Отпуск на двоих - Эмили Генри

– Что? – прошипел Алекс, щурясь от яркого света.

Он стоял в темноте в тех же темных шортах, в которых отправился спать, но футболки на нем не было. Поза у него была странная: стоял Алекс согнувшись и схватившись за поясницу обеими руками, и когда с меня слетели остатки сна, я вдруг поняла – щурится он не от света.

Еще Алекс тяжело, как-то болезненно дышал.

– Что случилось? – воскликнула я, слезая с кровати. – Ты в порядке?

– Спину свело, – объяснил он.

– Что?

– Мне свело спину!

Я все еще не могла понять, о чем он говорит, но одно мне было ясно: Алексу очень больно. Допытываться дальше я пока что не стала.

– Тебе, может, присесть? – спросила я вместо этого. Алекс кивнул, и я осторожно подвела его к кровати. Он медленно сел, морщась от боли, и, кажется, ему стало полегче.

– Тебе не нужно лечь? – спросила я. Алекс покачал головой.

– Когда такое происходит, тяжелее всего именно встать или лечь.

Что значит – когда такое происходит?

Вслух я этого, конечно, не спросила, мучимая виной. Очевидно, это очередная история, произошедшая за последние два года его жизни без Поппи.

– Вот, – сказала я. – Давай я тебе подушек подложу.

Алекс снова кивнул, что я восприняла как подтверждение, что хуже это не сделает. Я взбила подушки, сложила их у изголовья кровати, и Алекс осторожно облокотился на них, кривясь от боли.

– Алекс, что вообще случилось? – Я кинула взгляд на часы у кровати. Полшестого утра.

– Я собирался встать на пробежку, – сказал он. – Но, видимо, как-то не так сел? Или, может, слишком быстро сел. В общем, у меня свело спину, и… – Он откинул голову на подушки и зажмурился. – Черт, Поппи. Извини.

– За что это ты извиняешься?

– Это я виноват, – сказал он. – Я забыл о том, что это кресло слишком низкое. Я должен был знать, что если так резко вскакивать с кровати, то случится что-нибудь такое.

– Да как ты вообще мог это знать? – никак не могла понять я. Алекс потер лоб.

– Я должен был знать, – повторил он. – У меня это уже год как началось. Я даже не могу наклониться и шнурки завязать, пока не встану и не подвигаюсь хотя бы часа полтора. Мне просто в голову не пришло… И я не хотел, чтобы у тебя от этого кресла началась мигрень, и…

– И вот почему тебе надо перестать геройствовать, – мягко поддразнила его я. Несчастное выражение Алекса, впрочем, никуда не делось.

– Я себя идиотом чувствую, – пробормотал он. – Я не хотел портить твою поездку.

– Алекс. – Я мягко коснулась его руки, стараясь не потревожить больную спину. – Ничего ты не портишь, ясно? Это все Николай.

Уголок его рта дернулся в неубедительной улыбке.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила я. – Как тебе помочь?

Он только вздохнул. Если Алекс Нильсен что-то и ненавидит, так это быть беспомощным. И он просто не переносит, когда для него что-то делают. Когда мы еще учились в колледже, он как-то подхватил ангину и не отвечал на мои звонки целую неделю. Это был первый раз, когда я всерьез на него разозлилась.

Когда его сосед сказал мне, что Алекс слег с простудой, я сварила совершенно отвратительный куриный суп с лапшой и отправилась к нему в комнату.

Алекс запер дверь на замок и отказывался меня впускать, ссылаясь на то, что якобы боится меня заразить. В конце концов я вышла из себя и начала орать на весь коридор: «Я не избавлюсь от нашего ребенка, ясно?!», и тогда ему пришлось сдаться.

Алексу ужасно неловко, когда из-за него суетятся. Когда я об этом думаю, то испытываю эмоции, схожие с устрашающим воздействием Лица Грустного Щеночка, хотя и в гораздо меньшей степени. Меня всю словно переполняет. Во мне поднимается любовь – даже не как волна, а как мгновенно воздвигнутый стальной небоскреб, сметающий все на своем пути.

– Алекс, – сказала я. – Пожалуйста, дай мне помочь.

Он вздохнул еще раз, признавая свое поражение.

– В переднем кармане моей сумки для ноутбука лежит пачка миорелаксантов.

– Уже иду.

Я отыскала таблетки, наполнила стакан водой и вручила все это Алексу.

– Спасибо, – извиняющимся голосом сказал он, запивая таблетку водой.

– Не за что, – ответила я. – Еще что-нибудь?

– Ты не обязана ничего делать, – гнул свое Алекс.

– Послушай, – я сделала глубокий вдох. – Чем быстрее ты скажешь, как мне тебе помочь, тем быстрее тебе станет лучше и все это закончится.

Он нервно прикусил нижнюю губу, и на несколько секунд я выпала из реальности, завороженная этим зрелищем. Когда Алекс наконец перевел на меня взгляд, я даже вздрогнула от неожиданности.

– Если тут найдется пакет со льдом, это поможет, – признался он. – Обычно я использую либо холодный компресс, либо грелку, но самое главное – просто сидеть не двигаясь.

Голос у него был обреченный.

– Поняла. – Я натянула на ноги сандалии и схватила со стула сумочку.

– Что ты делаешь?

– Иду в аптеку. В здешней морозилке даже формы для льда нет, не то что пакета со льдом. И я очень сомневаюсь, что у Ники найдется грелка.

– Тебе необязательно это делать, – сказал Алекс. – Серьезно, если я просто посижу, мне станет лучше. Иди лучше спать.

– Пока ты тут сидишь в темноте? Разбежался. Во-первых, это невероятно жутко. Во-вторых, я уже встала, так что вполне могу заняться чем-нибудь полезным.

– Но это ведь твой отпуск.

Я уже направилась к двери, и никакие слова Алекса меня не остановят.

– Нет, – сказала я. – Это наше летнее путешествие. И не танцуй тут без меня голым, договорились?

Алекс издал еще один душераздирающий вздох.

– Спасибо, Поппи. Правда.

– Да хватит меня благодарить. Я, между прочим, уже составляю список абсурдных способов, которыми ты можешь отплатить мне за помощь.

Это наконец выдавило из него слабую улыбку.

– Отлично. Я люблю быть полезным.

– Я знаю, – сказала я. – Это мне всегда в тебе и нравилось.

Глава 15

Восемь летних сезонов назад

В номер мы вернулись в полтретьего ночи, будучи пьяными в стельку. Обычно мы с Алексом столько не пьем, но это была особенная поездка, так что мы пустились во все тяжкие.

Алекс окончил колледж, так что всю поездку мы затеяли, чтобы отметить именно это. Совсем скоро он уедет в университет Индианы, чтобы получить магистратуру по литературному творчеству.

Я все напоминала себе, что Индиана – это не так уж и далеко. По правде говоря, теперь, после того, как я бросила колледж и вернулась домой, мы