Взгляд Медузы - Торкиль Дамхауг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было без двух минут пять. Он тихонечко оделся. В прихожей он подобрал с полу туфли. Повеяло каким-то гнилостным запахом, и ему вдруг показалось, что это от него самого так пахнет. Он приоткрыл дверь квартиры — запах усилился. Он попробовал открыть дверь пошире — что-то мешало. Он поднажал, дверь открылась наполовину. И Аксель сразу понял, что же напоминал ему этот запах: анатомичку, вонь при вскрытии. Он зажег свет в прихожей. Лампа отбросила желтоватый конус света на площадку лестницы. Там лежала человеческая рука, изодранная в клочья и окровавленная. Он кинулся к двери и, спотыкаясь, вышел в одних носках, встал во что-то мокрое и липкое. Лежавшее там и не дававшее открыться двери тело было обнажено. Это была женщина, без ног. Волосы превратились в комок запекшейся крови, лицо было разодрано. Глаз он не смог разглядеть. Он осторожно вернулся назад в прихожую, защелкнул дверь.
Из алькова послышался голос Мириам. Она позвала его по имени. Он, шатаясь, пошел к ней.
— Где ты был? Чем это пахнет? Аксель, почему ты ничего не говоришь?
Он прокашлялся:
— Там… опять это случилось.
Она выскочила из алькова:
— Что случилось?
Тело не слушалось его, ноги подгибались, он вцепился в спинку стула:
— За твоей дверью.
Она тут же направилась туда, он удержал ее:
— Там кто-то лежит, Мириам. Женщина.
— Да ты что!
— Она… Только не выходи туда.
— Анита, — прошептала Мириам.
Он выпустил ее, попытался собраться с мыслями. Сумел сформулировать одну:
— Выжди пять минут после того, как я уйду. Потом позвони в полицию. Запри дверь и никуда не выходи до их приезда, не открывай больше никому.
Она смотрела на него с недоумением:
— Ты уходишь?
— Мне нужно поговорить с Бией. Она должна узнать об этом от меня… О том, что я провел эту ночь здесь. Ты понимаешь, Мириам, ты должна сказать полицейским, что ты была здесь одна. Что тебе не удавалось открыть дверь. Что ты увидела окровавленную руку и побоялась выходить, пока они не приедут.
Она все так же не сводила с него глаз — похоже, не понимала ничего из того, что он ей говорит.
— Мириам.
Он взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза. Они будто застыли.
— Не забудешь? Не забудешь позвонить?
Он крепко обнял ее и поцеловал в щеку. Ее руки безвольно висели вдоль тела.
— Не уходи сейчас, Аксель, — прошептала она.
Он протиснулся в дверь, стараясь не дышать, не смотреть вниз — на то, что там лежало. Неуклюже спустился по шаткой лестнице, вышел на задний двор. Он не успел отворить дверь на улицу — она открылась снаружи. Он отскочил на шаг назад, затаился в полутьме. В подворотню зашел мужчина в вязаной шапочке, низко натянутой на лоб; за собой он тащил тележку с газетами. На какое-то мгновение Аксель встретился с ним взглядом.
— Добри утра, — поздоровался мужчина на ломаном норвежском.
Аксель проскочил мимо него.
С восточной стороны на небе появилась бледная полоса серебристого света. Он посмотрел на часы. Десять минут шестого. Он быстрым шагом двинулся к площади Карла Бернера, потом вдруг понял, что идет не в ту сторону, и повернул назад. «На такси нельзя, — подумал он, — меня никто не должен здесь видеть. Не знаю даже, куда пойти».
Через полчаса он нажал кнопку звонка в доме на улице Тосен-вейен.
41
Вторник, 23 октября, утро
Стоя на верхней ступеньке лестницы, Викен дышал с трудом. Не потому, что он был в такой плохой форме, что запыхался бы, поднявшись на несколько ступенек; но то, на что он смотрел, чего он ожидал, все-таки оказалось гораздо хуже, так что дыхание у него перехватило; к тому же исходивший от мертвого тела смрад было практически невыносимо вдыхать.
Нина Йенсен остановилась на ступеньке позади него. Он заехал за ней по пути сюда, хотя у него и мелькнула мысль оградить ее от этого зрелища. Мертвая женщина — то, что от нее оставалось, — лежала с вывернутой в сторону головой, уставившись глазами в сторону лестницы, по которой они только что поднялись, хотя глаза были почти скрыты коркой запекшейся крови. Вся нижняя часть лица, плечи и спина были покрыты глубокими бороздами, как от когтей. Рот был порван с одного бока, и из рваной раны в щеке вываливался язык.
Викен бросил взгляд на констебля, стоявшего возле двери:
— В диспетчерскую вот эта соседка звонила?
На табличке рядом со звонком было написано:
«Мириам Гайзаускас».
