чтобы через них совершенно не проникал свет?

Ответ. Я не заделывал их.

Вопрос. А что вы сделали с передними окнами?

Ответ. Я покрыл передние окна мастикой для мытья стекол, потому что они были очень грязными, и решил оставить эту мастику до тех пор, пока не открою свое дело. А поскольку я его так и не открыл, то и не смыл этот раствор.

Вопрос. Как долго вы там жили?

Ответ. Около года.

Вопрос. Все время, пока у вас было это «прикрытие» для шпионской работы, вы являлись владельцем фотоателье, которое так и не открылось и оставалось с замазанными передними окнами. Это правильно?

Ответ. Правильно.

Вопрос. Теперь я хочу, чтобы вы хорошо подумали, мистер Хэйханен. Пока вы жили по этому адресу с вашей женой номер два…

Обвинитель (нетерпеливо). Ох, ваша честь, пожалуйста… я не думаю, что допустимо давать характеристику.

Судья Байерс (спокойно). Кажется, в отношении цифр он прав? Не правда ли?

Ответа не последовало. Таким образом, возражение отклонено. Обвинитель садится на свое место.

Вопрос. Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали. Обратитесь к своей памяти. Пока вы жили там, для вас когда-нибудь вызывали «скорую помощь»?

Ответ. Да.

Вопрос. Эту «скорую помощь» вызывала полиция?

Ответ. Нет.

Вопрос. Не будете ли вы добры объяснить, как все-таки была вызвана «скорая помощь»?

Вчера поздно вечером наш частный сыщик позвонил нам из Ньюарка. Он нашел наконец владельца дома на Берген-стрит и расспросил его. Этот человек заявил, что он не хотел бы быть «причастным», потому что у него в России есть родственники, и просил не привлекать его в качестве свидетеля. Однако он подтвердил все, что мы узнали раньше о Хэйха-нене. Он рассказал, что зашел однажды к Маки с целью получить деньги за квартиру, которые тот ему задолжал, и вызвал «скорую помощь», увидев, что Хэйханен был весь в крови и кровь разбрызгана по всем комнатам.