Удивительные истории о 90-х - Татьяна Олзоева

между репетициями молодые балерины мечтали о том, кто что купит в Японии.

– Девчата, до гастролей еще дотянуть надо. Я вот что придумала: буду таксовать на папиной «копейке». – Маринка, ты что, бесстрашная? Может, лучше со мной на рынок? Я матери там помогаю. Оденемся в бабушкины вещи, нацепим очки – никто из знакомых не узнает. У нас и инженеры, и актеры торгуют! – выпалила одна из девушек.

Маринка усталая спешила домой.

Дома ее ждал взволнованный отец.

– Дочка, машина заправлена, еще и впрок бензин остался. Сосед помог достать. Но мужиков, ёперный театр, не вози! – сказал отец и нахмурил брови. – Пап, пенсию задерживают, у кого одолжил?

– Не волнуйся, дочка, с «черного дня» взял. – Он указал на полку в старом комоде. – Если на этот, черный не копить, может, он никогда не наступит! – пошутил отец и вытер пот со лба.

Марина погладила отца по морщинистой руке.

* * *

Поздним вечером Маринка собралась таксовать. «Как же хочется настоящего кофе, такого бодрящего, какой был у девчонок с гастролей! Лучше бы я его и не пробовала», – подумала она, заливая кипятком цикорий в чашке. Выпила пару глотков, накинула куртку и побежала прогревать машину. Поздний апрельский вечер выдался холодным. В воздухе пахло заморозками. Больше недели питерская погода устраивала боксерские ринги между плюсом и минусом. Маринка медленно проехала по проспекту – голосующих не заметила. Она свернула на соседнюю улицу, но, кроме медленно крадущейся вслед за ней машины, никого не было. Издалека она увидела, как из переулка вышли двое: хорошо одетая дама с мальчиком-подростком. Женщина подняла руку, Маринка прибавила газу, машина за ней ускорилась. Почти одновременно они подъехали к голосующим.

Водитель, ехавший сзади, решил опередить Маринку, быстро вышел из машины и стал торговаться с потенциальными пассажирами. Марина спокойно открыла окно, улыбаясь, пригласила мать с сыном к себе: «Везу недорого!»

Женщина выбрала Маринку. Недовольный водитель, упустив клиентов, погрозил кулаком и злобно закричал вслед:

– Откуда нарисовалась такая, год таксую – первый раз вижу!

Глядя в зеркало, Маринка увидела, что у мальчишки-подростка на лбу и щеках зеленые точки.

Парень сидел как на шарнирах, пытаясь потрогать себе то лицо, то шею, но его руку одергивала мать. В ответ он виновато улыбался, но все повторялось снова. Увидев в зеркало Маринкин взгляд, парень показал ей язык.

Женщина заплатила больше, чем договаривались:

– Сдачи не надо!

– Всего вам хорошего!

Маринка домой вернулась в приподнятом настроении: «На три десятка яиц точно хватит! А больше в одни руки и не дадут, еще и очередь отстоять».

* * *

«Лебединое озеро» зрители провожали стоя, бурными аплодисментами. Маринка приходила в театр раньше всех, разучивала партию солистки и мечтала станцевать партию Одетты и Одиллии. Балерина, стоящая в кордебалете рядом с Маринкой, во время спектакля шептала ей: «Качаешься! Не спи!»

В тот день Маринка приехала в театр на машине в надежде по дороге захватить пассажиров. Она остановилась у светофора возле ночного клуба с манящей, переливающейся всеми цветами радуги подсветкой. В клуб заходили статные девушки с пышными начесанными гривами волос, в длинных кожаных сапогах и дорогих полушубках.

«Посмотреть бы хоть одним глазком, что там», – подумала Маринка, пряча ногу в промокшем сапоге под сиденье машины.

На Лиговке голосовал хорошо одетый молодой человек. В длинном распахнутом черном кожаном плаще, при галстуке – Маринка заметила его издалека. Ее опередил другой водитель, но молодой человек с ним не поехал.