— Да, она позвонила по номеру экстренного вызова, — констебль посмотрел на часы, — примерно пятьдесят пять минут тому назад.
— Техники-криминалисты?
— Еще не появлялись.
Викен спустился на этаж ниже.
— Йенсен! — крикнул он оттуда.
Нина медленно шла по шаткой лестнице; она была бледна и цеплялась за перила, будто боялась, что деревянная конструкция вот-вот рухнет.
Викен показал на табличку: «Здесь живут Анита и Виктория Эльвестранн».
— Женщина, объявленная в розыск, — подтвердила она.
Викен снова поспешил наверх, он уже справился с собой; одолжив у констебля фонарик, он осмотрел пол вокруг изуродованного тела. Крови натекло немного, — очевидно, убийство было совершено не здесь. Та кровь, что собралась на полу, сочилась из культей ног. В луже крови он увидел четкий отпечаток ступни.
Кто-то разговаривал, поднимаясь по лестнице. Викен узнал голос одного из коллег из технического отдела. Он присел на корточки и осветил фонариком дверь. Широкое углубление в деревянном полотнище, пять глубоких вертикальных борозд.
— Скажи первое, что тебе придет в голову при виде вот этого, Йенсен.
Она подошла к нему и наклонилась поближе.
— Когти, — сказала она, ни минуты не колеблясь. — Следы огромной лапы с когтями.
Мириам Гайзаускас, поджав под себя ноги, сидела на диване. На ней были спортивные брюки и толстый свитер. Она раскачивалась из стороны в сторону и смотрела прямо перед собой.
— Так ты, значит, ничего не слышала, перед тем как попыталась открыть дверь? — повторил Викен.
Она покачала головой.
— Послушай, Мириам, ты позвонила на центральный пост в семнадцать минут шестого. Не могла бы ты нам пояснить, куда это и зачем ты так рано собралась?
Она покосилась на него, потом на Нину. Зрачки у нее были сильно расширены. «Подсела на что или это просто шок?» — подумал Викен.
— Я… рано проснулась. Не спалось. Потом я услышала, что кто-то возится в подворотне, подумала, это пришел почтальон с газетами. Я встала и пошла за газетой.
— И ты не слышала и не видела больше ничего необычного с тех пор, как легла спать около половины двенадцатого, и до тех пор, пока в подворотню не вошел кто-то?
Мириам смотрела в пол.
— Не торопись с ответом, — подбодрил ее Викен, — мы в любом случае вернемся к этому.
— Я никого не видела, ничего не слышала.
Через полчаса инспектор кивнул Нине Йенсен: пора закругляться.
— Мы не знаем еще, кто это там, за дверью, лежит, — сказала Нина, — но мы не можем исключить, что это ваша соседка.
Мириам вздрогнула.
— Это она, — произнесла она еле слышно.
— Вы так думаете?
— Что-то ужасное происходит, я все время это чувствовала.
— Ты ее довольно хорошо знала, как я понял, — сказал Викен. — Я тебя попрошу об одной услуге. Это будет тяжело. Это и для нас тяжело, если это может служить хоть каким-то утешением. И ты можешь отказаться, если ты категорически не в состоянии этого сделать.
Мириам убрала руки с коленей, спустила ноги на пол. Зазвонил ее телефон, лежавший на столе в гостиной. Она взяла его в руку, кинула быстрый взгляд на дисплей и выключила телефон.
— Я попробую, — сказала она. — Я пойду с вами и посмотрю, она ли это.
Нина повела ее на лестницу, а Викен, оставшись один, осмотрелся в квартире. Когда женщины вернулись, Нина уточнила:
— Ты уверена?
— Я узнала татуировку, — пробормотала девушка. — На плече. Изображение обнаженного мужчины.
— У тебя вчера были гости? — спросил Викен.
Мириам не ответила.
— Я вижу, на кухне стоят два бокала из-под красного вина и две бутылки — одна пустая, другая наполовину полная.
— Гостей у меня не было, это я пила вино. Такое у меня настроение в последнее время.
— Иными словами, ты любительница вина, — решил Викен. — А вчера вечером ты много выпила?
Она закрыла глаза:
— Да, перебрала, пожалуй. Я, видимо, просто отрубилась.
Уходя из гостиной, Викен заглянул в спальный альков и приподнял одеяло и два пледа, лежавшие на постели.
42
В час дня во вторник следственная бригада собралась в помещении для совещаний. Группу усилили еще четырьмя оперативниками. Присутствовали начальница сектора Агнес Паянен и старший полицейский юрист Ярле Фрёэн, который формально, хотя на деле никоим образом, руководил ходом расследования. Помещение было разделено раздвижными перегородками, и в той части, где сидели они, не было окон. Воздух уже стал спертым и тяжелым.