«Не договорились», – подумала она. Притормозила.

– Красавица! – обрадовался водителю-девушке молодой человек. – Мне далеко, в пригород, плачу дорого!

Маринка еще раз взглянула на прилично одетого молодого человека. «Подвоха быть не должно, – подумала она. – Час езды туда, час обратно – и в кармане приличные деньги».

Пассажир сел рядом и болтал без умолку. Маринка рассказала ему о театре. Он травил анекдоты и как-то неестественно нервно смеялся.

– Приехали! У ларька останови!

Пассажир сменил тон на командирский. Достал из кошелька купюру, сунул Марине в руки и быстро вышел. Маринка перевернула двадцатипятирублевую купюру – она оказалась рекламным буклетом. «Навстречу лучшей жизни» – кричал рекламный слоган с ее обратной стороны.

Маринка посмотрела вслед быстро уходящему «интеллигенту» и решила поехать за ним: «Вдруг перепутал в темноте». Она почти поравнялась с бывшим пассажиром. Открыла окно.

– Простите, вы мне дали рекламу вместо денег! – выпалила Марина.

– Скажи спасибо, балерина, что ноги не сломал. А то на руках танцевать бы пришлось! – оскалился он.

Маринка хотела заорать что есть мочи, но, посмотрев на одиноко горевший фонарь на пустыре, решила побыстрее убраться.

Слезы душили ее.

Кругом ни единой души. Проезжая мимо поселка, Марина увидела женщину с огромной сумкой. Она голосовала посреди дороги.

«Вот отчаянная! Жизнь совсем не дорога! – подумала Маринка. – Никого не повезу сегодня!» Но сбавила скорость. Женщина выскочила почти под колеса.

Маринка резко затормозила.

– Умоляю, довезите до города! – закричала женщина. – Опоздала на последнюю электричку. Работаю в больнице в ночную смену.

– Садитесь, – сказала Маринка усталым голосом.

– Тихо-тихо-тихо! Никто тебя не убьет, – ласково заговорила пассажирка на заднем сиденье.

Марина резко обернулась. Пассажирка обращалась не к ней, а к сумке.

– Ой, девушка, я вас напугала, простите! Курицу живую на работу сослуживцам везу, благородную, породы хайсекс браун. Они и несушки чудесные, и красавицы пушистые. Очереди за ними! У меня дома таких две.

«Лицо доброе и глаза на мамины похожи», – подумала Маринка. И разоткровенничалась: рассказала попутчице о злополучном пассажире, о любимом театре, в котором всю юность мечтала служить. Попутчица слушала внимательно.

– Я тебе курицу подарю! Будут у тебя свежие яйца! И весело с ней. Не соскучишься! Содержать легко, всё расскажу! – сказала она, когда Маринка закончила свой рассказ.

Они попрощались, как близкие люди. Обменялись телефонами. Попутчицу, женщину лет сорока пяти, звали Неля – Нинель, в честь Ленина.

– Позвонишь, спросишь Ленина, меня позовут, – засмеялась Нинель.

Обнялись на прощание, как старые подруги.

Маринка пришла домой с огромной трепыхающейся сумкой.

– Что там? Где ты так долго была? – испуганно спросил отец.

– Там живая курица. Подарок. В сумке – мешок. В мешке – мешанка, корм для нее. Папочка, я с ног валюсь. Завтра всё расскажу, – сказала Маринка полушепотом.

– Ёперный театр! Только курей в доме не хватало! – воскликнул отец, забирая «живую» сумку из рук дочки.

* * *

Маринка проснулась под странные звуки, напоминающие далекие дни из детства, проведенные в деревне.

Она побежала на кухню: по застеленному газетами полу чинно, словно королева, выхаживала коричнево-рыжая распушившаяся курица. Отец обращался к ней по отчеству Борисовна, в честь любимой певицы. Она горделиво и